Читать книгу 📗 "Любовь по контракту, или Игра ума - Тихонова Карина"
Кухня плавала в ярком солнечном свете. Я прикрыл ладонью глаза, подошел к окну и захлопал по стене в поисках ручки регулятора жалюзи. Маринкина рука нашла его раньше и, не открывая глаз, я почувствовал, что океан света отступил в тень.
– Спасибо, – сказал я. Отнял ладонь от век и посмотрел на девушку моей мечты.
– Не за что. Есть ты, конечно, не хочешь?
– Не сейчас, – поспешно ответил я. Маринка понимающе фыркнула. – Но кофе выпью с удовольствием.
– Слушай, – наливая мне в чашку почти черную жидкость, сказала Маринка озабоченно. – Я плохо разбираюсь в постпохмельных делах, но может, тебе нужно что-то выпить? У меня есть остатки вина...
Я тихо застонал в ответ. Она сочувственно погладила меня по голове и села напротив.
– Пей!
Я послушно глотнул и невольно сморщился. Кофе был без сахара.
– Гадость какая! – повторил я слова сына.
– Ты же не употребляешь сахар, – насмешливо напомнила Маринка.
– Иногда употребляю...
Она встала с места, достала сахарницу и насыпала две ложки сахара. Потом открыла дверцу холодильника, вытащила половинку засохшего лимона и отрезала толстый желтый кружок. Бросила его в мою чашку и немного подавила ложкой.
– Так нормально?
Я наблюдал за ней прищуренными глазами, как пес, ожидающий хозяйской расправы за какое-нибудь собачье преступление.
– Попробуй!
– Почему ты возишься со мной лично? – спросил я цитатой из моего любимого фильма. – Поручи меня своему финансовому директору.
– Ты, давай, не умничай, – весело велела она. – Ты кофе пей.
Я умолк и угрюмо отхлебнул горько-кисло-сладкую жидкость. Было горячо, но мне понравилось.
– Который час? – спросил я, выпив все до дна.
Она мельком взглянула на запястье.
– Около двенадцати.
– Ничего себе! Ты, что, на работу не пошла?
– Как видишь. Я поручила ее своему финансовому директору.
Я отодвинул чашку и уставился в пол.
– Хочешь еще?
– Хватит. Спасибо.
Я старался не встречаться с ней взглядом, ожидая начала неприятного разговора, но Маринка молчала, и мне пришлось брать инициативу в свои руки.
– Я должен извиниться за вчерашнее, – начал я и покосился на нее.
– Ну, извиняйся, если должен...
– Я не хотел тебя беспокоить. Сам не знаю, почему я дал таксисту твой адрес.
Она высоко подняла брови.
– Не знаешь? Ты же раскрыл ему душу! Он еще десять минут после того, как тебя уложили, просил меня быть осторожней с твоими тонкими чувствами. Прочитал мне нотацию со всеми атрибутами мужской солидарности и разглядывал так, словно удивлялся, чем это я тебя приворожила... Ты, очевидно, не пожалел красок в описании подробностей наших взаимоотношений.
– Не помню, – убитым голосом сказал я. – Ничего не помню. Кошмар какой-то...
– Еще он сказал, что ты пытался броситься ему под колеса.
– Да? – поразился я.
– Да. И он долго втолковывал, как нам обоим повезло, что в такой трудный жизненный момент ты встретился с асом своего дела. То есть с ним. Он затормозил, а другой на его месте не стал бы обременяться такими пустяками.
– Господи! И ты все это слушала!
– Пришлось. Он не собирался уходить, пока не выскажется мне за всех обманутых и отвергнутых мужчин.
– Высказался? – проскулил я.
– Да, – спокойно подтвердила Маринка. – У меня создалось такое ощущение, что он разведен.
Я вздохнул и спрятал лицо в разбитых ладонях.
– Скорее, состоит в двадцатилетием браке, – глухо поправил я.
Она расхохоталась так искренне и неудержимо, что я осмелился отнять руки от лица и посмотреть ей в глаза.
– Почему ты не сердишься? – спросил я напрямик.
– Потому, что мне приятно, – просто ответила она. – Я не ожидала, что наш разрыв будет для тебя таким ударом. Совсем не ожидала.
Меня бросило в жар. Она, что, считает меня экспериментальным кроликом?
– А с чего ты взяла, что для меня это было ударом? – злобно спросил я. – Может, я банкет закатил в честь такого события?!
Марина поднялась с места, подошла ко мне, присела на корточки и положила голову на мои колени. Я недоверчиво коснулся ее волос и тут же отдернул руки. Я не представлял, как буду жить без этой язвительной, умной и непредсказуемой особы с отвратительным характером, но использовать себя в качестве кролика для экспериментов не позволю никому. Даже ей.
Маринка словно прочитала мои невеселые мысли. Подняла голову и посмотрела мне в глаза. Взгляд был на удивление мягкий и ласковый. Господи, помоги.
– Никита, ты не хочешь, чтобы мы расстались? – спросила она.
– А почему ты не спросила об этом вчера, прежде чем осчастливить меня своим решением?
– Я была уверена, что так будет лучше для тебя.
– Какая ты заботливая, – заметил я, глядя в сторону. – Обо мне еще никто так не пекся.
– Ты не ответил, – напомнила она.
Я освободился от ее рук, которые держались за пояс халата, встал и отошел к стене. Голова машинально отметила, что тело обрело координацию и я вполне могу передвигаться без посторонней помощи. Марина медленно поднялась с пола, но не подошла ко мне, а осталась стоять возле стола. Я мучительно искал правильные слова, прекрасно понимая, что все, что я сейчас скажу, может окончательно разрушить наши отношения.
– Я не просто не хочу с тобой расставаться, – угрюмо начал я. – Честно говоря, я не представляю, что мне придется строить свою жизнь... без твоего участия. Глупо? Конечно, глупо. Нельзя так привязываться к человеку, которого толком даже не знаешь. Но это произошло помимо моего желания. Это факт.
Я посмотрел на нее. Что-то промелькнуло в ее глазах и исчезло прежде, чем я смог поймать и определить их выражение.
– Я не хочу давить на жалость, – продолжал я ровным голосом, – поэтому не буду распространяться о своих чувствах. Если я тебе не нужен – скажи прямо. Вчерашнее безобразие не повторится. То есть может повториться, но тебя это больше не коснется. Я не стану караулить тебя возле подъезда и не буду звонить и молчать в рубку. Есть определенная работа, которую человек должен делать сам, как бы ему ни было тяжело...
Я вспомнил Тату и замолчал. Сейчас я понимал ее так, как никогда раньше.
– Решать тебе, – закончил я.
– Вчера ты нравился мне гораздо больше, – вдруг сказала она.
Я поразился.
– Чем это?
– Тем, что не прятал свою душу.
– Я был пьян.
Марина кивнула. Мы стояли друг против друга, и нас разделял один шаг. Нужно было сделать всего один шаг, чтобы поцеловаться и забыть об этих вычеркнутых из жизни нескольких одиноких днях. Но я стоял на месте, потому что нас разделяло нечто большее, чем расстояние. И она не двинулась мне навстречу.
– Не молчи, – попросил я, глядя в сторону. – Просто скажи, и все. Я не буду тебя обременять своими страданиями.
– Я не хочу тебя потерять, – сказала она. Я сделал движение, но она остановила меня коротким жестом. – Но, боюсь, что не принесу тебе счастья.
– Этого никто не может знать. Или у тебя есть причины для таких опасений?
Она опустила глаза и после некоторого колебания чуть заметно качнула головой. У меня отлегло от сердца.
– Тогда давай попробуем, – не то спросил, не то предложил я. Она молчала, и я торопливо добавил:
– Под мою ответственность. Без всяких претензий, если ничего не выйдет.
Марина по-прежнему молчала, и тиканье часов становилось невыносимо громким в этой тишине. Наконец она подняла глаза и сказала:
– Запомни, ты сам этого хотел.
– Да, – быстро согласился я. И попросил:
– Иди ко мне.
Она сделала один шаг вперед и оказалась в моих объятиях. Я сомкнул руки вокруг ее тела и тихо вздохнул. Облегчение было огромным и нежным, а мир слегка качнулся и встал на правильные прежние позиции. Все было так, как должно быть.
«В алмазах все поле, свет утренний ясен, господь на престоле, и мир так прекрасен».
А она внутри моих рук. Внутри меня. Все правильно.
Мы стояли, обнявшись, и молчали. Не знаю, о чем думала Маринка, то есть теперь догадываюсь, а я не думал ни о чем. Просто наслаждался близостью ее тела и до одури знакомым запахом волос и духов. Мне не хотелось сейчас ничего большего. Чувство к ней было очень нежным, бережным и осторожным. Неделей раньше мне казалось, что она сделана из небьющегося материала, как французская пластиковая посуда. Сейчас об этом даже смешно было вспоминать. Она была очень уязвимой и защищалась от мира с его нападками как могла. Так, как это обычно делают только в молодости.
