Читать книгу 📗 "Карамельные дюны - Егорова Алина"
Камил Яцкевич производил впечатление видного мужчины, знающего себе цену. В отделение, куда его пригласил для беседы Юрасов, он вошел важно, словно там работал и носил милицейский чин не ниже полковничьего. О смерти Сонаты Яцкевичу стало известно не сразу: он отдыхал на горнолыжном курорте и вернулся домой лишь накануне. Камил пару раз попытался позвонить Соне из-за границы, но ее телефон все время был отключен. «Наверное, потеряла или сменила номер», — решил он и успокоился. Было заметно, что гибель подруги его сильно потрясла, но он старался держаться. Яцкевич отвечал на вопросы четко и лаконично, не увиливал, если затрагивались неудобные темы. Он понимал: это не тот случай, когда нужно скрывать альковные тайны, беспокоясь о собственной репутации. Без наводящих вопросов Яцкевич рассказал все об их отношениях с Сонатой, чем вызвал к себе уважение. Камил отнюдь не выглядел святым, но он на это и не претендовал. Он честно признался, что постоянно изменял жене и часто менял любовниц. Даже будучи влюбленным в Сонату, Камил не отказывал себе в законном мужском удовольствии развлечься в обществе юных проказниц. Отношения с Любавиной у него были особенными, и эта женщина для него много значила. Как ни странно, у них с Сонатой никогда не случалось физической близости — их связывало нечто большее. Сона была ему необходима как воздух, без нее он чувствовал себя в пустоте.
— Платонические отношения с молодой красивой женщиной? Что-то слабо верится, — усомнился Антон. — Так не бывает.
— Секс у нас был в перспективе. Сона в моей жизни занимала особое место. Я не хотел торопить события и соблазнял ее медленно и нежно.
После того как Яцкевич просмотрел фотографии, на которых было запечатлено тело Любавиной, он произнес:
— Плюшевый заяц у Соны в руке… Как он у нее оказался? Эту игрушку она подарила мне. Точно помню, что положил Сонин подарок в карман пиджака.
— Вы уверены, что это тот самый заяц?
— Ну да. Рубашка в клетку и пластиковое сердце.
После того как Камил опознал вещдок — найденную при Сонате мягкую игрушку, — сыщики слегка озадачились: дело приобретало неожиданный поворот. В кармане пиджака, который висел у Яцкевича дома, зайца не обнаружилось. Обыскали весь шкаф — подарок как в воду канул.
Юрасов бросил взгляд на наблюдавшую за поисками жену Камила, и ему вдруг стало ее жаль. Он подумал, что Ирина наверняка догадывается об изменах мужа, но вынуждена их терпеть. «Что ей еще остается? — рассуждал про себя Антон. — Сорокалетняя домохозяйка, посвятившая жизнь семье. Шансов у нее никаких, потому что для мужчин она — старуха. Камил еще полон сил, и жена ему не интересна. Не бросает, продолжает ее содержать, и Ирина должна за это на него молиться. Какое несправедливое и унизительное положение!»
К удивлению сыщиков, день, когда погибла Майя, Сергей провел у своего друга, Игоря Савина. Там же он остался и ночевать. Слова Савина звучали неубедительно — он мог соврать, выгораживая товарища, — но их подтвердили еще двое свидетелей: мать Игоря и соседка. Тем не менее в показаниях Снегирева была ложь, причем существенная, вызывающая подозрение в его причастности к убийству жены.
Дом Снегиревых был оборудован системой видеонаблюдения: пара камер при входе в подъезд и на лестничной площадке перед лифтом. Судя по записям в компьютере, Сергей провел новогоднюю ночь вне дома. Он вышел из подъезда тридцать первого в половине одиннадцатого вечера и вернулся только в пятом часу первого января. Под давлением фактов Снегиреву пришлось «вспомнить», что в ту ночь он дома отсутствовал, но где находился, внятно объяснить не смог.
— За сигаретами, кажется, выходил.
— Вы за ними отправились в другой конец города? — съязвил Анатолий. В этот раз допрашивал Снегирева Шубин, а Костров сидел за соседним столом и слушал.
— В ближайшем ларьке купил на перекрестке.
— Почему тогда вы вернулись только через пять часов? Где вы были все это время?
— Как-то тоскливо стало. Не хотелось возвращаться в пустую квартиру, и я пошел гулять по городу. Фейерверки, музыка, после двенадцати народ на улицы высыпал, и уже было не одиноко.
— Где вы бродили, помните?
— Не совсем, — покачал головой Сергей. — Пьяным был. Вроде дошел до центра, по Невскому погулял, по набережным прошвырнулся, а там уже и утро. Я машину поймал и на ней домой поехал.
— Как вы оказались около «Доминики»?
— Я?! — переспросил Сергей. Он не сразу нашел что ответить на этот неожиданный вопрос. — Не помню, — наконец выдавил он из себя.
— То есть в новогоднюю ночь вы пришли к ресторану, где развлекалась ваша жена, и напрочь об этом забыли? Не кажется ли вам, уважаемый Сергей Александрович, что ваше вранье слишком явное? Рекомендую пересмотреть свое отношение к даче показаний, иначе у вас возникнут серьезные проблемы. Так зачем вы приходили к «Доминике»?
Оперативникам повезло: охранник ресторана опознал Снегирева. Он видел Сергея, околачивающегося вокруг «Доминики». В три часа ночи к нему выходила Майя. Женщина была уже под хмельком и все время смеялась. Они о чем-то говорили, затем послышался хлопок вылетевшей пробки от шампанского. Майя вскоре вернулась к своей компании в таком же веселом настроении, в каком и выходила.
— Вы правы, в ту ночь я был возле ресторана. Накануне у нас с женой произошла размолвка. Не ссора вовсе — легкое разногласие из-за ерунды. Но Майка обиделась и уехала встречать Новый год со своими друзьями. Я решил, что нужно непременно помириться, чтобы год начался с любви и согласия.
— Помирились?
— Да. Я поговорил с Майей, она совершенно на меня не сердилась. То, что случилось накануне. — пустяковое недоразумение, какие часто бывают во всех семьях.
— Не нравится мне этот Снегирев! — категорично заявил Юрасов, когда прочитал протокол допроса. Он сам, как и Шубин, симпатизировал Майе. Сергей уже при первой встрече произвел на Антона неприятное впечатление. — Скользкий тип, юлит и все время пытается соврать. Чую, его это рук дело. Он жену убил.
— Возможно. Только предъявить Снегиреву нечего — против него ни одной серьезной улики, — заметил Атаманов.
— Был бы человек хороший, а улики найдутся.
— Вот и ищи, — огрызнулся на Мишу Юрасов. — А то этот фраер так и останется ни при чем.
— Версия с Сергеем Снегиревым перспективная, но не стоит увлекаться ей одной, — сказал Андрей. — Мало ли что между супругами произошло. Семейные ссоры, слава богу, не всегда заканчиваются убийствами. Я вот что думаю. Безусловно, нужно отрабатывать Снегирева. Этим займетесь вы с Костровым, — майор обратился к Шубину. — А Юрасову достается замечательный участок — место работы Майи. Незадолго до Нового года на радиостанции умер один сотрудник, менеджер Олег Смолин. Когда наш Анатолий приходил к Снегиревой, он заметил в коридоре траурный плакат, но тогда не придал ему значения. Личность покойного на первый взгляд ничем не примечательная, должность менеджера низкая и безвредная. Но совсем недавно Смолин занимал пост программного директора «Звездной пыли», а это уже кое-что. Нужно выяснить, отчего умер Смолин. Может, имеет место криминал и смерть бывшего программного директора связана со смертью Снегиревой?
Борис Михайлович по-прежнему довольно улыбался, но сотрудники знали: генеральный не в духе. О причинах догадывались. Одной успешной передачи для поднятия упавшего рейтинга оказалось мало. Отсев рекламодателей и нулевая рентабельность для Барсика были не столь болезненны, как утрата конкурентоспособности среди прочих радиостанций. Осознание этого факта резало ножом его самолюбивое сердце.
Черная туча гнева Грекова нависла над «Звездной пылью». Все ждали раскатов грома и проливного дождя в виде выговоров и увольнений. Ненастье не заставило себя долго ждать, оно ураганом пронеслось по радиостанции, кося без разбора всякого, кто попадался на пути. После бури стало ясно, что не все так плохо. Ливнем смыло главную проблему: коллектив недосчитался Алика.
