Читать книгу 📗 "Ложь во спасение - Бейтс Джереми"
— Милочка, с вами все в порядке? — забеспокоилась продавщица.
Катрина рассеянно кивнула и вышла из магазина. На улице она посмотрела в ту сторону, куда направлялся наглый автостопщик. Зак, так его, кажется, зовут. Но на улице не было никого, кроме молодой мамаши с коляской и мужчины средних лет, который вешал вывеску над дверями магазина. А самого парня и след простыл. Наверное, свернул на боковую улочку.
Помешкав, девушка направилась к дому. Небо, прошлой ночью основательно выскобленное бурей, было не по-сентябрьски голубым. Зато об осени напоминал ветер, пронизывающий и холодный. А вдали, за пестрыми витринами лавок, величественно вздымались заснеженные вершины Северных Каскадных гор.
При первой же возможности Катрина свернула с Фронт-стрит. Вопреки собственным недавним разумным доводам, ей не удавалось избавиться от ощущения, что Зак все-таки следит за ней и ныряет за изгороди или мусорные баки всякий раз, когда она оглядывается через плечо.
Арендованный ею дом на Уилер-стрит представлял собой довольно милое старомодное строение из красного кирпича, с белыми ставнями и соответствующей отделкой. Расположенный на большом участке в сорок соток, он значительно отстоял от дороги и был едва виден за ветвями двух массивных дугласовых пихт и орегонской сосны. Трава во дворе вымахала чуть ли не до колена, а цветник зачах. Единственное, над чем так и не смог взять верх обвивший весь фасад плющ, — широкое эркерное окно. Ничего: немного труда — и будет не дом, а картинка!
По мощеной дорожке Катрина проследовала к крыльцу, отперла замок, зашла в прихожую и закрыла за собой дверь. Спохватившись, прильнула к окошку. Участок улицы, который удавалось рассмотреть через граненое стекло, был абсолютно пуст.
Девушка задвинула засов и на всякий случай подергала дверь.
Весь остаток дня Катрина распаковывала вещи, разбирала багаж и создавала в доме уют, насколько это было возможно с теми немногочисленными пожитками, что ей удалось запихнуть в хонду. Она развесила по стенам гостиной африканские деревянные маски и подключила к розетке музыкальный центр — правда, его пришлось поставить на пол, поскольку столик еще не привезли. Оглядев просторное помещение, девушка поняла, что даже после доставки остального имущества ей все равно придется кое-что докупить, чтобы заполнить пустое пространство. И этим она займется с удовольствием. В отличие от обыкновенных захолустных городишек, в Ливенворте главная улица являла собой триумф торгового предпринимательства: здесь были модные бутики, шикарные галереи и европейские антикварные лавки со звучными названиями, вроде «Дас Майстерштук» и «Хаус Лихтенштейн».
После депрессии двадцатых-тридцатых годов Великая Северная железнодорожная компания изменила маршрут сообщений, вследствие чего местная лесопилка закрылась, поставив тем самым крест на лесозаготовительной промышленности и низведя Ливенворт до статуса едва ли не города-призрака. Спустя тридцать лет активисты общины разработали план преобразования своей захудалой деревушки в эдакий баварский городок с традиционными фестивалями «Осенний лист» и «Церемония рождественских огней». В результате их стараний Ливенворт приобрел вид средневекового города, ежегодно привлекающего более миллиона туристов.
К пяти часам Катрина основательно проголодалась. Но девушка решила сначала распаковать две последние коробки и уж затем заняться ужином: она собиралась приготовить семгу, которую купила в местном супермаркете. Разрезав скотч на первой коробке, Катрина достала оттуда несколько еще не прочитанных книг в мягкой обложке, папку с недавними чеками за покупки по кредитке, еще пару книг и, наконец, скрепленную резинкой толстую пачку открыток. Они содержали соболезнования, полученные ею после похорон Шона. Все его личные вещи Катрина пожертвовала Армии спасения, после чего избавилась и от остального, имевшего к нему отношение. И лишь несколько сентиментальных безделушек она отдала его родителям. Но вот распрощаться с этими открытками девушка так и не смогла. Катрина понимала, что нужно было жить дальше, однако окончательно стереть из памяти мужчину, с которым собиралась сочетаться узами брака, ей было не под силу.
Во второй коробке оказались ее ноутбук, черный нейлоновый футляр с коллекцией компакт-дисков — Шопен, Моцарт, Чайковский, а также кое-что из джаза и рока, — связка проводов, назначение которых Катрина уже забыла, и цифровой фотоаппарат, давно валявшийся без дела.
Со дна коробки девушка извлекла несколько фотографий в рамках. Сверху лежало ее детское фото: слегка выпученные на сердцевидном личике голубые глазки, заплетенные в косички светлые волосы. Она смотрела на снимок, и в ней поднимались забытые чувства. Катрина вспомнила, как однажды, еще в начальной школе, мальчик из ее класса — его звали Грег, а вот фамилию она не помнила (там было что-то совсем труднопроизносимое), — похвастался японским аниме-журналом, который отец привез ему из деловой поездки в Токио. Одноклассники Катрины, все до одного, сошлись во мнении, что девочки в комиксах похожи на нее, так что весь остаток учебного года ее называли Яприной.
На остальных фотографиях были запечатлены ее близкие друзья и семья. На самом большом снимке, в серебристой рамке, стояли обнявшись родители — счастливые и любящие друг друга. Как и Шон, они тоже оставили ее слишком рано.
За две недели до Рождества, когда Катрина работала в Вашингтонском университете над дипломом по специальности «педагогика», ее вызвали из аудитории к декану, который сообщил, что ранним утром машина ее родителей на федеральном шоссе номер девяносто девять столкнулась с лосем. В результате аварии пассажир и водитель погибли на месте. Живописать подробности декан не стал, однако позже она выяснила, что седан родителей сбил лося с ног, и тушу более чем двухметрового взрослого самца швырнуло на лобовое стекло. Своей тяжестью животное раздавило матери грудную клетку и разорвало жизненно важные органы, у нее также были сломаны шея и позвоночник. Один из отростков на рогах лося пробил отцу сердце, пригвоздив его к сиденью…
Катрина постаралась блокировать эти воспоминания — за последние годы она здорово поднаторела в этом. Лежавший возле камина Бандит решил сменить позицию и растянулся возле хозяйки. Радуясь его компании, девушка погладила пса по голове.
В этот момент тишину дома разорвал звонок старомодного дискового телефона, и Катрина от неожиданности даже подскочила на месте.
Какое-то время девушка продолжала сидеть на полу скрестив ноги. Странно, она еще и не думала о подключении городского номера.
Телефон, однако, продолжал звонить. Да нет, это не по ее душу, быть такого не может! И все же она поднялась на ноги и принялась искать источник звука. Наверное, звонят бывшим хозяевам. Видимо, те забыли отключить обслуживание, и вот теперь с ними пытается связаться какой-нибудь знакомый, который не знал об их отъезде.
Пятый звонок, шестой, седьмой.
Наконец, аппарат обнаружился на пыльной полке возле черного хода. Закрепленный на стене провод вел к розетке у основания стены. Девушка сняла трубку:
— Алло?
Ответа не последовало.
— Я слушаю!
По-прежнему молчание.
Затем послышались короткие гудки — на другом конце линии отключились.
Катрина положила трубку.
На мгновение ее охватил ужас. Первым делом в голову ей пришел зловредный попутчик. Но ведь это чистая паранойя, тут же принялась она себя успокаивать. Даже если тип и заметил ее сегодня — чего уж точно не могло быть, — откуда у него телефонный номер этого дома?
Катрина отправилась было на кухню, чтобы заняться семгой, но вдруг поняла, что есть ей больше не хочется. Вместо этого она принялась созерцать стоящую на кухонной стойке бутылку «Пино нуар» — урожая две тысячи первого года тасманийского виноградника «Панорама», подарок подруги после смерти Шона. Катрина берегла бутылку, но и сама не знала, для чего. Может, для какого-нибудь особого случая.
