Читать книгу 📗 "Ли Виксен - #Меня зовут Лис"

© Л. Виксен, 2016

© Дмитрий Агеев, фотография на обложке, 2016

www.ageevphoto.com

e-mail: [email protected]

© ООО «Издательство АСТ», 2016

Стояла жуткая жара. Капли пота стекали между лопатками по уже влажной спине. Легионеры справа и слева перекрикивались, поливая проклятьями и отборной руганью то ли врагов, то ли наших военачальников. Гул нарастал.

У меня заныла и зачесалась стянутая бинтами грудь. Ко всему прочему сильно давил нагрудник, выданный мне на складе. Он был такой маленький, словно предназначался ребенку. От палящего солнца я буквально закипала в броне. В голову пришло сравнение с моллюском в походном котелке. Сзади, как прибой, нарастал ропот, и ряд, который должен был прикрывать тыл, вдруг двинулся вперед без приказа. Солдаты, похоже, просто устали ждать, ведь мы проторчали здесь целое утро. И тут наш тыл тоже пошел в атаку.

Случилось то, что должно было случиться: меня сильно толкнули в спину, и я упала плашмя, лицом в нагретый солнцем песок. Мой подбородок не был защищен шлемом, и в рот сразу же набился песок. Похоже, мое падение не смутило солдат заднего ряда, потому как они просто пошли по мне. Из груди разом вышел весь воздух, раздался противный хруст. «Только не ребра, пусть это будет броня», – промелькнуло в голове. Боли почти не было, но меня обуял настолько сильный страх, что я не почувствовала бы даже собственной смерти. Впрочем, шли по мне недолго: мы были предпоследней линией обороны. Снабженцы, поддержка, помощники, которые редко участвуют в настоящих сражениях.

Опершись на древко пики, я попыталась встать. Это хлипкое оружие, как и броню, мне выдали на складе. Все полученное там обмундирование было редкостным барахлом. Естественно, авангард одевали лучше, но у них и шансов умереть побольше, чем у снабженцев. Отплевываясь от песка и жмурясь от яркого солнца, я огляделась, пытаясь понять, где идет бой. Впереди в мареве горячего воздуха виднелись лишь неясные силуэты.

Были ли это солдаты моего легиона? Я не знала. Это могли быть и демоны жары, танцующие на песке огромного Поля Песчаных мышей. Когда-то песчанки и правда здесь водились, но гражданская война превратила Поле в пустошь. Битвы случались тут чаще, чем дожди: слишком уж лакомой была эта земля для претендентов на престол. С одной стороны открывался путь на столицу Ярвелл, с другой – к плодоносным землям юга. Засесть в Песчаном бастионе и направлять свои войска на столицу – об этом мечтал каждый аристократ, сражавшийся за трон. Наниматель моего легиона – легиона Алой Розы – не был исключением. Именно поэтому мы и были здесь, именно поэтому меня втоптали в песок – все, чтобы выиграть этот клочок земли.

В песчаных вихрях впереди я не видела даже спин тех, кто прошел по мне. Догонять их уже не было смысла. Я оглянулась. Как оказалось, тыловики сбили с ног не только меня: неподалеку сидели старый дед, точно вышедший из могилы покурить табачку, и вихрастый однорукий парень, видимо потерявший равновесие из-за своего увечья. Вот они – доблестные воины-снабженцы. Ха-ха два раза.

– Нам заплатят? – поинтересовалась я. Вопрос был по существу: до настоящей битвы мы так и не добрались, а значит, и снабжать нам было некого. В таких случаях рассчитывать на плату не приходилось.

Дед выплюнул на ладонь пару зубов вперемешку с кровавой слюной. С сожалением на них посмотрев, он ответил:

– Заплатят, если не попадешься на глаза тем, кто по нам прошелся. Они могут и сдать офицерам.

Я протянула старику руку. Простой дружеский жест. Это движение, такое обыденное в мирной жизни, на поле брани выглядело глупо. Издали донеслись звуки боевого рога. Кажется, кто-то уже праздновал победу – вероятно, именно мы. Старик с отвращением поглядел на мою протянутую ладонь и, сплюнув еще раз кровь, встал самостоятельно.

Делать на Поле было нечего. Мы были лишними и даже чужими в этой победе. Оставалось только вернуться в лагерь. Так мы и поступили. Все вместе: старик, однорукий и я – поплелись под палящим солнцем прочь от сражения.

– Я слышал, лорд Виксрам заключил союз с Поглощающим из соседнего Удела Мрака. А тот привел с собой тысячу песчаных тварей, – решил поделиться с нами однорукий. Взгляд его при этом возбужденно горел.

– Чтоб у тебя язык отсох, дурень. Поглощающие не заключают союзов. А единственные песчаные твари на этом поле – это мы с тобой да вот эта тряпка, – сказал старик, кивнув в мою сторону.

Я поморщилась от грубости, но спорить не стала. Лучше пусть меня считают трусливым парнем, чем поймут, кто я на самом деле. Однорукий, однако, слишком воодушевился своей сплетней и замолкать не собирался:

– Ближайший Удел прямо за полем, возле замка. Может, Поглощающий и сам решит показаться? Жаль, что я тут, а не там – на передовой. Глядишь, увидел бы высшего мага одним глазком.

– Не дай тебе боги встретить кого-то ихнего рода на пути, – процедил сквозь зубы старик и вновь сплюнул красной слюной.

Но парень продолжал тараторить. Он болтал, словно деревенская сваха, не нуждаясь в одобрении слушателей. Меня же так мутило от жары и боли в груди, что слушала я одним ухом, мечтая лишь о том, как умою разгоряченное лицо водой.

– Ну, А́тос и Поглощающего бы победил, как пить дать. И Сияющего. Он бы мечом – уууух!

– Да что ты заладил? Генерал-боец сегодня даже не сражался. Оборона у замка – две сотни лучников, прикрытых хлипкими воротами да тяжелой конницей. А она не ждала удара из леса.

Глаза однорукого округлились, будто две монеты:

– Так значит, это правда? Крамер распорядился вести наших с тыла, прямо через земли Поглощающего?

– Уж какая есть правда: леса совсем чуток захватили. Но рисковали сильно. К счастью, когда хозяин заметит, что в его Уделе потоптались гости – нас уже и след простыл. Легион тут не задержится, отойдем вглубь и отсидимся.

– А как же простые люди? – подала я голос, потому что меня возмутил беспечный тон старика. – Легион уйдет, но селяне останутся. И разъяренный вторжением Поглощающий тоже.

– Они всегда остаются, и если высший маг решит на них отыграться… что ж, не повезло.

Я словно глотнула кислого уксуса. На войне такое не редкость – каждая выигранная битва, каждый удачный стратегический ход ставил под удар кого-то другого. Солдаты уходили, а жизнь продолжалась.

– Вот вам и чистая победа, – с горечью заметила я.

– Уж не тебе болтать о победе, – вдруг взвился старик. – Таким, как ты, место в пехоте, в первых рядах. Здоровый парень, ростом мал, но ноги-руки на месте. Какого Войи ты вообще в снабженцах?

Обычно я отмалчивалась, потому что жизнь в легионе меня научила: чем меньше сказано, тем больше шансов остаться целой. То был мир мужчин, где я обманом и хитростью выбила себе место. Но в этот раз слова все-таки сорвались с языка.

– Я в снабженцах, потому что боюсь умереть. А на передовой умирают сплошь и рядом.

Старик хмуро меня оглядел. Только теперь я заметила, как пожелтели от табака его жесткие усы и какие усталые и блеклые у него глаза. Он нервно потер запястье, словно желая найти на нем браслет или повязку, а затем сказал:

– Думаешь, от смерти так легко спрятаться? Встал за чужими спинами, и Костлявая не заметит?

– Я не думаю. Я знаю. Я бегу от смерти уже два года, и пока мне это удается.

Наши взгляды встретились. Что-то в старике казалось мне тревожным. Он не был похож на обычных легионеров. Я слышала грубости и пострашнее, но меня испугали не слова, а взгляд старика – беспощадный, стальной. Однорукий парень махнул на нас и, потеряв интерес к разговору, быстрым шагом пошел в сторону лагеря.

– Бегать от смерти – это не цель, – наконец выдал старый легионер. – У тебя есть цель? Или мечта? То, ради чего можно не бояться смерти.

Я прикрыла глаза. Отчасти потому что едкая пыль Песчаного поля уже проникла сквозь ресницы и царапала глаза, но отчасти и потому, что так было легче вспоминать. Мечта. Далекое слово, откуда-то из детства. Беззаботная девочка рисует красивую белую башню посреди рыжего осеннего леса.

– У меня была мечта. Очень давно. Подняться на башню, на вершине которой можно познать Истину, Надежду и Любовь.

– И что же случилось? – Старикан хитро сощурился.

– Случилась жизнь, – ответила я.

Повернувшись к легионеру спиной, я пошла за одноруким. В голове уже теснились мысли о деньгах, ужине, сне и тысяче мелочей, которые обычно заменяют нам мечты. Однако я расслышала, что крикнул мне вдогонку старик: