Читать книгу 📗 "Неприкаянный 1 (СИ) - Калбазов Константин Георгиевич"
Кстати, мне стоило большого труда сохранять спокойствие, и с уверенностью смотреть в глаза своим подчинённым. Оказаться в безвременье мне категорически не хотелось. Но оно не так страшно, когда понимаешь, что рано или поздно заточение во мраке закончится и ты вновь переродишься. А вот те кто мне поверил вряд ли обретут ещё один шанс. Их смерть будет окончательной и бесповоротной. И пусть оказались они здесь по своей воле, привёл-то их сюда именно я.
Убедившись в том, что завеса работает так, как надо, я выбрался из кокпита и пройдя по палубе вдоль надстройки, вышел на бак, где у минного аппарата находились мои минёры Галанцев и Мещеряков.
— Часами пользоваться умеете? — спросил я обоих.
— А то как же, ваше благородие, — за двоих ответил Галанцев.
Армия и флот это не только служба, но ещё и возможность получить образование, в той или иной степени. И моряки в этом плане были на голову выше сухопутных, а потому могли не иметь часов, но пользоваться ими умели. Однако, уточнить всё же следовало.
— Тогда так. Нос катера это двенадцать часов. Говорю прицел на час, значит поворачиваете аппарат примерно на час.
— А говорите на три, значит поперпендикулярно корпусу, — перебил меня Мещеряков и тут же стушевался.
— Правильно. Вижу, что поняли. Боцман, стоишь у мачты и тихо дублируешь мои команды. Лишний шум не поднимать. Вопросы? Вопросов нет. Тогда я пошёл.
Доверить это кому-либо другому я не мог. Если хочешь что-то сделать хорошо, сделай сам. А у меня уверенности в своих людях пока ещё нет. Поэтому я и полез на мачту. Завеса получилась качественная. Даже добравшись до клотика я всё ещё оставался укрытым от противника белёсой пеленой, хотя уже и не такой непроницаемой, как внизу. Вражеский крейсер просматривается плохо и имелся шанс, что меня всё же не заметят.
— Право тридцать. Так держать. Скорость увеличить до одиннадцати узлов, — отдал я приказания, наблюдая за крейсером, оказавшимся «Ёсино».
Японцы решили разминуться с непонятным катером, скрывшимся в дымовой завесе, и мы имели все шансы промахнуться. Чего категорически не хотелось. И хорошо, что у меня имелась возможность корректировать курс.
Катер увеличил ход, и постепенно погрузился в завесу, обступившую его вокруг. Теперь моя команда не видела ничего дальше своего носа, ориентируясь только на мои команды. Впрочем, сейчас большего и не нужно.
— Лево десять. Так держать. Скорость двенадцать узлов, — через пару минут приказал я, вновь внося коррективы.
— Право тридцать. Так держать. Машина самый полный. Прицел на один час. К выстрелу товьсь.
Мы сближались с японцами, я ощутил как катер начал укоряться, постепенно уже не просто погружаясь в завесу, но и обгонять её. Ещё немного и мы оставим её позади, представ перед взором противника. Но иначе разминёмся с самураями и все наши усилия пропадут даром.
— Пли! — выкрикнул я в азарте, и тут же скользнул с мачты на палубу.
Чем бы не завершился этот выстрел, торчать и дальше на клотике нет никакого смысла. Всё что можно было я сделал. Теперь дело за минёрами. Всё зависит от того, насколько точно они смогли навести аппарат, и придать нужный угол для входа мины в воду. Не отсырел ли порох в вышибном заряде, а то может статься и так, что сигарообразный снаряд тупо застрянет в стволе, успев встать на боевой взвод. Случалось подобное в известной мне русско-японской. Ну и имевшее место волнение так же не способствовало точной стрельбе. В моём плане это вообще самый непредсказуемыйфактор на который я никак не могу послиять.
Хлопок выстрела прозвучал когда я ещё только скользил по вздрогнувшей мачте. Едва подошвы ботинок стукнули о палубу, как я выкрикнул.
— Лево тридцать! Ставить паруса!
И в этот момент рвануло. Ближе к корме появившегося перед взором крейсера вздыбился большой фонтан воды. Есть! Мы попали! Не описать словами, какое я испытал облегчение, или всё же радость. Слишком уж всё было зыбко.
— Ура-а-а-а!!! — разнеслось над палубой.
Перед ночной атакой я не единожды вдалбливал им в головы, чтобы не позволяли возобладать эмоциям. Но сейчас в этом нет никакой необходимости. Опять же, есть все шансы, что мы погибнем, а потому, хоть напоследок порадоваться от души.
— Боцман, ставить паруса! — повторил я свой приказ.
— Есть ставить паруса. Дубовский, Вруков, Казарцев, ко мне.
Из сигнальщика помощник не очень, но остальные при деле. Минёры перезаряжают метательный аппарат, что там ещё случится, бог весть, но он должен быть готов к бою. Комендоры у орудия. Коль скоро я приказал готовить орудие, опять же, у нас противник вроде как под боком.
— Будко к пулемёту! — продолжал я раздавать команды.
Сам же уже был у крыши каюты, выдёргивал стопор, чтобы развернуть Максима в сторону кормы. Из орудия сейчас стрелять бесполезно, а пулемёт с его свинцовым дождём очень даже будет к месту. Пока я разворачивал станкач, комендор подхватил коробку с заправленной лентой, и развернул её практически синхронно со мной. Бог весть, как это у него получилось, но вообще это не дело. Нужно придумать крепление для короба.
Ну как я и думал. Расход топлива в этом кустарном дымогенераторе просто ужасающий. Едва успел изготовиться к стрельбе, как густые белые клубы валившие из труб словно обрубили. Теперь мы были как на ладони.
Ошеломление после взрыва на крейсере быстро сходило на нет. Я видел комендоров суетящихся у малокалиберных скорострелок на мостиках. Нам много не нужно, катер по факту жестянка, так что будет прошиваться даже винтовочными пулями. Я успел раньше, и Максим в моих руках бодро затакал выдавая скорострельность в шестьсот выстрелов в минуту.
Мало? Ну, японские моряки так бы не сказали. Несмотря на то, что нас изрядно раскачивало на волне, я бил достаточно точно, вовремя компенсируя волнение. Впрочем, если быть откровенным, то подстрелил я всего лишь троих, да и то, все они скорее всего были ранены. Но грохочущие по металлу и уходящие с визгом в рикошет пули спокойствия не добавляют. Такое не получится игнорировать. Так что моряки поспешили в поисках укрытий.
Я успел расстрелять всю ленту, пока мы не отдалились достаточно, чтобы эффективность обстрела серьёзно так упала. Осмотрелся. Порядок. Пока я развлекался, боцман с матросами успели поставить паруса, уже наполнившиеся свежим ветром.
Я встал к штурвалу и повёл катер в бакштаге, при таком курсе эффективность ветра максимальная, и судно развивает скорость быстрее него. Помнится вчера парням не больно-то понравилось скакать по волнам. Ну что сказать, сегодня волнение побольше и они ощутят всю прелесть родео. Палуба под ногами ничуть не уступит взбесившемуся быку.
Стрельба из пушки? Да ладно! Тут бы не улететь за борт, о какой стрельбе вообще речь. Я теперь и за пулемёт не возьмусь. Одно радует, попасть в нас сейчас самая настоящая проблема. Хотя эти дети богини Аматерасу, мать их, наводят на нас главный и средний калибр, а там фугасы, которые рвутся от удара о воду. Как бы осколками не посекло.
Впрочем, это меня сейчас занимало куда меньше, чем дым пожара поднимающийся над шкафутом «Енисея». Это что же получается, все мои старания псу под хвост? Да что же ты будешь делать-то, м-мать твою, в перехлёст через колено.
Глава 6
Чифу
Остаток дня и ночь прошли спокойно. В смысле, мы за это время никого не встретили. Меня так и подмывало вернуться и узнать о судьбе «Енисея», но я задавил это желание. Смысла никакого. Поделать я ничего не смогу, как-бы там ни решилось, обойдётся и без меня. И если «Боярина» отправят ему на помощь, а тот, в свою очередь, напорется на противника, так же буду бессилен.
Ну разве только оба русских корабля погибнут в бою, а не по глупости своих командиров. Степанова, потому что он решил предпринять опасное маневрирование близ выставленных мин, и не учёл местные течения. Хотя его и отговаривали от этого шага. Сарычева же, так как он не предпринял всех мер к спасению всё ещё сохранявшего плавучесть крейсера, и поспешил оставить его.
