Читать книгу 📗 "Сотник (СИ) - Вязовский Алексей"

Индийский поход. Сотник

Глава 1

— Петро Василич! Господин сотник! Просыпайтесь! Фурьер прискакал — срочно во дворец зовут!

Голос Мусы звучал сдавленно, почти испуганно. Я продрал глаза, вскочил на ноги, на ходу натягивая черкеску. Темнота за окном уже начинала сереть — совсем скоро начнется восход. Очередной жаркий, душный день. А других тут, в Хиве, летом и не бывает.

— Что случилось? — персиянка Зара, смешно выговаривая русские слова, села в постель, испуганно подтянула одеяла, закрывая грудь

— Спи! — коротко ответил я.

Пригладил рукой волосы, повесил шашку на бок, тальвар на пояс. Заряженные пистолеты лежали рядом на кошме. Только затравочный порох обновить… Вышел из спальни, прикрыл циновку, заменяющую дверь. Кивнул Мусе:

— Ну что там?

— Беда, Петро Васильевич! Атаман Орлов преставился ночью!

Меня как пыльным мешком ударили по голове. Я даже замер, пытаясь осознать случившееся. Войсковой атаман Василий Орлов был главным мотором всей нашей экспедиции — его уважали все казаки, слушались, как отца родного. Доконала Азия батьку!

— Как умер⁈ Точно⁈ — я отмер и схватил Мусу за грудки точно такой же черкески, как у меня.

Денщик, хлопая единственным глазом, затараторил:

— Сказывают, удар с ним случился. Вечером жаловался на головные боли, на слабость. Как нашли — уже и остыл.

Я матерно выругался. От инсульта нет лекарств и в будущем. Или это инфаркт? Нет если головные боли, то скорее всего геморрагический инсульт… И что теперь делать⁈

— Седлай коня, Тахтаров. Быстро. Десять казаков в сопровождение.

Через несколько минут мы уже скакали по ночным улицам нашего махалли в направлении Куни-Арк, внутренней крепости столичной цитадели, превращенной в главную армейскую квартиру. Хива выглядела призрачно и безлико в свете редких факелов — глиняные глухие стены, узкие проулки, запах гари и пыли, редкие патрули, которые нас сразу узнавали по приметным белым повязкам на рукавах и пропускали. Спустя четверть часа мы уже были во дворце.

Началось мельтешение лиц. Генералы, полковники, адъютанты, офицеры-ординарцы. Все собрались, перемешались в зале для официальных приемов, на открытой площади куринишханы, освещенной расставленными по периметру фонарями в тяжелых медных узорчатых колпаках. У многих глаза блестели от слез и у всех — от пота, покрывавшего лица. Душно, несмотря на ночное время — каменные плиты двора, раскалившиеся за прошедший день, работали как печка, продолжая отдавать тепло.

— Черехов! Наконец-то! — окликнул меня Астахов, мой бывший полковник. — Матвей Иванович тебя спрашивал. Беги в комнату походного атамана… — Емельян Никитич замялся и с трудом выговорил, перекрестившись. — Покойного. Прими, Господь, его душу.

Поспешил в помещение ханского гарема, придерживая на боку тяжелую шашку. Женщин убитого горожанами Аваз-инака оттуда выселили, личные покои бывшего повелителя заняли Орлов и Платов, придав им подобие привычного европейцу вида в виде с превеликим трудом разысканных в Хиве столов и стульев, а специально для походного атамана — еще и секретера, за которым можно было стоя работать с бумагами. Его умудрились приволочь с самого Дона.

Воздух в комнате был тяжелым и спертым. В тяжелых подсвечниках, слегка потрескивая, горели толстые свечи. У маленькой иконки тлела лампадка.

Орлов лежал на кошмах в углу, накрытый буркой. Я подошел, приподнял ее. Лицо его было спокойным, мертвенно-бледным, глаза кто-то уже закрыл.

Генералы — только они находились в комнате — сидели вокруг пустого длинного стола, Платов выглядел изможденным, но в его глазах горел жесткий огонек. Он был главным — это чувствовалось сразу.

Я подошел к столу.

— Господа генералы… — начал я, но Платов меня остановил.

— Потом, Петро. Видишь, какая беда стряслась. Отошел ко Господу наш атаман. Царствие ему небесное!

Все перекрестились.

— Что ж… так угодно Всевышнему, — сказал Денисов, его пышная борода тяжело опустилась на грудь. — Кто ж теперь…

— Теперь я, — жестко перебил Платов. Его голос не допускал возражений. — Я принимаю командование всем Войском. Будут вопросы? Возражения?

Никто не ответил. Вопросов и возражений не последовало. В такой момент, в походе, в чужой враждебной стороне, не до споров о субординации. Нужен лидер. Платов им был. Еще при жизни походного атамана. И никому не приходило в голову это оспорить.

Вошедший в ту же секунду в комнату войсковой протоиерей отец Варсонофий, глава полковых священников, по чину равный полковнику, осенил его крестом, переложив на время кадило с ладаном в другую руку. Словно скрепил Божьим позволением выбор генералов. А на меня почему-то сверкнул сердито глазами, но ничего не сказал.

Матвей Иванович тяжело поднялся, поцеловал крест, молча развернулся, подошел к походному секретеру Орлова, стоявшему в углу. Внизу находился небольшой, окованный металлом ларец. Атаман подхватил его подмышку.

— Пойдемте, братья, в мой курень, не будем батюшке мешать отпеть нашего товарища.

Генералы дружно встали и последовали за Платовым. Мы прошли в соседние покои, миновав несколько пустых комнат, где обычно сидели ординарцы. Матвей Иванович поставил ларец на стол, накрытый дорогой парчовой тканью и заставленный чашами и бутылками. Открыл его ключом, который, видимо, забрал у Орловского адъютанта или с шеи самого походного атамана. Начал перебирать бумаги при свете от горевших свечей в тяжелых персидских шандалах. Все молчали.

— Петр! — окликнул меня не терпящим пререканий тоном. — Встань в двери и никого сюда не пропускай, даже ангела с хоругвью.

Я молча кивнул, твердым шагом вышел из комнаты, встал в дверном проеме, обнажил шашку, приставил к плечу и… превратил уши в локаторы.

— Вам всем кое-что нужно знать, — послышался за спиной твердый голос Платова. — Это приказ покойному атаману от императора.

Мое сердце екнуло.

* * *

— Как на Индию⁈

Возглас генерал-майора Адриана Карповича Денисова еще больше наэлектризовал атмосферу полутемной комнаты. Она сгущалась постепенно, подходила к точке кипения с каждым словом нового походного атамана — сперва, когда он зачитывал приказы, потом — когда их комментировал. Даже не видя лиц собравшихся, я понимал, что услышанное для них было шоком. У самого волосы на затылке шевелились при мысли о том, как многого станичников, если не все, не увидят родного куреня, женок, детей, Дона. А если к этому добавить, что во всем виноват один я… Нет, об этом я никогда никому ничего не скажу!

— Слухи, конечно, ходили, — задумчиво произнес Боков. — Но одно дело слухи, и другое…

— Я вам скажу, — произнес Платов свою любимую фразу. — Сам не верил, что такое возможно. Но теперь, когда мы Хиву взяли… Когда до Бухары можно недели за две дотянуться…

— Матвей! Ты в своем уме⁈ — взвился Андриан Карпович. — Какая Индия? Сколько до нее добираться?

— Генерал Денисов! — построжал Платов. — Приказ есть приказ! — он вздохнул и добавил уже спокойно. — Волков, наш «звездочет», доложил, что полгода идет караван до Калькутта. Только нам еще дальше. Задача — выкинуть англичан с реки Индус.

Я с трудом сдержался, чтобы не брякнуть: река Индус — если, конечно, речь идет об Инде — это далеко не конечная точка маршрута. Если уж ставить задачу лишить британскую корону индийских владений, то нужно замахиваться на поход до самой южной точки индийского полуострова, даже дальше. До Цейлона. Вопрос лишь в том, по силам ли уже понесшему серьезные потери Войску совершить столь невероятное? Как прорваться через Афганистан? Что делать с тылом?

— Никто не верил, — раздался хриплый голос все еще страдавшего от ран генерал-майора Бузина, крепчавший с каждым новым словом, — что можно на пороге зимы перейти Альпы целым корпусом. Но мы сделали это. Никто не верил, что можно добраться до Хивы через безводные степи и пустыню, но мы сделали это. Хивинцы мне сказали, что Аваз-инак был уверен: только дурак сунется туда, откуда никто не возвращается, и не готовился серьезно к войне. Но мы — СМОГЛИ! — почти выкрикнул генерал и тихо заключил. — Надо в Индии англичанку за сиську прихватить, прихватим. Со всем нашим превеликим удовольствием.