Читать книгу 📗 "Порядок подчинения (ЛП) - Браун Дейл"
Наконец-то он увел ее подальше от рева винтов. «Боже, Ребекка, я думал, что потерял тебя», — сказал ей Мейс.
«Ты меня не терял», — ответил Фернесс. «Ты меня не потеряешь, если только не будешь настолько глуп, чтобы отпустить меня».
Он улыбнулся, затем взял ее лицо в свои ладони. «Это невозможно», — сказал он ей, подкрепляя свое обещание еще одним поцелуем.
Они подошли осмотреть капсулу. «Ракеты взорвали правый флотационный мешок, — сказал Фернесс, — но мы довольно хорошо держались на плаву, даже несмотря на то, что находились низко в воде. Все работало — рации, набор для выживания, сигнальные ракеты». Она показала сумку для шлема и добавила: «Две бутылки Chivas Regal — это все, что я смогла раздобыть у турецкого военно-морского флота. Для ваших специалистов по выживанию и бригад технического обслуживания планеров.»
«Они у меня слишком заняты, чтобы пить это прямо сейчас, — сказал Мейс, — но они оценят эту мысль. Никогда не помешает подлизаться к богам снаряжения для выживания. Где Марк? С ним все в порядке?»
«С ним все в порядке», — ответил Фернесс. «При катапультировании он усугубил травму спины, и медики обнаружили кровь в его кале, поэтому его везут в Инджирлик для проведения анализов. Он действительно преуспел там — в конце концов, он превратился в настоящего члена команды».
«Это хорошо», — сказал Мейс. Он крепко обнял ее, затем сказал: «Мне чертовски жаль по поводу Нортона и Олдриджа».
«Они их не нашли?»
Мейс покачал головой. «Русские забрали их и то, что осталось от самолета. Они сказали, что освободят тела после прекращения боевых действий. Прости, Ребекка. Нортон был настоящим бойцом. Она могла бы распуститься, как Тед Литтл, но она этого не сделала». Он снова заколебался, затем сказал: «Вы с Марком хорошо поработали, Ребекка. Вся эскадрилья хорошо поработала. Два эсминца, фрегат и крейсер с управляемыми ракетами — вы с Фогельманом получили два из четырех. Украинцам достались российские системы АВАКС и авианосец «Новороссийск».
«Я помню взволнованные взгляды экипажей, когда они возвращались с успешной миссии над Ираком во время войны», — сказала Ребекка. «Забавно, но я совсем этого не чувствую. Я имею в виду, я рад, что мы выполнили задание и нанесли ответный удар, но я не чувствую, что что-то было сделано».
«Вы слышали о Голчуке и «Истанбул Интернэшнл»?» — спросил он, имея в виду ядерную атаку малой мощности, совершенную русскими.
«Да», — ответила Ребекка. «Это невероятно. Было ли очень много жертв?»
«Пока около двух тысяч», — сказал Мейс. «Радиация еще не закончилась — они могут получить еще несколько тысяч».
«Боже мой. Что мы будем здесь делать?»
«Я думаю, мы собираемся это выяснить», — сказал Мейс. «Полковник Лафферти хочет видеть нас немедленно. Общий брифинг примерно через пятнадцать минут».
Совещание эскадрильи проходило в комнате для брифингов в одном из подземных ангарных комплексов. Когда Мейс и Фернесс направились на брифинг, Мейс внезапно остановился, прошел по другому коридору, остановился у двери с надписью «ЛАЗАРЕТ» и сказал: «Сначала нам лучше зайти сюда».
«Кто пострадал? Я думал, все вернулись в порядке?» В комнате, где она была одна, они обнаружили первого лейтенанта Линн Огден, одетую в бумажный халат, лежащую на кровати поверх простыней, свернувшуюся в позу эмбриона и безудержно рыдающую. «Линн?»
Когда Огден увидела Фернесс, она громко вскрикнула, затем потянулась к ней дрожащими руками. Фернесс крепко обняла ее. «В чем дело, Линн? Ты ранена? Где Кларк? Вы, ребята, в порядке?» Линн не ответила, только заплакала сильнее. После того, как они на мгновение обнялись, Линн вдруг, казалось, просто растаяла от Ребекки, и Дарену пришлось помочь перенести ее обмякшее тело обратно на стол. «Линн, что с тобой? Что случилось? Я думал, ты вернулась нормально. Линн, прекрати, ты меня пугаешь.»
«Она тебя не слышит, Ребекка», — сказал Мейс. «Она такая с самого рейда. Она и Вест нанесли фрегату два ПОВРЕЖДЕНИЯ и отправили лоха прямо на дно — выживших нет. Она была угрюмой после столкновения с кораблем, но когда узнала, что потопила его, у нее началась шизофрения. Они отвезут ее в Инджирлик для обследования — возможно, ее отправят в Германию, если там безопасно лететь. Ее семья вылетает в Германию.»
«Она не больна? Никаких травм? Они делали рентген черепа или что-нибудь еще?»
«Я видел это раньше, Ребекка», — сказал Мейс, когда медсестра выводила их из палаты — они все еще слышали ее рыдания даже после того, как вышли из палаты. «Назовите это контузией, или синдромом посттравматического шока, или боевой усталостью — она настолько травмирована заданием, что не может контролировать свои эмоции. Она в курсе всего и всех вокруг, но они не могут заставить ее остановиться.»
«Разве они не должны дать ей успокоительное или что-то в этом роде?»
«Они это сделали. Это она после того, как действие успокоительного закончилось».
Когда они выходили из лазарета, то столкнулись прямо с полковником Павлом Тычиной, командиром авиакрыла контингента ВВС Украины. «А, … Майор Ребекка Фернесс. Я очень рад тебя видеть.» Он пожал им обеим руки и обнял ее, прижавшись своей прикрытой марлей щекой к ее щеке вместо поцелуя. Он по-прежнему повсюду носил белую стерильную марлевую маску — он отказывался, чтобы его видели без нее. «Я слышал о вашем товарище по команде, лейтенанте Огдене. Мне очень жаль. Я надеюсь, с ней все будет в порядке».
«Дьякойо. Спасибо вам», — сказала Ребекка, используя один из немногих кусочков украинского, который она выучила за короткое время, проведенное с украинскими экипажами самолетов. Несмотря на его ужасный вид, она нашла Тычину очень симпатичным человеком, оживленным, но в то же время очень общительным со своими людьми, формальным с турками и вежливым, почти экспансивным, с американцами. Он всегда работал и всегда был командиром, хотя казался по меньшей мере лет на десять моложе для этой работы. Конечно, в маске было трудно сказать, тридцать Тычине или шестьдесят. Его прозвище «Воскресенский», «Феникс» по-английски, было хорошо известно во всех объединенных военно-воздушных силах, и его героическая история также была хорошо известна, как и его печальная история о смерти его невесты от нейтронного излучения. «Я думаю, с ней все будет в порядке».
«Конечно», — торжественно сказал Тычина. «Ваша команда очень храбрая. Вы смелые… и красивые». Они шли вместе, пока не достигли главного зала брифингов.
По своему обыкновению, экипажи турецких самолетов стояли в задней части зала и вдоль стен. Все они с нескрываемым отвращением наблюдали, как Фернесс вошел в комнату для брифингов. Турецкий пилот F-16 сложил руки на груди, поднес кулак ко рту, как будто сосал большой палец, и заскулил, как собака. Украинцы отреагировали прямо противоположно — они встали на ноги, аплодируя и подбадривая ее, и они хлопали ее по спине и ягодицам, как если бы она была мужчиной, когда она прошла в переднюю часть конференц-зала и поприветствовала Лафферти, Хембри и других американских членов экипажа. «С возвращением, Ребекка», — сказал Лафферти, обнимая ее. «Жаль, что ты потеряла свой самолет, но ты проделала потрясающую работу».
«Благодарю вас, сэр. Лейтенант Фогельман передает вам свои наилучшие пожелания».
«Он звонил из Инджирлика», — говорит Хембри. «Он уже готов вернуться. Документы пока не знают».
«Он действительно хорошо поработал там прошлой ночью, сэр», — сказал Фернесс Лафферти. «Я полечу с ним в любое время. Я сожалею о Пауле и Курте, сэр. Линн тоже.»
«Я тоже. Их потеря тяжело сказывается на всех присутствующих здесь. Потери всегда сильнее всего сказываются на небольших подразделениях. Нам просто нужно сплотиться».
«Так что же происходит?» Спросил Мейс.
«Мы получаем брифинг от некоторых руководителей НАТО и Центрального командования», — сказал Лафферти. «Они должны быть здесь с минуты на минуту. Ты знаешь о российских атаках в Турции, верно, Ребекка?» Она кивнула. «Я думаю, что Белый дом наконец приступит к работе. Я не знаю, какую роль мы можем сыграть, но что-то происходит».
