Читать книгу 📗 "Когда мы виделись в последний раз - Константин Лив"
В альбоме не нашлось ни одной фотографии, на которой бы с Сабриной рядом находился другой мужчина. На всех групповых снимках всегда присутствовал Саймон, но, если рассуждать справедливо, все эти кадры были сделаны так или иначе в рабочей обстановке. Но справедливость Блер интересовала меньше всего. По мечтательному выражению лица Сабрины на всех фотографиях Блер твердо заключила, что девица влюблена в Саймона. Фотографии следовали одна за другой – казалось, Сабрина ведет хронику собственной жизни. И жизни Саймона заодно. Ни на одном из снимков не была запечатлена Кейт. Одно было четко и ясно: больше Саймона эта чокнутая баба обожала только одного человека на свете – себя.
Просмотрев альбомы Сабрины до конца, Блер перешла на страницу Селби в Facebook. Селби явно потрудилась над настройками конфиденциальности, не то что эта идиотка Сабрина. Несколько лет время от времени Блер заглядывала на страницу Селби, чтобы посмотреть, не появятся ли там снимки Кейт. Кликнув фотографию Картера, она перешла на его страницу и пробежала глазами его скучнейшие данные. Большинство постов Картера было посвящено его драгоценному «ламборджини». На фотографиях он стоял рядом с машиной, сидел за рулем, полировал ее белой тряпочкой. Блер прокрутила несколько фотографий и увидела снимки детей, играющих в лакросс или… сидящих в «ламборджини». Фотографий, где Картер был бы заснят рядом с женой, было очень мало. То ли потому, что Селби не любила фотографироваться, то ли, как говорится, розы увяли. Блер импульсивно нажала клавишу «Добавить в друзья». А почему бы и нет? Маленький безвредный флирт еще никогда никому не мешал. Так всегда говорила ее мать. Ее матери бы очень понравился Facebook. Блер без труда представила, как мать перебирает свои наряды и публикует красивые селфи. Как она обожала фотографироваться!
Одним из последних дней перед отъездом матери была суббота, а отец уехал оформлять какую-то сделку. Шейна на завтрак приготовила блинчики – это угощение она готовила только по особым случаям. Ее глаза сверкали, длинные рыжие волосы были собраны в высокую прическу, и она взволнованно сновала по дому.
После завтрака она позвала Блер в свою спальню:
– Детка, ты сможешь сохранить секрет?
Блер кивнула.
– Вчера вечером я встретила в бакалейном магазине старого дружка.
– Дружок – это кто?
Шейна рассмеялась:
– Прежний бойфренд. У твоей мамы их была куча. В общем, у него есть кое-какие знакомые в Голливуде. Мне нужно, чтобы ты меня сфотографировала, а я потом фотографии ему пошлю. Хорошо?
– Хорошо.
Шейна протянула ей фотоаппарат:
– Посмотри вот сюда и вот тут нажми.
Она показала Блер, как пользоваться фотоаппаратом.
– Отлично. Я готова.
Мать Блер села в соблазнительной позе и надула губки. Легла на кровать, забросив одну руку за голову, а другую уперев в бедро. Она меняла позы, а Блер делала снимок за снимком.
– Пойди ко мне, давай снимемся вместе, – сказала Шейна.
Блер повернула камеру объективом к себе и щелкнула затвором.
Когда фотосессия была закончена, Шейна убрала фотоаппарат:
– А теперь слушай меня внимательно, детка. Папе ни слова. Он в этом ничего не понимает. Но твою мамочку ждут другая судьба и великие дела. Меня ждет Калифорния. Обещай – отцу ни слова.
Блер, смущенная и испуганная, кивнула:
– Хорошо, мама. А мне можно с тобой?
Шейна улыбнулась:
– А как же! Но только не с самого начала. Мне же надо там обосноваться. Но я за тобой вернусь, не переживай.
Две недели спустя мать Блер уехала и забыла дома фотоаппарат. Не имея понятия о том, что внутри камеры, отец отдал пленку в проявку и печать. Когда он увидел пачку фотоснимков, то с отвращением покачал головой и принялся рвать их пополам. Когда он дошел до снимка, на котором Блер была запечатлена вместе с матерью, она взяла отца за руку и умоляюще проговорила:
– Папочка, оставь мне эту фотографию, пожалуйста.
Отец с грустью посмотрел на нее:
– Конечно, милая.
Это была их последняя фотография с матерью. Теперь Блер понимала, как ужасно, как эгоистично поступила ее мать. Но очень долго эта фотография была ее главной драгоценностью.
Глава пятнадцатая
На следующий день Кейт скатала в комок свой университетский свитер и швырнула его в мусорное ведро в кухне. Она понимала, что, если будет продолжать носить его, он будет напоминать ей о грозящей опасности. Полиция по-прежнему не смогла добраться до авторов эсэмэсок и электронного письма. И вдруг Кейт осенило: ведь преступник запросто мог точно так же доводить ее мать перед убийством. За годы несколько раз какой-нибудь псих действительно присылал злобное письмо – бумажное или электронное, – но все это были пустые угрозы, за исключением одного случая, который Лили пыталась скрыть от семьи.
Это было весной, когда Кейт заканчивала школу, и Блер в то время жила вместе с ними. Кейт услышала звон дверного колокольчика посреди ночи. Она заглянула в комнату Блер. Та крепко спала. Кейт спустилась вниз и увидела, что Лили на цыпочках идет от парадной двери. Волосы ее были спутаны, вид был изможденный.
– Мама, где ты была?
– Я должна была кое о чем позаботиться, – шепотом ответила Лили. – Все хорошо. Ложись спать.
Месяц спустя по почте пришла повестка в суд. Отец был дома, когда ее принесли, и расписался в получении.
– Что это? – спросил он, протянув вполне официального вида документ Лили.
Кейт не спускала глаз с матери.
Та покраснела:
– Я собиралась тебе сказать.
– Сказать мне – о чем?
– Это случилось в прошлом месяце. Ты был в больнице, на работе. Поздно вечером позвонила Марго и попросила меня забрать ее.
Харрисон нахмурился:
– Почему?
Лили вздохнула:
– Муж избил ее… Когда он заснул, она позвонила и попросила заехать за ней, – скороговоркой выпалила Лили. – А когда я до нее добралась, муж проснулся и наставил на нас пистолет.
– Что? – взорвался Харрисон. – Это она должна была вызвать полицию, а не ты.
Лили покачала головой:
– Раньше она звонила сама. И никакого толка не было. Ей просто хотелось уйти из дома, чтобы переночевать где-то в безопасности.
Кейт подбежала к Лили:
– Мама! Он же мог тебя убить!
Лили отмахнулась от мужа и дочери:
– Соседка услышала крики и позвонила в службу спасения. Полиция прибыла туда вскоре после меня и арестовала мужа Марго, так что мне предстоит выступить свидетельницей на суде.
Это был один из считаных случаев, когда Кейт видела отца таким сердитым.
– Не могу поверить, что ты скрыла это от меня! – прокричал Харрисон. – Тебя могли убить! О чем ты только думала – поехала куда-то среди ночи одна?
– Со мной все в порядке. Все получилось. И теперь он за решеткой.
– Это не называется «в порядке»! – проревел Харрисон. – Ты не хуже меня знаешь, как опасны люди такого сорта. Что бы там про себя ни думала, ты не неуязвима. Ты должна дать мне слово больше никогда так не поступать.
Пообещать-то Лили пообещала, но Кейт отлично поняла, что это отговорка. Ее мать всегда поступала исключительно по велению сердца. Такова уж она была.
Так что не таким уж грандиозным преувеличением было бы предположение о том, что она получала-таки эти ужасные угрозы и предпочла держать это в тайне. И несмотря на то, что Кейт была уверена, что полиция проверила переписку матери и телефонные переговоры, все равно она решила, что обязательно упомянет о своей догадке в ближайшей беседе с детективом Андерсоном. Если все было на самом деле так, то долго ли осталось ждать, пока убийца от эсэмэсок и электронных писем перейдет к действиям?
Кейт подошла к книжному шкафу и взяла с полки альбом с фотографиями. Она не делала этого со дня смерти Лили. Раскрыв альбом, она улыбнулась, глядя на снимок матери и бабушки. Она хорошо помнила добрую и тихую женщину, которая всегда старалась сделать для нее что-то особенное. Каждое лето Кейт отправляли одну на неделю к бабушке на побережье штата Мэн, и там они днем выходили в море на байдарках и плавали в холодной воде, а по вечерам резались в карты. У Лили были особо теплые отношения с матерью. Кейт помнила – Харрисон рассказывал, что в ту пору, когда они еще не были женаты, Лили несколько месяцев провела в штате Мэн, ухаживая за матерью, у которой ближе к пятидесяти случился инфаркт. Лили готовила еду и делала все что могла, чтобы матери было полегче. Они даже отложили свадьбу на несколько месяцев, чтобы мать Лили успела поправиться полностью. Отец говорил, что это было одним из качеств его жены, которым он восхищался сильнее всего, – ее преданность своей семье.
