Читать книгу 📗 "Четвертый берег (СИ) - Кленин Василий"

Тела павших людей и животных зажали его, всадник не мог вырваться на свободный простор. Он периодически поднимал коня на дыбы, отгоняя пеших убийственного вида копытами. Кто-то из Головорезов все-таки исхитрился повиснуть на поводе. Бойца мотыляло из стороны в сторону (удивительная силища у этих рыцарских коняг!), но снова встать на задние ноги это чудовище уже не имело сил. Гванук немедленно кинулся к всаднику, подскочил к нему сбоку и тут же откуда-то из небес получил сокрушительный удар мечом. Подставленный хвандо удержать не удалось, клинок клацнул о шлем, но удар в итоге удалось ослабить. Взбешенный бригадир, не дожидаясь нового замаха, резко развернул меч и рубанул по бедру рыцаря.

Звяк!

Под накидкой на бедре тоже была железная защита! Даже там! Гванук снова вскинул над головой оружие, понимая, что сейчас ему опять прилетит; сам же свободной рукой ухватил врага за сапог и потянул вверх.

— Черт! Какой же ты тяжелый! — прорычал он.

Перепуганный рыцарь лупил сверху часто, но уже невпопад. Брыкался, что тот же конь, но Гванук все-таки поднял его ногу — и под весом доспехов противник перевалился на другую сторону. Упал он крайне неудачно: вторая нога осталась в стремени, так что торчала вверх. Рыцарь силился встать, но ничего у него не выходило. К тому же, конь-чудовище тоже спокойно не стоял (хотя, на нем уже трое повисли) — и упавшего мотало по зазеленевшей земле.

Гванук споро обошел лошадь и кинулся к барахтающемуся врагу. Пару раз долбанул хвандо по крепкому шлему, после чего рыцарь все-таки обмяк. Бригадир выдохнул.

«Фуф… Хорошо дерутся, черти! На одного рыцаря четыре-пять наших требуется. И то прибить не выходит…».

— Сдаюсь! Сдаюсь… — глухо прозвучало из-под забрала.

— Да на черта ты мне сдался⁈ — тяжелая драка разгорячила кровь Гванука.

— Выкуп! — слегка удивленно пояснил пленник.

Бригадир О огляделся. Головорезы вместе с Самураями Ариты уверенно добивали рыцарей. Слева и справа слышалась дробная трескотня — это конные стрелки, перезарядив пистолеты, неслись на помощь пехоте обоих флангов. Сунув огнестрел в ольстры, они выхватывали клинки и начинали рубить бегущую пехоту.

— Бери, бригадир, не думай! Бой и без тебя закончат, — усмехнулся дядюшка Тен, поглаживая морду коня, чтобы его успокоить. — Ты смотри, какая зверюга знатная. Дракон! Наверное, и с всадника выкуп хороший получишь.

Дядюшке Тену, наверное, уже перевалило за 50 лет. Удивительным образом этот старик прошел через все испытания. С самой Цусимы, где впервые и возник полк (тогда еще полк) Головорезов. И все 12 лет почти непрерывных войн дядюшка Тен постоянно умудрялся оказываться где-то неподалеку от Гванука. Какое-то время явно опекал глупого мальчишку, потом (когда мальчишка расправил крылья) сделался незаметным. Но всегда находился где-то неподалеку. «Мальчишка» это видел. И ценил.

— Хорошо, дядюшка, — бригадир повернулся ко всё еще валяющемуся рыцарю. — Твой меч!.. А теперь назови своё имя.

— Гастон I де Фуа-Грайли, — пленник произносил свое имя с пафосом, который плохо сочетался с его неуклюжим положением и торчащей в стремени ногой. — Капталь де Бюш, граф Лонгвиль.

Глава 6

Наполеон испытывал чувство острого стыда. Едва увидев утыканное яркими перьями рыцарское войско, увидев это гордое пренебрежение к врагу, пафосные вызовы на поединки — он внезапно понял, кого они все ему напоминают.

Индейцев.

Рыцарская история — история подвига и героизма — это едва ли не главный предмет для гордости каждого француза. И для офранцуженного корсиканца Наполеона Буонопартэ — это тоже стало гордостью… Но сегодня, увидев рыцарство живьем, Наполеон не мог отделаться от мысли, что смотрит на дикарей.

В прошлой жизни он немало слышал о стычках европейцев с аборигенами Нового света. Они точно также любят рядиться в яркое, пестрое. Также презирают порядок и дисциплину. У них культ героического, они мечтают о поединках, дерутся ради славы, а не победы. И потому бездарно проигрывают и испанцам, и англичанам, и французам.

Сегодня англо-французские «дикари» по этой же причине проиграли азиатам из Армии Пресвитерианцев. Армия, без мушкетеров и (так уж вышло) без артиллерии — разгромила рыцарей. Хотя… Хотя, даже такие неорганизованные конные латники вполне могли бы растоптать Армию. Рыцари опасны.

«Посмотрим, чего они будут стоить против Дубовых полков!» — возразил он сам себе с усмешкой.

Битва заканчивалась. Наполеон заранее приказал бригадирам и полковникам долго врага не преследовать. Разгромить, убедиться, что они вновь не соберутся — и возвращаться. Должны остаться люди, которые повсюду сообщат о силе Армии Пресвитерианцев.

Офицеры собирали свои подразделения, подсчитывали потери и мчались с докладом к генералу. В силу наличия лошади одним из первых явился Гото Арита. За один бой он потерял едва ли не треть людей. Слава богу, многие из них ранены и смогут вернуться в строй.

— Тяжело с рыцарями было? — понимающе спросил Наполеон.

Арита на удивление долго молчал. Не злился; какой самурай станет злиться на смерть в бою. Просто, как будто, не знал, с чего начать.

— Ты расслабил нас, мой генерал. Мы… Все мы так привыкли выходить против вдвое-втрое превосходящего противника — и обращать его в бегство с минимальными потерями. А тут. Почти один на один, но мы… нас могли опрокинуть, сиятельный. Если бы их первый таранный натиск не был сбит пистолетами…

— Понимаю. Но не могу утешить, полковник. Нам предстоит теперь сражаться именно с таким войском. И тебе в этой борьбе отведена большая роль. Полк Самураев надо усилить, чтобы он ни в чем не уступал рыцарям. Твои люди уже владеют копейным ударом, у вас есть пистолеты. Теперь тебе предстоит пересадить копейщиков на этих гигантов: все пленные лошади — добыча только твоего полка. А потом мы займемся закупкой новых дестриэ, создадим свой конный завод. Вообще, готовься. Теперь именно твой полк ждут самые большие перемены; большинство рекрутов тоже пойдут к тебе.

Самурай незаметно для себя светлел лицом. Его полк всё время был на вторых ролях; большую часть их долгого пути от Ниппона до Канар, две трети Самураев даже не имели лошадей; когда другие полки разворачивались в бригады, его подразделение так и не увеличили.

Но теперь всё меняется. По крайней мере, непременно надо разделять кавалерию на легкую и тяжелую.

…Большинство офицеров уже отчитались о потерях и успехах, когда, наконец, до командного пункта добрался Гванук. Причина задержки была видна издалека: хромающий, громыхающий железом пленник. Нет, серьезно, такого количества доспехов на одном человеке Наполеон еще не видел! Гванук, видимо, сорвал с рыцаря гербовый коттдарм, так что все латы прекрасно видны. Из-под неполных латных рук и тассетов на подоле выглядывал еще и нижний кольчужный слой.

— Мой генерал! — радостно выкрикнул самый юный бригадир. — Я тебе целого графа в подарок веду!

— Арундела⁈ — вскинулся Наполеон.

— Нет, — улыбка чуть сникла на лице О. Так всегда бывает: идешь в гости с хорошим подарком, а именинник вдруг проговаривается, что мечтал о другом. — Арундела тоже, кстати, нашли. Пленники опознали… Но тот теперь мало на что годен. Убила паренька шальная пуля. А этот почти цел, сиятельный!

— Как звать его хоть?

— Граф… — Гванук набрал полную грудь воздуха для длинной тирады… но сбился, нахмурился и выпустил всё впустую. Потом пихнул пленника в плечо (породив новую волну металлического скрежета). — Ну-ка, назови себя еще раз!

— С вашего позволения, Гастон де Фуа-Грайли, — кажется, тот даже начал было кланяться, но вовремя спохватился. — Капталь де Бюш, граф де Лонгвиль. К вашим услугам…

«Ну да, к услугам, — улыбнулся генерал. — Смотрит так, что дай ему хоть кинжал, прирежет, не морщась».