Читать книгу 📗 "Русская Америка. Сухой закон 3 (СИ) - Дорохов Михаил Ильич"

— Вот если бы ты работал на меня, то нам не пришлось бы встречаться в этом клоповнике, — произнёс мужчина за столом.

— Джо, я не могу просто так взять и уйти от него. Мы давно работаем…

— Ты что, Чарльз? Зачем тебе этот еврей? Ты должен работать со своими! Ты должен работать с итальянцами, мы же одна семья! — с жаром заговорил Джо «Босс» Массерия, ненадолго отвлёкшись от винограда, — Садись, мальчик мой! Здесь тебе всегда рады!

Чарли Лучано присел на предложенный ему стул:

— Ротштейн не простит предательства. И я хочу свою «семью».

— Ты думаешь, Арнольд приведёт тебя к вершинам? — засмеялся Массерия, — Я, Лучано! Я сделаю из тебя босса. А ты возишься там с этими Ротштейном и Лански.

Лаки Лучано поиграл скулами и промолчал.

— Ладно, давай к нашим делам. Ты сделал то, о чём я тебя просил? — деловито поинтересовался Массерия.

— Да. Соколов уже сегодня будет в руках полиции. И Бронкс останется без хозяина.

— Ты всё правильно сделал, когда сказал мне про вашу сходку в Чикаго. Вырезать банду «Норд-Сайд»! Без моего ведома. Так дела не делаются. Торрио, старый лис, и этот гад, Ротштейн, слишком много о себе возомнили.

— «Босс», вы уверены, что этот человек, этот Фабио не даст слабину и не заговорит то, что не следует?

Массерия захохотал:

— Вся семья Фабио в заложниках на Сицилии. Если он не будет петь в полиции то, о чём мы его попросили, то его родных убьют. Только ты зря беспокоишься, что его там будут как-то особо допрашивать. Этому дураку шерифу Фэллону только и надо, что посадить за решётку Соколова! Так что Фабио будет, как попугай, повторять, будто он видел, как Соколов убил Альтери. Что он жил в доме по соседству. Что стал невольным свидетелем.

— А если его начнут спрашивать о подробностях? Он же даже не был там, где держали Луи Альтери!

— И что? Ты думаешь, Алекс Соколов возразит, мол, нет, всё было не так⁈ Что он скажет? «Этот человек врёт, на самом деле мы убивали Луи „Два ствола“ вот так?» И будет сам признаваться в содеянном? Тогда его убьют Торрио и Ротштейн. Чтобы не болтал лишнего. Не смеши меня, Лучано. Эх, ты ещё молод, чтобы понимать все эти игры, мальчик мой!

Чарли Лучано нахмурился. Он волновался. За то, что уже сделал. За то, что сделает. И за то, что Арнольд «Мозг» Ротштейн может узнать — где он сейчас.

— Ты переживаешь, Чарльз! Не стоит. Большая война между боссами всё равно уже не за горами, — усмехнулся Массерия и снова принялся за виноград, — И ты выбрал правильную сторону!

Глава 8

Где мой адвокат?

Главное полицейское управление Бронкса

— Что ты делал на этой стройке?

— Мистер Кравец назначил нам встречу.

Первый детектив, с виду добродушный громила, который меня допрашивал, ухмыльнулся:

— На стройке? Ночью?

— Да, — спокойно кивнул я.

Желания проявлять какие-либо эмоции не было. Когда я сильно сгибался — тело сразу начинало адски ныть в месте, где мне прилетело дробью в бронежилет. А сидеть прямым как палка — не хватало уже сил. Наверное, в этой ситуации такое моё «ровное» поведение было самым лучшим. С самого начала допроса я взял себе правило отвечать или коротко, или уклончиво. Главное было в этом состоянии не упустить ход мыслей.

— Что можно обсуждать в такое время в таком месте?

— Мистер Кравец выставил мне ультиматум.

— Какой?

— Всем слишком нравится мой бизнес. Джим хотел войти в долю. Угрожал мне.

— Какой бизнес?

— Мебельная фабрика, компания по перевозкам…

Второй присутствующий в чине постарше — инспектор, сухощавый, с залысинами, в квадратных толстых очках хлопнул пистолетом по столу и навис надо мной, опершись на кулаки:

— Ты такой же гангстер, как и Джим Кравец! Ты убийца, по которому плачет электрический стул! И будь моя воля, я бы сам привёл приговор в исполнение!

— Курт! Курт! Стой! Погоди! Паренёк просто запутался. Пошёл не тем путём. Он сам всё расскажет, не хочет же он гнить в тюрьме до конца своих дней? Ведь не хочешь, парень? — громила придержал напарника и отхлебнул из чашки кофе.

Он добродушно посмотрел на меня, мол, чего ты, рассказывай: как всё было, и будет тебе счастье и небо в алмазах.

Понятно. Это они сейчас ломают комедию с хорошим и плохим копом. Оба видят перед собою восемнадцатилетнего юношу. И не знают, что в его теле сидит сорокалетний мужик. Чтобы сейчас посадить на электрический стул сейчас, это надо пустить дело в вышестоящий над штатами суд, а вынесение приговора отдать конкретному федеральному судье в том штате, где есть такая казнь.

— У тебя же, наверное, есть семья, Алекс? — ласково произнёс здоровяк, — Зачем им такие нервы? Расскажи нам всё, а мы оформим тебе сотрудничество со следствием. И ты выйдешь довольно быстро.

Я тяжело вздохнул и ответил:

— Где мой адвокат?

— Адвокат тебе не поможет! — злобно процедил худой инспектор, — Ты по уши замазался, Соколов!

— В чём же? — полюбопытствовал я.

— Покушение на убийство Джима Кравеца. Убийство его подельника! И всё это в составе преступной группы! Сопротивление полиции! — торжествующе хлопнул по столу «плохой коп» Курт.

Ну да. На дурака, что ли, берут? Убить преступника и за это сесть на тысячу семьсот вольт? Ну-ну! Поищите другие уши, чтобы заливать в них эту ерунду…

— Я действовал в пределах самообороны. Потому что мне угрожал и потом напал гангстер. Я приложил все усилия, чтобы спасти полицейского, — намекнул я на то, что фактически утащил шерифа Фэллона из-под огня, — А люди из моего охранного агентства хотели защитить меня и прийти на помощь полиции в задержании преступников. Чего, кстати, им сделать — не дали. Так что называть их преступной группой — верх неуважения к их трудной работе, детектив. Что до сопротивления полиции — это уже наговор. И мой адвокат обязательно это узнает.

— Складно поёшь, Алекс! — прорычал очкастый.

Интересно, он сам по себе такой импульсивный, или просто актёр хороший?

— Помощь в задержании преступников? — переспросил громила, — В вашем охранном, если так можно выразиться, агентстве, есть снайпер, который застрелил одного из людей Кравеца. Так что кое-какую работу он всё-таки выполнил.

— И спас тем самым меня, шерифа Джона Фэллона, лейтенанта, простите, не знаю его имени и детектива Барлоу.

Я умышленно сделал вид, что не знаю лейтенанта Дёрпа. Зачем светить кому-то моё с ним знакомство? Пусть даже на уровне «я в курсе, как его зовут». Я потянулся на стуле и попытался занять более удобное положение. И продолжил:

— Моего бойца должны отпустить. Он выполнял работу по защите меня — его нанимателя. И сделал всё, чтобы помешать преступникам. А они могли пристрелить или меня, или полицейских. А может, и несколько человек. Как, кстати, шериф Фэллон?

«Плохой коп» хмыкнул и ничего не сказал. А вот здоровяк вздохнул и ответил:

— Он в тяжёлом состоянии в больнице. Надеемся, выкарабкается.

— Отойдём, Дик! — резко произнёс худой «злодей» и резко встал.

Его стул противно проскрежетал по полу. Оба напарника отошли в угол. «Хороший коп» навис над своим коллегой-инспектором, и они начали шептаться.

Я поправил на запястье браслет наручников. Когда я зашёл, очкарик приковал меня собственноручно к штанге, выпирающей посреди стола. Интересные порядки. Вроде бы их должны были снять. По крайней мере, я такое видел в фильмах. Либо «демократия» и права человека ещё были не такой страшной вещью в это время для этих бравых ребят, либо они сделали это нарочно, чтобы я ощущал себя неуютно.

А парочка, тем временем, говорила так, что я слышал обрывки фраз.

— Сейчас приведут свидетелей по его делишкам, и он запоёт как миленький… — ухмыльнулся инспектор.

Детектив что-то забубнил, чего я уже не слышал.

— Я тебе говорю, у нас есть на руках все данные, чтобы закрыть его по полной! — снова чуть повысил голос «плохой коп» и бросил на меня торжествующий взгляд.