Читать книгу 📗 "Злой город (СИ) - Гор Александр"
Пусть, по грубым прикидкам, в тот день степняки сожгли несколько сотен (пожалуй, 6–7) трупов, что для собравшейся под Козельском армии совсем немного, но Сергей Беспалых был доволен. Просто из-за понимания военной статистики: на каждого погибшего приходится минимум три раненых более или менее серьёзно. То есть, не бойцов в ближайшие недели. А если учесть, что при нынешнем развитии медицины не менее половины их в течение нескольких дней «отдаст концы», то выходил очень неплохой результат вмешательства людей из будущего в известнейшее событие похода Батыя на Русь. Потери противника, конечно, не столь велики, как во время сражения под Коломной или даже на той же реке Сить, но ведь к этому времени и само войско завоевателей значительно «усохло» в схватках с русскими людьми.
16
За день, в общем-то, сумели отоспаться после бессонной ночи. Кто служил в армии и ходил в караулы, тот поймёт, почему «в общем-то». Правда, это не касалось капитана, которому приходилось и посты контролировать, и командиров миномётных расчётов «стропалить», чтобы ещё днём, при солнечном свете, выбрали цели (так, чтобы «накрыть» огромный лагерь более или менее равномерно), и лодочников расспрашивать об особенностях местности для реализации следующих этапов придуманного им плана.
Судя по более оживлённому гулу, доносящемуся со стороны татарского стана, что-то вроде тризны по погибшим, там вечером устроили. Споить «в лёжку» такую ораву, конечно, невозможно, но кое-кому «надегустироваться», скорее всего, медов, награбленных в окрестных деревнях, удалось. По крайней мере, сквозь общий шум время от времени доносились заунывные степняцкие песни, а костры горели ярче, чем накануне. И число разъездов, кружащихся вокруг лагеря, выросло. Значит, командование всё-таки не исключило вероятность диверсии и усилило караулы.
На этот раз капитан не стал дожидаться «общего отбоя», а приказал открыть огонь, едва стемнело. Террор террором, давление на психику давлением на психику, но и о результативности надо подумать. А сидящие и, тем более, стоЯщие мишени поймают разлетающиеся осколки мин с куда большей вероятностью, чем лежащие. И расчётам велел делать паузы, необходимые лишь для того, чтобы поменять точку прицеливания.
Учитывая ограниченный боезапас, отстрелялись достаточно быстро, оставив лишь по три мины на каждый ствол для реализации следующей задумки. Но «шухера» татаро-монголам хватило на всю оставшуюся ночь. По крайней мере, в их стане гудели голоса и мелькали факелы до самого рассвета.
Ну, а поутру всё началось заново: толпы рабов, волокущих брёвна на берег Жиздры, переноска «тушек» убитых и фрагментов разорванных взрывами тел… Только продолжение «концерта» было иным.
«Батыевцы» уже сообразили, что следом за свистом падающей мины следует взрыв, поэтому «сводные эскадроны» потеряли строй ещё до первого разрыва. Но драпанули не в одну сторону, а врассыпную. Так что осколки последних шести чугунных «рыбок» всё равно нашли жертв. Много жертв, пусть бОльшей их частью стали ни в чём не повинные лошади.
«Официальное траурное мероприятие» сорвали успешно. Но не факт «огненного погребения», поскольку от недалёкого разрыва занялось сено, которым обложили поленницу с мёртвыми. В общем, выполнили «работу» похоронной команды.
Любопытно было то, что после этого теракта в лагере ордынцев началась суета со сборкой уцелевших после ночных обстрелов юрт и шатров.
— Осаду снимают, что ли? — удивился Толик.
Неужели удалось спасти Козельск?
— Ничего, от нас далеко уйти не смогут, — высказался по этому поводу бывший десантник. — Главное — чтобы у Батыя нервы выдержали, и он не ломанулся в свои поволжские степи другой дорогой, обходя Жиздру и Волгу.
Впрочем, конных разъездов, кружащихся в непосредственной близости от городка и время от времени пускающих в его сторону стрелы, меньше не стало. Вряд ли это приносит большой ущерб обороняющимся. Просто беспокоящий обстрел, не дающий им расслабиться.
Переместить на другое место полевое пристанище огромного войска — дело непростое. Да и небыстрое. Очень небыстрое. Так что к вечеру с «нехорошего места», как наверняка назвали его суеверные кочевники, убралась едва треть орды. По поднимающимся в небо дымам множества костров, недалеко ушла, сместилась к юго-западу от прежней стоянки километров на пять-семь. Из миномётов уже не достанешь, да и боеприпасы к ним полностью израсходовали. А осколочно-фугасные выстрелы к штатному орудию БМД «Гром» на дистанции даже свыше километра летят по принципу «на кого бог пошлёт». По большой территории, конечно, не промахнёшься, но так далеко из-за реки уже точно не пальнёшь: просто дальнобойности не хватит, которой вряд ли бы хватило по стрельбе с опушки леса даже по прежнему месту монгольской стоянки.
— Значит, переходим ко второму этапу операции, — объявил Беспалых.
Миномёты снова разобрали, уложили в прицепы, а «колбаски» порохОв дополнительных зарядов для мин убрали внутрь боевых машин, где их и взрыватели везли сюда: миномётчики заранее предупредили, что от сильной тряски взрыватели могут встать на боевой взвод, и тогда рванут не при столкновении с землёй, а в момент выстрела. Чем это грозит, можете сами догадаться. Порох же из тех самых «колбасок» вполне можно будет использовать при снаряжении охотничьих патронов. Залили остатки солярки в топливные баки, тем самым ещё более облегчив прицепы. И начали готовиться к «продолжению банкета».
Пусть уровень воды в разлившейся Жиздре и начал падать, но пойма, и без того заболоченная, по словам лодочников, после этого вообще превратилась в болото, которое более или менее просохнет лишь к началу мая. И боевые машины десанта, из-за своих габаритов и массы имеющие небольшую «осадку», вполне могут «врюхаться» в какую-нибудь грязевую ловушку, из которой не выкарабкаться ни на гусеницах, ни при помощи водомётов. Так что пришлось капитану повторять слова, сказанные юным будущим дедушкой Лениным — «мы пойдём другим путём».
По опыту предыдущих стычек с конными лучниками, с БМД сняли всё «навесное» электрооборудование, вроде фар, стоп-сигналов и инфракрасных прожекторов. Оставили только гудки-тифоны, являющиеся не менее действенным оружием, хотя и ограниченно нелетальным (кто виноват в том, что от их рёва не у всех выдерживает сердце?), чем пулемёты. А поскольку пришлось оставить сразу четверых, чтобы караулить прицепы с миномётами, топливом и боеприпасами, то лодочников, и без того пребывающих от новых знакомых в хроническом охренении, загнали под броню. И перед рассветом, пользуясь утренним туманом, поплыли. Предварительно найдя место на реке, где пойма не так широка, почти под стенами города.
Охренение в это утро испытали не только лодочники, на которых водное путешествие внутри «железной» (не знают ещё в это время о существовании такого металла как алюминий) ревущей и лязгающей коробке произвело неизгладимое впечатление. Козельская стража, вглядывающаяся в белёсое «молоко», окутавшее окрестности, наверняка слышала доносящееся с реки рычание моторов и плеск воды. Но когда в том месте, где овраг, превращённый в крепостной ров, переходит в небольшой залив Жиздры, на берег выползли два сундуковатых чудовища, и вовсе обмерли. И принялись креститься, услышав доносящиеся с их стороны человеческие крики.
— Не стреляйте, это мы, лодочники Овдей и Ваньша. Дозвольте к воротам подойти, чтобы слово молвить.
После недолгого совещания со стены ответили:
— Подходите!
«Начальник экспедиции» внимательно прислушивался к переговорам своих посланцев со стражей и удовлетворённо кивнул, когда тем со стен сбросили верёвки, чтобы они могли подняться наверх. Разумная предосторожность: если «послы» окажутся не теми, кем назвались, то достаточно рубануть мечом по верёвке. Ну, или если за ними увязались какие-нибудь незваные гости. Так что, когда лодочники оказались на стене, приказал Жилину выдвинуться по дороге, идущей от ворот, чуть вперёд, чтобы какой-нибудь шальной татарский разъезд не помешал дальнейшему действию.
