Читать книгу 📗 "Неприкаянный 2 (СИ) - Калбазов Константин Георгиевич"

Три дня назад, уже после начала японской десантной операции, его превосходительство решил усилить правый фланг позиций у Цзиньчжоу дополнительными минными постановками. Для выполнения этого задания были отправлены один из пароходов КВЖД, реквизированный для нужд флота, и миноносец. Рисковать минным заградителем «Амур» после гибели «Енисея», он не решился.

Увы и ах, но спасённый мною корабль всё же погиб, наскочив на японскую мину. Радовало только то, что дело ограничилось лишь двумя легко раненными. Остальные благополучно переправились на берег, и капитан второго ранга Степанов в том числе.

Так вот, потерю небольшого судна «Ляодун» его превосходительство полагал вполне оправданной. Тот должен был доставить в Дальний шестьдесят мин, которые следовало установить «Сердитому». При возвращении же, в случае появления кораблей противника, Колчаку надлежало снять команду с парохода, потопить его и уходить в крепость. Ну, а оборудование мех-мастерской инженера Горского, всего лишь сопутствующий груз, подлежащий эвакуации в крепость. Всё вполне логично.

Будучи натурой деятельной, за прошедшие три дня Александр Васильевич успел установить несколько минных банок. Чем именно он руководствовался при выборе перспективных направлений, я не знаю. Но к делу подошёл вдумчиво, для начала хорошенько изучив район минирования.

К слову, в известной мне истории на выставленных им минах подорвался и затонул лёгкий крейсер «Такасаго». В первую мировую на Балтике Колчак заведовал минными постановками и считался мастером этого дела…

— Здравствуйте, Александр Васильевич, — протянул я ему руку, поднявшись на борт.

— И вам не хворать, — ответил на рукопожатие Колчак.

— Возьмёте с собой до Артура?

— Да мне не сложно. Только что вы вообще делаете в Дальнем. Погодите. А это не этот инженер занимается изготовлением миномётов, мин и гранат? — указал он на удаляющегося Горского.

— Именно он. И я очень хочу, чтобы погруженные им оборудование и материалы непременно дошли до Артура. Когда дело дойдёт до осады, возникнет большая нужда в изделиях его мастерской.

— Полагаете, что будет тесная блокада?

— Уверен в этом. У нас нет достаточных сил в Маньчжурии, чтобы на первых порах успешно противостоять японцам. И коль скоро, сбили отряд Засулича, точно так же потеснят и Фока. И уж тем более на фоне полного бездействия нас, моряков.

— Трудно вам возразить. Спрятались в Артурской луже, и нос боимся высунуть, — раздражённо бросил лейтенант. — Ума не приложу, как Лощинский вообще решился отправить меня сюда. Погодите. А не ваших ли это рук дело?

— Я всего лишь способствовал личной заинтересованности его превосходительства в том, чтобы он исполнил свой долг.

— То есть, дали взятку, — покачал головой Колчак.

— Называйте как хотите, главное, что вы дополнительно укрепили правый фланг нашей пехоты, а так же эвакуируете мастерскую, которая нам ох как пригодится в будущем.

— Я вижу вы не задумываясь тратите собственные средства.

— Отчего бы и нет, если этого требует дело. К тому же, это не просто траты, а вложение на будущее. Награды, имя, связи, авторитет, репутация, покровители. Всё это невозможно получить в одночасье, над этим нужно работать, долго, упорно и системно. А если это всё ещё и на пользу России, так я и вовсе не вижу противоречий.

— И для чего вам это?

— А что вы скажете, Александр Васильевич, если мне за державу обидно? Что я хочу жить в сильной и достойной стране?

— Не знаю, что вами движет, Олег Николаевич, юношеский максимализм или трезвый расчёт, но пока мне всё нравится. Итак, если я правильно понимаю, то вы явились в Дальний, чтобы лично сопроводить «Ляодун» с грузом в Артур?

— Вы правильно понимаете.

— А отчего не на своём катере? Уверен, что Эссен вас отпустил бы. Он вам благоволит, как никому другому.

— Волнение на море. В такую погоду от подводных крыльев только вред, и они будут сродни плавающему якорю. «Ноль второй» не сможет развить даже свои изначальные четырнадцать узлов.

— Хм. Теперь мне ваше детище уже не кажется прорывом. Мало того, что из ремонта не вылезает, так ещё и серьёзные ограничения по мореходности.

— Согласен, неудобно. Но с другой стороны, между постановкой на ремонт мы успели немало наворотить.

— С этим не поспоришь, — согласился Колчак. — К слову, поздравляю с пролившимся на вас наградным дождём.

Вообще-то я так не сказал бы. В смысле, кое-какие мои наградные документы завернули. Так, за бой «Варяга», как и всех офицеров, меня наградили орденом Святого Георгия четвёртой степени. За рейд с Великим князем, Анной четвёртой. За все остальные подвиги без конкретики, по совокупности Станиславом третьей, а за захваченный миноносец Станиславом же второй. Хорошо хоть команду не обидели, и боцман ожидаемо получил полный бант.

— Спасибо, — хмыкнул я, и пояснил. — Только парочку орденов всё же завернули, чтобы я не выбрал весь лимит полагающихся мне наград. Под шпилем наверное решили, что за мной какое-нибудь очередное геройство не заржавеет. Ну и как после этого меня такого красивого награждать? Только в звании повышать, что нереально. А так, в запасе кое-что ещё имеется.

— М-да. Закостенели мы на флоте совсем. Армия с её промежуточными званиями куда гибче нас. Итак, коль скоро вы не попросились на «Ляодун», то рассчитываете пострелять из пушечки, если нам доведётся встретить японцев?

— Я хороший наводчик, Александр Васильевич, — заверил я.

— Знаю. И признаться, меня это устраивает. Как очень надеюсь и на то, что нам доведётся-таки повстречаться с противником. Нужно же понять, ошибся я или нет, решив воплотить вашу задумку с фугасами.

И ни капли иронии. Колчак реально хотел встретиться с японцами и непременно дать им бой. Он меньше недели командует миноносцем, но первое что сделал ступив на его мостик, это раздобыл три десятка трёхдюймовых шрапнельных снарядов. Тут же переделал их под фугасы, сточив медные пояски и начинив стаканы бездымным порохом.

Никто до Колчака даже не подумал попробовать её на практике. Уж и не знаю, что тому виной, то ли неприязнь ко мне, то ли неверие в разумность подобного подхода, а может и нежелание экспериментировать с чем-то новым.

Хотя, возможно всё гораздо проще. Что ни говори, а это незаконные манипуляции с подотчётным казённым имуществом. Иными словами, уголовная ответственность, да ещё и в действующих войсках. Кому захочется оказаться перед военно-полевым судом? То-то и оно. Но Александр Васильевич оказался тем ещё авантюристом.

— А что это за кофр у вашего матроса? — указал он на Родионова.

Кочегар уже полностью оправился от ран, и вновь вооружился фотоаппаратом и кинокамерой. Благо ему сейчас и заняться-то толком не чем. А я решил, что не помешает заснять виды Дальнего, и наше путешествие на миноносце. Лишним не будет точно. Опять же, как бы плохо я не относился к Колчаку, личность в истории он заметная, а потому не помешает сделать несколько кадров и метров кинохроники.

— Синематограф. Вот решил заснять панораму морского перехода на миноносце в бурном море, — ответил я.

— Занятно, — хмыкнул лейтенант.

— Если вы против, то…

— Нет, нет, ни в коем случае, — успокоил меня тот…

В море вышли без проволочек. Я решил остаться на мостике. Двадцать шестое апреля, а потому, несмотря на ветер и волнение на море, погода достаточно тёплая и я чувствовал себя отлично. Единственно, по выходу из залива из-за качки приходилось пребывать в лёгком напряжении, ведь у меня нет многолетнего опыта морских путешествий. На катере оно полегче, там всегда можно куда-нибудь пристроить пятую точку, а не переносить неудобство на ногах. Здесь же, максимум на что можно рассчитывать это подержаться за леера. И так три часа. Но и оставить без присмотра «Ляодун» я не мог. Мне его груз нужен в Артуре, а не на дне.

Наконец мы миновали проходы в минных заграждениях и оказались на открытой воде Колчак приказал.

— Машина, самый полный вперёд, — и найдя взглядом боцмана, добавил, — Тульский, готовь парашют.