Читать книгу 📗 "Исторический криминальный детектив. Компиляция. Книги 1-58 (СИ) - Шарапов Валерий"
- Мне и посадить вас некуда, - с горечью призналась вдова. - Устраивайтесь на тахте, раньше на ней спала дочь, а теперь она пустует.
Старцев с Васильковым просидели у Лидии Николаевны около двух часов. Прощаясь, оставили женщине номер рабочего телефона. Из барака на улицу вышли молча. Отойдя от подъезда, сели на самодельную скамейку у палисадника, закурили. После общения с вдовой говорить не хотелось, на душе остался горький осадок. Обоим было почему-то не по себе. Жила в Москве обыкновенная советская семья, счастливо жила, спокойно, с уверенностью в будущем, родители трудились на благо страны, парадный пиджак отца украшали два ордена, дети учились. И вдруг, за день до войны, всё пошло под откос: главу семьи арестовали, сын исчез, в конце 1941 года на него пришла похоронка, через два года, от рук каких-то негодяев, погибла дочь.
Рассказывая о крушении своих надежд, Лидия Николаевна не уронила ни одной слезинки. Видать к этому дню уже успела выплакать всё, только дважды её голос слегка дрогнул, когда показывала семейный альбом с фотографиями и когда вынимала из седых волос бронзовую заколку. И всё же оперативное расследование не терпело сантиментов, оно требовало решительных и быстрых действий.
Первым пришёл себя Старцев:
- С делом Егора Савельевича мы разберёмся. Образуется пара свободных часов, пошлю в архив Костю Кима, пусть разузнает за что его по пятьдесят восьмой.
Это была одна из двух просьб несчастной женщины.
- Пожалуйста, ради бога! Объясните мне: в чём его обвинили? - умоляла она. - Он ведь так искренне верил в социализм, в дело товарища Сталина. Не мог он совершить подлость против своего народа, против своей страны, не мог.
Вторая просьба касалась сына. С пришедшим, с большим опозданием похоронным извещением, значился стандартный печатный текст «в бою за социалистическую родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был…». Далее тёмно-синими чернилами районный военный комиссар приписал «на фронте и погиб 24 декабря 1941 года». О сыне Лидия Николаевна тоже ничего не знала: где воевал, при каких обстоятельствах погиб, где искать могилу.
- Данные по Михаилу, я попрошу раздобыть Олеся с Ефимом, - Иван поднялся со скамейки и направился к автомобилю. – Ну а нам, совместно с Васей Егоровым, необходимо проанализировать новые факты.
Новых фактов, после визита к Лидии Николаевне, появилось несколько. Во-первых, сыщики узнали о некоем талисмане ввиде бронзового льва, сделанном инженером Протасовым, в домашней мастерской. Вдовствующая супруга инженера подробно описала эту сложную в техническом исполнении вещицу и даже показала одну из четырех составных частей - бронзовую заколку с вензелем виде буквы «Л». Помимо заколки, талисман состоял из зеркальца с буквой «А», спичечницы с буквой «М» и зажимом для галстука с буквой «Е». В собранном виде Лидия Николаевна и её дети видели талисман лишь однажды - когда Егор Савельевич показал им свое произведение, а затем разобрал и раздал каждому по одной, именной части.
Второй факт заключался в загадочном тексте, прочитать который можно было только полностью собрав талисман. По словам вдовы, текст содержал тайну древнего рода Протасовых, по крайней мере, заявлял её покойный супруг.
Третий факт вскрылся едва Васильков услышал про спичечницу. С горящим взором он описал ту красивую вещицу, которую нашёл в польском лесу старшина Петренко. И как ни странно, Лидия Николаевна её узнала.
- Это определённо она, та самая спичечница! - воскликнула женщина, душу её освятил новый лучик надежды, - боже.. - приезжала она к груди ладони. - Неужели мой Мишенька жив?
Сыщики не стали развивать эту тему, догадываясь, что спичечницу, скорее всего, кто-то вынул из кармана убитого штрафника.
Четвертым фактом стала бронзовая заколка, которую вдова достала из прямоугольной жестяной баночки из под чая и показала гостям.
- Моя заколка и зажим для галстука - самые простенькие части талисмана, - с улыбкой призналась она. – А для детей Егор расстарался - зеркальце и спичечница выглядели куда интереснее.
Старцев внимательно изучил заколку, затем передал её товарищу.
- Глядя на эту заколку, - сказал тот. - Я припоминаю и спичечницу. Узоры выполнены в одном стиле.
Наконец последний факт выяснился, когда женщина с горечью призналась, что они с Егором Савельевичем так и не смогли примерить своих детей, не воспитали в них тёплых чувств друг другу и взаимной привязанности. Михаил с Анной часто ссорились по пустякам, иногда доходило и до драк. Возможно эта неприязнь, наряду с арестом отца, и стала причиной бегства Михаила из семьи.
Долгий разговор с Лидией Николаевной Протасовой убедил сыщиков в том что направление, в котором они двигаются, может принести плоды. Вернувшись в управление они с новой силой взялись за дело.
Глава десятая
Москва – Тульская область – Польша; сентябрь – декабрь 1941 года
Остановившаяся было жизнь, внезапно завертелась, увлекая Мишку в новой опасный водоворот. После того, как в кабинете следователя он обозначил подписью свой выбор, в опостылевшую камеру его больше не вернули. Один из охранников, прихватив запечатанный пакет с документами, сопроводил Протасова до тюремного двора, где стоял грузовик с брезентовым кузовом. Прагматичный младший лейтенант принял пакет, окинул придирчивым взглядом пополнение и коротко приказал:
- В кузов!
В лавках под тентом уже сидели человек двадцать, таких же как Мишка, полу уголовных элементов. Всю крайнюю лавку, отрезая ураганам путь к отступлению, занимали два огромных сержанта с автоматами и служебной овчаркой.
Протасов отыскал свободное местечко и принялся ждать, осторожно поглядывая на соседей. Однако хорошенько рассмотреть их не вышло, спустя несколько минут, затарахтел мотор, хлопнула дверца кабины. Взвизгнули петли открывшихся створок тюремных ворот и грузовик, вырулив на прилегавшую улицу, покатил куда-то на Юг столицы.
Штрафные роты и батальоны появятся в Красной армии лишь в июле 1942 года, после выхода знаменитого приказа N 227, неофициально именовавшегося «ни шагу назад».
В начале войны таких подразделений ещё не было, а задачи перед командованием фронтов и армий ставились нешуточные. Личного состава, для их выполнения, катастрофически не хватало, военные комиссариаты призывали в строй всех способных держать в руках винтовку: пожилых мужчин, женщин и даже семнадцатилетних пацанов. Приходилось выкручиваться, экспериментировать, рисковать. Одним из таких экспериментов стало формирование в составе десятой армии отдельной роты, состоящей из криминальных элементов возрасте от 17 до 22 лет. Отбор в роту происходил по самым строгим критериям. Главными из них были первая и единственная судимость, а также отсутствие обвинений в тяжких преступлениях.
Первая неделя показалось Мишке адом - одному богу было известно сколько раз за эти семь дней он проклинал свое решение променять исправительно-трудовой лагерь на полевой лагерь ускоренной военной подготовки. В первый же день его, вместе с остальными, вновь прибывшими, отправили в баню, выдали новое обмундирование, ботинки, обмотки, шинели. И тут же усадили изучать винтовку Мосина. Каждое утро начиналось с построения и проверке личного состава, затем физическая зарядка завтрак и снова занятия. Бывшие хулиганы, воры и карманники маршировали строем, кололи штыками мешки с соломой, бросали муляжи гранат, ползали под колючей проволокой, учили световые и звуковые сигналы, оказывали друг другу первую медицинскую помощь, окапывались, стреляли по мишеням.
У непривычной к дисциплине шпаны не было ни минуты свободного времени. В течении дня занятия прерывались лишь на обед, ужин и на 2два, три перекура. Курящие получали по упаковке махорки на трое суток. В 9:30 опять объявлялась построение с проверкой, после чего горнист трубил долгожданный отбой. Спали в палатках по десять человек. В шесть утра всё начиналось сначала.
