Читать книгу 📗 "Не упусти - Лено Катрина"
На нем была та же одежда, в которой он пропал.
И ни одной царапины.
Родители Брэндона Фиппа не верили, что Эллисон имеет какое‐то отношение к исчезновению их сына. Они не закрывали глаза на многочисленные проступки сына и решили, что Брэндон в конце концов разозлил не того человека. Вскоре родители освободили его спальню.
Однажды вечером они пригласили Эллисон к себе на ужин.
После него осталась коробка с вещами, и мы думали, что ты захочешь их забрать. Она в спальне Брэндона.
И Эллисон пошла за ней. И всего на секунду…
Наверное, она устала. Глаза сыграли с ней злую шутку. Прошел еще месяц. И еще один.
А однажды днем Энн-Мэри Льюис открыла дверь и обнаружила на лужайке, перед домом, своего бывшего мужа, грязного, в лохмотьях и синяках.
Как и мистер Джеймс, Гэбриэль Льюис ничего не помнил с того месяца, как пропал.
В отличие от мистера Джеймса, с одеждой у него было чуть хуже. Он провел неделю в больнице, восстанавливаясь (как Бен передал Клэр в кафетерии) от странного случая переохлаждения.
Через несколько дней после его появления у Эллисон зазвонил мобильный.
Это был домашний номер телефона Сороки.
Она долго на него смотрела. Интересно, это она?
Но звонок перешел на голосовую почту, и, когда Эллисон ее прослушала, на другом конце провода раздался не голос Сороки, а голос Энн-Мэри, ее речь была путанная и невнятная, она умоляла Эллисон перезвонить.
Был поздний вечер среды.
Эллисон перезвонила, почему бы и нет. Когда Энн-Мэри сняла трубку, она заплакала.
Ты не знаешь, где моя дочь?
Не знаешь, где обе мои дочки?
Простите. Но я совершенно не имею понятия.
Начался одиннадцатый класс.
В школе все было по-другому.
Сама Эллисон стала тише. Она держалась особняком, делала домашнюю работу и избегала людей в коридоре. Она существовала.
Иногда Эллисон сталкивалась с ними в очереди в кафетерии или проходила мимо их шкафчиков – Клэр и Бена. Они, казалось, все время были вместе, вдвоем, тоже чуть тише, чем раньше.
Бен разговаривал с Эллисон всего один раз. У кабинета высшей математики. Он быстро прикоснулся к ее запястью, чтобы привлечь внимание, наклонился к ней и спросил:
– Ты что-нибудь знаешь?
На секунду ей захотелось отстраниться. Крикни на него. Скажи, чтобы отвалил.
Но сейчас это казалось ей слишком утомительным. Поэтому она просто покачала головой и сказала «нет».
И больше Бен ее не беспокоил. А однажды на уроке английского… Хотя нет. Какая-то глупость.
А потом настала зима, а вместе с ней пришла пора горячего яблочного сидра, венков из темных еловых веток, ягод падуба и Рождества. А с Рождеством пришла пора елок.
Эллисон отправилась на ферму рождественских елок вместе с родителями, тащась за ними в белой вязаной шапочке, которая закрывала уши и в которой мир звучал приглушенно. Ей это нравилось.
Для Эллисон эти почти семь месяцев выдались трудными. Странные почти семь месяцев.
Какое-то время после возвращения мистера Джеймса и Габриэля Льюиса она надеялась, что Брэндон тоже скоро появится, растерянный и побитый, но в конечном счете живой. Однако потом она решила, что, куда бы ни пропал Брэндон, он наверняка не вернется.
Эллисон сжала пальцами зеленую иголку и понюхала ее.
Издалека донесся голос ее отца. Девочка обернулась, но не увидела родителей, видимо, она отошла от них.
Иду!
Эллисон пошла было на звук голоса, но… В общем, вышло странно.
Было почти что как…
Ей словно понадобилось в другую сторону… Она заметила нечто невозможное.
Прошло почти семь месяцев, но наконец Эллисон увидела то, что видела уже два раза, но не позволила себе в это поверить.
Нельзя открыть дверь в другой мир и ждать, что все исчезнет, когда ты ее снова закроешь.
Эллисон протянула руку в темноту. И рука нашла опору.
Она ухватилась за дверную ручку невозможной двери и шагнула в невозможный мир.
Мир, созданный почти полностью из воды, где над волнами поднималась лишь верхушка зеленого холма.
Мир яркий, сияющий и новый. Ну почти новый.
И теперь Эллисон вспомнила. Она уже бывала здесь раньше.
– Тебе нравится? – спросила тогда Сорока. – Я сама его создала. Он называется Близь.
И Брэндон действительно был мертв. Маргарет убила его.
Эллисон закрыла глаза.
Над ней пылало солнце, отражаясь от воды и волн этого места. Этого мира.
Она держала руки перед животом, сжимая палец за пальцем.
Эллисон почуяла запах хлорки.
Запах хлорки всегда напоминал Эллисон Леффертс о лете.
А лето в свою очередь напоминало ей о бассейне Сороки. Был ли этот океан создан из воды бассейна?
Она любила бассейн Маргарет. Они вдвоем играли в Марко Поло. Притворялись русалками. Соревновались, кто дольше задержит дыхание. Когда-то они дружили. Они познакомились в бассейне, росли в бассейне, стали старше в бассейне и в какой-то момент – Эллисон не могла точно определить, когда именно, – они отдалились друг от друга в бассейне.
Она наговорила Сороке столько ужасного.
Я тебя ненавижу. Я всегда тебя ненавидела. С той самой минуты, когда с тобой познакомилась.
Но на самом деле это было совсем не так. Потому что она не всегда ненавидела Сороку. И даже теперь она не испытывала к ней ненависти. Ну, может быть, чуточку.
Но в основном ей было грустно.
Закрыв глаза, почуяв запах хлорки, Эллисон впервые за долгое время ощутила легкий бриз счастья. Он ласкал ее кожу. Проникал в кровь. Согревал тело.
Сколько часов она провела, лежа на огромном матрасе в форме лебедя, с Сорокой, которая плавала рядом на матрасе-пицце, мягко натыкаясь друг на друга, загорая на жарком летнем солнце?
Это было все, чего ей сейчас хотелось. Снова вернуться на лебедя. Снова вернуться на воду.
Просто плыть.
Она открыла глаза.
И ей потребовалось мгновение, чтобы привыкнуть к яркому, яркому солнцу Близи.
А потом она увидела его. На траве рядом с собой. Плавучий матрас в форме лебедя.
Словно Эллисон его пожелала – и он появился.
Она повернулась к двери, через которую вошла.
И закрыла ее.
О, Сорока. Разве ты не знаешь, что всегда нужно запирать за собою дверь?
Эллисон осторожно ступила на лебедя и оттолкнулась ногой в море.
Слова благодарности
Если бы я могла придумать такое идеальное место, как Близкий, то там бы оказались все замечательные люди, которые помогли мне воплотить эту книгу в жизнь (и я обещаю, что никого из них не съедят невероятные чудовища). Всему издательству Little, Brown Books for Young Readers, особенно Меган Тингли, Джеки Энгел, Альвине Линг, Эрике Брегли, Линдси Уолтер‐Грини, Дэвиду Хоу и Ханне Милтон, я очень благодарна за участие в этой книге. И огромное, особенное спасибо Пэрришу Тернеру за то, что ты одолжил свой острый глаз для точности построения персонажей.
Мне очень нравится обложка этой книги, и все это благодаря Марси Лоуренс и Говарду Хуангу, а также прекрасной Джессике, которая так хорошо воплотила Сороку (этот крик!). И, кстати, о Сороке: я очень благодарна за всю закулисную поддержку Элене Йип, Стефани Хоффман, Натали Кавана, Валери Вонг, Сиене Конксол и Виктории Стэплтон.
И, конечно же, человеку, заслуживающему собственную волшебную ручку для создания дверей – моему редактору Пэм Грубер, которая сделала эту книгу намного лучше. Я очень рада, что Сорока привела тебя в мою жизнь.
Огромное, огромное спасибо моему агенту, Венди Шмальц – неутомимой, прекрасной, сильной женщине.
Впервые идея этой книги пришла мне в голову в мае 2016-го, когда я лежала в бассейне на матрасе-пицце в Палм-Спрингс, штат Калифорния. Я натянула соломенную шляпу на лицо и вдруг почувствовала ее, Сороку, так ясно, словно мы росли вместе. Самым первым человеком, которого я с ней познакомила, был мой большой друг и замечательный писатель Аарон Каро, и я так рада, что спустя почти ровно три года я знакомлю Сороку со всеми вами (осторожно, она кусается).
