Читать книгу 📗 "Сети Госпожи ужаса (СИ) - Чайка Дмитрий"

Сети Госпожи ужаса

Глава 1

Чужеземья заключили союз на своих островах. Пришли в движение и рассеялись в пылу битвы страны в один миг. Не устояла ни одна страна перед руками их, начиная с Хатти, Коде, Каркемиша.

Арцава и Алассия опустошены в один миг. Разбит был ими лагерь в месте одном посреди страны Амурру. Уничтожили они людей его, землю его, которые стали несуществующими.

Они шли, и пламя занималось впереди них по направлению к Земле Возлюбленной. В союзе их были пелесет, текер, шакалуша, дануна, вашаша.

Страны объединенные, наложили они длань свою на все земли до круга земли. Сердца их были тверды и уверенны: Наши замыслы сбудутся!

Из надписи о событиях 8-го года правления фараона Рамсеса III на стене его заупокойного храма в Мединет-Абу. Год 1177 до н.э.

Год 2 от основания храма. Месяц первый, Посейдеон. Январь 1174 года до н.э. Арголида.

Измученное ахейское войско пробиралось от острова к острову, нещадно грабя каждый из них. Оно шло домой долго, слишком долго для такого небольшого пути. Ахейцы уже не раз попадали в шторма, и их разбросало в стороны, заставив многих царей пойти своей дорогой. Да так оно и лучше, ведь мелким отрядам куда проще прокормиться, чем огромной орде, которая в мгновение ока опустошает закрома небольшого острова. Полегче стало, когда пришли на Эвбею. Во-первых, остров этот гигантский, и при том весьма богатый, а во-вторых, это же царство предателя Паламеда, пощипать которое сами боги велели. То, что Паламед был всего лишь одним из басилеев Эвбеи, никого не остановило. Голод не тетка. Тут остатки ахейского войска и провели несколько недель, нещадно грабя население, отъедаясь после перенесенных лишений и чиня потрепанные корабли. А потом разошлись кто куда. Цари соседней Фессалии поплыли к себе, благо их земли — вот они, за узким проливом, Нестор и басилеи Аркадии остались зимовать на Эвбее, опасаясь идти через бурное море, а цари Арголиды двинули в родные края.

До чего тяжело сидеть на чужбине, когда до дома рукой подать. Восточный берег Пелопоннеса — вот же он, лишь Аттику обогнуть! И вроде близко, но надо идти медленно, вытаскивая корабли на берег в тот самый момент, как только волна становится слишком высокой. Упустил время, и все, налетевший шторм швырнет тебя на острые скалы. Вот поэтому тот путь, что летом занимает три-четыре дня, они проделали за две недели, то и дело пережидая шторма, которые шлет Морской бог в это время года.

Агамемнон не спешил. Он дал отдых измученным воинам, обогатил их новой добычей и все это время собирал по крупицам те сведения, что приносили из непокорных Микен. По всему выходило так, что мальчишка Эней не соврал. Двоюродный братец Эгисф правит Микенами вместе с женой Клитемнестрой, его дочери живут с ними, а сын Орест бежал и теперь находится неизвестно где.

Прибытие в Навплион получилось каким-то скомканным и до чрезвычайности неприятным. Старейшины закрыли ворота и впустили своего царя только после клятвенного обещания в противном случае взять город и перебить их тут всех как бешеных собак. Купцы чего-то боялись. Они водили глазами по сторонам, как будто украли что-то, и в сердце Агамемнона поселился неприятный холодок. Звериным чутьем человека, который силой взял трон, обильно политый кровью родни, он ощутил неладное и начал рыть. Да, чутье его не подвело. Торговый люд спелся с тамкарами Энея, перебравшимися на острова из разоренного Угарита, и теперь они ведут хорошую торговлю, почти не опасаясь морского разбоя. Микенцы везут на Сифнос расписные горшки, ткани и масло в неслыханных ранее количествах, получая за это честное серебро и товары со всех концов света. Тут и слоновая кость, и клыки речного быка(1), и страусиные яйца, и медь с Кипра, и льняное полотно, и магические скарабеи из Египта. И самое неприятное — многие из купцов заказали себе новые печати, украшенные какими-то незнакомыми письменами. Без таких печатей тамкары Сифноса сделки не проводили. Именно эта, казалось бы, незначительная деталь, взбесила Агамемнона больше всего. Он сам читать не умел, но то, что его собственные купцы, поколениями служившие микенским царям, потеряли гордость и стали подстраиваться под новые порядки, показалось ему даже более унизительным, чем военное поражение. Впрочем, телеги для перевозки добычи и ослов купцы выделили без разговоров. Да и попробовали бы не выделить. Лучше им самим отвезти в Микены имущество царя, чем если повозки и ослов заберут воины. Пойди-ка тогда, верни их назад.

В общем, жизнь тут за время отсутствия законного владыки поменялась весьма сильно, а потому появление Агамемнона, заклятого врага основного торгового партнера купцов Навплиона, ни малейшего восторга у последних не вызвало. Агамемнон был в ярости.

Ведь это мое масло! И мои горшки! Из моих собственных мастерских! И ткани из моего собственного дворца, сотканные моими собственными рабынями! Да что же это делается, великие боги! — так думал ванакс, направляя свою колесницу в сторону Аргоса, который стоял у них на пути. Он отпустил Менелая и его блудную жену в Спарту, не желая принимать чужую помощь. Слишком унизительно это для того, кто привел из похода корабли, переполненные добычей.

— Аргос! — повернулся к нему Диомед, ехавший впереди. Половину дороги от Навплиона до Микен они уже прошли. — Мне отправиться с тобой, царь? Вдруг чего…

— Нет! — сжал зубы Агамемнон. — Ты иди, друг, Эгиалея уже заждалась тебя.

— Тогда удачи тебе! — поднял руку Диомед и заорал. — К воротам Аргоса поворачивай, парни! Домой идем!

Диомед и Сфенел, два царя Арголиды, воевавшие на одной колеснице, попрощались с ним и повернули к воротам города. Сложенная из огромных камней крепость оседлала высокий холм, царивший над округой. На стенах ее суетились люди, махали руками и перекрикивались. И это зрелище тоже царапнуло по сердцу Агамемнона, хотя он так и не понял почему. Просто предчувствие нехорошее появилось.

Зимняя погода здесь не столько холодна, сколько промозгла, ветрена и дождлива. Порывистый ветер рвет с плеч плащ, пробираясь ледяными струями прямо к телу. Но Агамемнон — закаленный воин. Что ему какой-то ветер и дождь, плевать он хотел на непогоду. Он даже рад воде, льющейся с неба, ведь земля изголодалась по влаге. Летом здесь дождей почти не бывает, о них молят богов. Но боги остаются глухи.

Царь крутил головой по сторонам, заново привыкая к родной земле. Арголида — это города-дворцы, редкие усадьбы знати и множество хижин простонародья. Все ремесло собрано за стенами неприступных твердынь, а люди, которые смотрят на царское войско и робко кланяются, не знают ничего, кроме своего поля, садика и скота.

— Как будто коров меньше стало, государь, — Талфибий, знатный воин, с которыми они воевали бок о бок много лет, повел рукой по сторонам. — Да и коз тоже.

— Дорийцы прошлись, — неохотно признал его правоту Агамемнон.

Хижины бедноты нетронуты, но если раньше в поле зрения непременно попадал какой-нибудь голый мальчишка, со скуки терзающий свирель рядом с отарой овец или козьим стадом, то сейчас что-то изменилось. И скота стало куда меньше, и мальчишки теперь пугливы и угоняют скот, едва лишь завидев толпу воинов на горизонте.

— Я с купцами в Навлионе перемолвился, — смущенно отвел глаза Талфибий. — Такое рассказали… Не поверил я сначала… Да видно, правда это…

— Не томи, — раздраженно ответил Агамемнон. — Что случилось? Коров почти нет. Где коровы-то?

— Купчишки сказали, что много скота дорийцы угнали, когда к Микенам подходили, — продолжил Талфибий. — А потом, когда их у Коринфа разбили, то скот поделили заново, вместе с остальной добычей. Эней почти всех коров себе забрал при дележе. Ему и слова никто не посмел поперек сказать, у него же войско самое сильное было. Скотину на запад погнали, в земли басилеев Элиды.