Читать книгу 📗 "Патриот. Смута. Том 2 (СИ) - Колдаев Евгений Андреевич"
С этим сложно было спорить. Мои познания в истории говорили, что польско-литовский король этого времени выступал крепким орешком. Да, против него восставали его же паны. Но Сигизмунд одолел всех и сделал многое для укрепления государства.
— Я был и при дворе царя Василия. — Продолжил татарин, чуть расслабившись. К рукам и ногам его возвращалась чувствительность. — Смотрел, говорил с боярами и самим твоим государем. Силы ваши тают, литвины вас грызут и жиреют. Самозванец им в этом помогает, смуту творит, людей со службы верной сбивает. Шведы, тем временем, войну проигрывают. Чаша весов на сторону запада склоняется. Мой хан, царь Василий и король Карл мыслят, как вместе врага великого одолеть.
Ох, татарин. Вы же между нами постоянно мотаетесь. То с России подарков запросите, то с Речи. Тот, кто меньше даст, того и воете. А здесь опасаетесь, что на трон взойдет тот, кто с литвинами и поляками мир заключит. Или даже союз. И двинуться тогда две армии жечь ваши степи. Тут и помощи султана может не хватить.
Ответил, чуть подумав, неспешно:
— Только так выходит, Айрат Мансур, что войска ваши не через литовскую землю идут. Не их грабят и огню предают. Чтобы Сигизмунд силы свои с земли нашей увел и против вас направил. А через нашу. Через мою. — Я смотрел на него с интересом. — А когда вы идете, то стонет земля русская. Плачем плачет. Когда по-другому было?
Он вздохнул, развел руками.
— Тут не скажу ничего, воевода. Я послан ханом о союзе говорить. А как батыры, багатуры войска поведут, того не ведаю.
Ох и юлишь ты, татарский посланник. Все ты знаешь и выгоду своему роду ищешь. Ну а я — своему. Поэтому пускать вас дальше на север нельзя. Хитростью не выйдет, биться будем.
— Ладно. Мы люди на места ставленные и дела царей своих делающие. — Решил я подыграть послу. Перевести тему, прикрыться общими фразами. — Скажи Айрат, этот соплеменник твой, чего ты на него такой злой?
— Шайтан он, а не соплеменник. — Посол шмыгнул носом. Скривился, словно лимон съел. — Служит убийце, сам кровь гонца пролил. Думаю, пытал его, раз знает много о письме этом. По лицу видел, знает. Но молчит.
— Счеты у тебя с ним, вижу… — Я закинул удочку провел параллели, это всегда раскрепощает собеседника. — Как у меня с Артемием, личные. Скажи, что будет, если письмо это попадет к Джанибеку. Как должно было попасть?
— Мыслю я. — Посол замолчал, задумался. Долго молчал, минуту или даже больше. — Думаю преемник хана, да освятит Аллах его путь, часть войска заберет и в Крым пойдет. — Улыбнулся татарин. — Тебе же то и нужно. Тебе, но не царю Василию.
— А если выяснится, что… Как это, по-вашему, не знаю. Кто-то из воевод его за Махамеда стоит? И приемному сыну хана смерти желает в походе?
Айрат нахмурился.
— Думаю я об этом, воевода. Раз здесь этот пес появился, неспроста это. Ты меня к господину своему отпусти. И делу твоему я помогу.
Я с трудом сдержал смех. Хитрый какой нашелся. Еще чего удумал. Уйдешь ты и тогда все дело в свою пользу повернешь. Э не. Так не пойдет. Меня таким не проведешь.
— Значит, пока так, Айрат Мансур. Вижу я, человек ты почтенный, достойный. — Начал я медленно, смотря ему в глаза. — Но делами твоими мне пока заниматься недосуг. Поживи в тереме, по двору особо не гуляй. Народу у нас тут нервный, может не так чего понять. А от ножа в спину защитить тебя сложно будет.
Сделал паузу. Следил за тем, что слова мои в нем пробуждают, какие эмоции и чувства.
Он вздыхал. Не очень доволен был, но перечить не мог. Понимал, что захочу — убьют его тут и исчезнет он, как и все посольство Артемия. Было и нет. Забудут и не найдут потом концов.
— Так вот, Айрат Мансур. Пантелей тенью твоей будет. Приглядит, поможет, защитит, если что. — Я обратился к служилому человеку. — Понял, сотоварищ мой.
— Будет сделано, боярин.
— Добро. Дня два, может, три и решу я, как тебя к твоему господину отправить. А ты пока подумай, как нам к нему добраться лучше, чтобы иные отряды, верные, возможно его соперникам нас не перехватили. Не пойдем же мы в Поле целой ратью.
В помещение вошла служанка, все та же девушка. Замерла у входа.
— Заноси, гостя нашего потчевать будем. — Приказал я. — Пантелей, ты с ним. Как поест, наверх в комнаты. Узнай у Фрола Семеновича, где остановиться можно гостю дорогому. В каких покоях.
Повернулся к татарину, добавил:
— Палаты не царские, гость мой, чем богаты.
— Все понимаю. — Он невесело улыбнулся. — Не город, а крепость, воевода, все понимаю.
Замер в ожидании трапезы.
— А нам чего? — Спросил писарь.
— Ты с сыном в распоряжение к Григорию. Пока что. Потом решу, что дальше.
Приказы раздал, можно наконец-то отдохнуть самому.
Впереди, вечером меня ждало нечто необычное. Необходимо присутствовать на сожжении трупа ведьмы Маришки и пары чертей. Хотелось бы время это потратить на понимание экономической ситуации, поездку в кабак с подьячим и разговор. Или вызов Несмеяна Васильева сюда. Так даже лучше, чего по улицам лишний раз гонять. Явится трактирщик, куда он денется.
Но — массовые мероприятия, дело важнейшее. Нужно людям показаться. Отметиться. Причастность к содеянному с ведьмой показать прямую.
А еще проследить, чтобы в процессе ничего эдакого не случилось. Вряд ли разбойничья партия еще жива. Но могут среди горожан еще быть люди. За день и до Жука можно конным добраться, ему сообщить и обратно вернуться, чтобы на казни что-то сделать.
Надо людей с собой взять будет, несколько. Чтобы следили и чуть что пресекали действия.
Но это все потом. Вначале обмыться, а то после приключений на болотах толком себя в порядок-то и не привел.
Распрощался с татарином и Пантелеям. Вышел, выбрался во двор. Суета здесь продолжалась.
— Ванька! — Позвал громко слугу. Давно не видел его, все дела да дела.
Люди стали озираться. Кого это так громко боярин вызывает. Чего случилось-то!
— Ванька, зараза такая! Где ты!
Из конюшни выбежал мой холоп, глаза ошалелые, вид малость диковатый.
— Чего изволите, хозяин? — Подскочил, поклонился.
— Баня здесь есть?
— Да, хозяин, но топят вечером. Изволите сейчас, займусь.
— Нет, долго. Сейчас поможешь стащить железо и обольешь водой. А вечером, как вернусь и баньку можно.
— Сделаем. Колодец-то вон. — Он махнул рукой в нужном направлении.
— Пошли. — Я быстрым шагом двинулся вперед. Продолжал. — Юшман почистить, чтобы ржавчины не было, маслом смазать. Кафтан мой парадный приготовить. Штаны новые найди, эти стирать уже надо. По болоту лазил, все в грязи. Сапоги тоже в порядок привести.
— Будет сделано, хозяин.
— Смену одежды и бойца надежного. А лучше четырех в сопровождение на вечер.
— Сделаем, хозяин. Все будет.
Мы завернули за угол. Здесь был колодец, обеспечивающий кремль водой. Вообще, в Воронеже родниковая вода была местами достаточно близко. Много где, на холмах и под ними били ключи.
Деревянный, крепкий сруб и возвышающийся над ним журавль с ведром. Рядом стояла пара кадок, и даже лежало коромысло. Видимо, все это использовалось слугами терема и всего кремля и было в некоем общем доступе.
Рядом стояла пара лавок.
Я начал расстегивать ремни доспеха. Ванька помогал. Это вам не современный бронежилет. Конструкция более сложная и в носке, и в уходе. Чистить кольчатый доспех — то еще удовольствие. Но, забота не моя. У меня на это человек специально обученный, на довольствие есть.
У самолета — техник есть. А я, да и любой доспешный боец в седле, это настоящий самолет того времени. Ну или танк.
— Как устроился, Ванька?
С ремнями было покончено. Юшман отправился в руки слуге, тот принял. Крякнул. Все же килограмм десять — двенадцать нелегкая бронь. Сам же я ощутил легкость в плечах и некое парящее ощущение. Всегда оно меня преследовало, когда броник и разгрузку снимал. Каждый шаг ступаешь — словно летишь. А с защитой — к земле прижимает.
