Читать книгу 📗 "Мое идеальное убийство - Пронина Анна"
— Леня! Как же это прекрасно! Я всю жизнь прожила в своем пыльном городке и даже не представляла, что такие картинки бывают не только в кино! Лень, а что это за здание со шпилем вон там?
— Ты не знаешь? Деревня! Это одна из сталинских высоток.
— Ой, слушай, а про контору свою расскажи! Я такая невнимательная, даже не спросила, чем ты тут занимаешься. И что вообще значит это слово — «мануфактура»? Я всегда думала, что на мануфактуре должны что-то шить…
— Эх, Соня, сколькому тебя еще учить… — Леня расправил плечи, собираясь рассказать о мануфактуре и своей профессии, но его внимание снова привлекли звуки из телевизора.
На экране над плашкой «Татьяна Филиппова, психолог» возмущенно двигала губами женщина с всклокоченными седыми волосами:
— В связи со всем вышесказанным я полагаю, что так называемый Мементо Мори обладает крайне нестабильной психикой и недалек тот день, когда от своих перформансов он перейдет к реальным действиям.
Психолога сменила строгая ведущая новостей в телестудии:
— В данный момент полиция утверждает, что не может арестовать скандального перформансиста, так как в нашем Уголовном кодексе не предусмотрено статьи за подобные выходки. Судя по социологическим опросам, общественное мнение поделилось ровно надвое: пятьдесят процентов опрошенных полагают, что Мементо Мори необходимо поймать и найти способ наказать его за подобные «инсталляции», другая половина считает, что нельзя никоим образом законодательно ограничивать искусство, даже подобное. Однако и среди противников, и среди сторонников творчества Мементо Мори есть те, кто уверен, что художнику необходима помощь специалистов — психологов и психотерапевтов.
Дверь в офис отворилась, и, едва кивнув секретарше, в свой кабинет зашел Борис Сахаров. Спустил с плеча на лежанку рыжего кота.
Одевался он по обыкновению во все черное, блэк-фэшн. Однако в этом простом цвете совсем не выглядел мрачно. Чаще всего он носил асимметричные фасоны: обтягивающие его накачанные икры и бедра штаны и футболки без надписей, но с яркими черепами. Иногда — туники, или, как сейчас модно говорить, мантии, с молниями наискосок, рукавами один короче другого. Его белая мраморная кожа хорошо контрастировала с такими нарядами, а огненно-рыжая короткая шевелюра добавляла цвета в общий образ. Встретив его на улице, пожалуй, можно было бы решить, что он какой-нибудь музыкант, дизайнер или неогот.
— Я вот одного понять не могу. — Тонкий голосок Сонечки вывел Леню из оцепенения, с которым он разглядывал Бориса Сахарова, наполовину высунувшись из двери своего кабинета. — Лень, как ты думаешь, почему этот Мементо Мори не завел еще себе странички в социальных сетях? Это так странно, он бы мог хайпануть на своей славе, бабла срубить. О каждой его выходке полстраны говорит. В Сети куча фоток его инсталляций, видосов с камер. Мог бы заработать, не?
Леня покраснел, словно Сонечка превратилась в мандарин, на которые у него тоже была аллергия. Он машинально достал из кармана телефон и открыл свою страничку. Сто тридцать четыре подписчика. Несмотря на все видеообзоры и чумовые фотки. М-да. Видимо, не очень чумовые…
— Фиг знает… Может, у него и так бабла завались. Вот я со своими тридцатью тысячами в месяц точно хайпанул бы на этом. Только я не извращенец, чтобы манекенам мозги рисовать.
— С другой стороны, это всего третий его «труп», — продолжала рассуждать Сонечка, не замечая состояния Лени. — Может, он решил хорошенько разогреть народ, так сказать?
На столе у Леонида заверещал рабочий телефон. Борис Сахаров просил зайти.
— Леонид, добрый день! Присаживайтесь. — Борис всегда был предельно вежлив и официален с подчиненными. Леониду это казалось ужасной фальшью. Да и вообще, Сахаров был единственным человеком в компании, к которому Леня испытывал буквально физическую неприязнь.
— К сожалению, у меня для вас плохие новости… — Борис говорил очень буднично, будто не замечая нахмуренного Леню. — Впрочем, у любой новости есть две стороны. Так как именно я, опираясь на рекомендации знакомых, пригласил вас работать в нашу компанию, то считаю правильным, что я же сообщу вам о том, что мы вынуждены перейти с вами, скажем так, к более свободным отношениям. Дело в том, что мы заключили договор с крупной фирмой, которая взяла на себя обеспечение безопасности нашего сайта и наших локальных серверов. В связи с этим отпадает необходимость вашего ежедневного присутствия в офисе. Однако, принимая во внимание…
— Это из-за тендера? — перебил Леонид.
— Леонид…
— Борис Александрович, я быстро учусь! Я даже готов признать — хотя это не так, — что из-за моей оплошности конкуренты смогли вытащить с сервера ваш макет, но я разработал принципиально новую систему защиты, я даже сам пишу специальную программу под работу мануфактуры!
— Леонид… Я понимаю. И очень ценю ваше рвение. Это решение было принято коллегиально. Мы не увольняем вас. Мы предлагаем вам перейти на фриланс. Вы будете раз в неделю приезжать в офис, проверять технику, заказывать картриджи в принтеры.
— Я не секретарша! — прошипел Леонид.
— А? — будто не расслышал Сахаров. — Да, мы вынуждены сократить вашу зарплату. Вы же понимаете, что за один день в неделю мы не сможем платить вам как за полный рабочий месяц, но у вас появится время продолжить обучение. Вы же, кажется, учились на архитектора?
После этой фразы лицо Лени едва ли не почернело.
— Я постараюсь посодействовать тому, чтобы вас приняли обратно или восстановили. Не знаю, как это обычно делается, но я наведу справки.
— Конечно, не знаете! Вы ведь никогда не учились на архитектора! — перебил Бориса Леонид.
Если бы стеклянными дверьми в суперсовременном офисе мануфактуры «Сахаров и Майер» можно было хлопнуть, то Леня хлопнул бы дверью в кабинет Бориса Сахарова так, что стекла вылетели бы во всем небоскребе.
Вечернее солнце заливало набережную перед Москва-Сити и многочисленные уличные кафе в подножии небоскребов. Борис выбрал уединенный столик под тентом. Кот тем не менее улегся на стуле, край которого все-таки достал жаркий солнечный луч. Ну на то он и кот.
— Фраппе и салат с семгой, пожалуйста, — сказал Борис официантке.
Белозубая стройная девушка в форме улыбнулась, заглядывая ему в глаза:
— Конечно, как обычно! Не хотите ли мороженое? Нам привезли свежайшее джелато из Италии!
То, что она к нему кадрилась, не заметил бы разве что слепой. Девушка не могла устоять на месте и ненавязчиво с каждым словом немного придвигалась к Борису. Она была свежа и чувственна, как юная Моника Беллуччи. Но Бориса это ничуть не волновало.
— Мороженое не нужно! — отрезал он, проверяя почту в телефоне и не поднимая глаз на юную нимфу.
Леня сидел на парапете набережной с отцовским армейским биноклем и внимательно наблюдал за этой сценой.
— Лень, ну дай мне посмотреть!
— Отстань!
— Лень!
— Ты хоть обращаться с биноклем умеешь?
— Да что там уметь!
Леня даже на секунду не оторвался от бинокля.
— Нет, ты только подумай! Выскочка! Козел! Чашка кофе в этом ресторане стоит триста пятьдесят рублей. Ты понимаешь: триста пятьдесят! — Леня вслух комментировал все, что видел.
— Слушай, то, что он может себе позволить кофе за триста пятьдесят рэ, а ты нет, обидно, конечно, но еще не доказывает, что Борис Сахаров — тот самый Мементо Мори.
— Да что ты понимаешь! Ты бы видела, как он эту официантку отшил! Он на нее даже глаз не поднял, а она такая… аппетитная!
— Ну-ну, «аппетитная»… Какая еще? Продолжай.
— Да не ревнуй ты! — отмахнулся Леня.
— Ладно… Но при чем тут эта официантка и Мементо Мори? Ну отшил Сахаров ее, может, она не его типаж. Я не понимаю, что это доказывает? — продолжала возражать Соня.
