Читать книгу 📗 "Шайтан Иван 4 (СИ) - Тен Эдуард"
— Полно скромничать! — не выдержал Александр, резко встал, шагнув вперёд. Его голос звучал неестественно громко в царственной тишине кабинета. — Весь Петербург только и говорит, как великий князь Павел с горсткой храбрецов обратил в бегство целую орду башибузуков! Ваше величество, покажите ему рапорт Верникова!
Император молча кивнул. Александр торжествующе схватил со стола толстую папку с гербовой печатью и протянул брату.
Бумага хрустнула в дрожащих пальцах Павла. С каждой строчкой его лицо становилось всё бледнее. Внезапно документ выскользнул из рук и шурша упал на ковёр.
— Но… этого… этого не было… — прошептал он, и в его голосе прозвучала такая искренняя боль, что даже Александр невольно напрягся видя лицо брата.
Тишина повисла тяжёлым покрывалом. Николай I медленно поднял брови, его пальцы замерли на резной ручке кресла. В воздухе явственно ощущалось, что сейчас в этом кабинете решается нечто большее, чем судьба одного ордена.
— То есть, как не было? — лицо Николая окаменело. Он уперся взглядом в сына.
— Ваше величество, все перечисленные события имели место, туркам нанесено поражение и они были обращены в бегство. Но то что написано в докладе о моем участии в данном событии, не соответствуют действительности.
— Объяснись — тихим и неестественно ровным голосом сказал император.
Александр напряженный стоял у стола и тревожно переводил взгляд то на отца, то на брата.
Павел молчал какое-то время опустив свой взгляд.
— Значит вы, Великий князь, член императорской фамилии, довольствовались ролью стороннего наблюдателя? — с угрозой произнёс император.
— Нет, ваше величество. — Вскинулся Павел с обидой в голосе. — Я принимал участие во всех боевых действиях. После тяжелого ранения командира егерского батальона, по поручению есаула Иванова принял командование батальоном и отражал штурм южной стены нашего укрепления, участвовал в отражении нападения на нашу колонну пятью сотнями конных. К участию конной атаки наших казаков меня просто не допустили, как и участию в ночной атаке. Я сражался наравне со всеми. Не правда в том, что я руководил действиями отряда. И если быть честным до конца, я не смог бы так хорошо организовать и руководить, как это сделал есаул Иванов. Поэтому я не приму орден Георгия ни при каких условиях. Приписывать себе чужие заслуги — голос Павла дрогнул — это было бы недостойно не только великого князя, но и простого офицера.
Николай слушал Павла не сводя с него тяжелого взгляда. Александр следивший за отцом невольно напрягся, переступив с ноги на ногу.
— Значит ты отказываешься от Георгия? — спросил император и в его голосе не было гнева, скорее уважения. Павел встал и принял стойку смирно.
— Отказываюсь, ваше величество. Честь нельзя получит по ошибке или протекции. Как нельзя позволить чтобы настоящие герои остались в тени.
Тишина, повисшая в кабинете, была другой, в ней не было гнетущего напряжения. Александр всегда ревниво следивший за успехами брата, смотрел на него с уважением. В глазах императора мелькнула тень простой человеческой гордости отца за поступок сына.
— И как же нам поступить? Все знают о докладе и участии Павла в обороне Армянской области.
Александр, всё это время стоявший в напряжении, неожиданно расправив плечи и улыбнулся той хитрой улыбкой, которая предвещала неожиданный ход.
— Ваше императорское величество, — заговорил он тщательно выдерживая паузы. — Мне кажется я нашел соломоново решение. Мы объявим, что за оборону Армянской области и проявленное при этом храбрость, Великий князь Павел награждается золотым Георгиевским оружием. Очень достойная награда и соответствует деянию. — Он посмотрел на императора и Павла.
— И наградим других участников боевых действий соответственно их заслугам.
— Как тебе такое решение, сын?
— Я согласен, не стыдно перед другими офицерами. — Улыбнулся Павел. В его взгляде читалось облегчение и благодарность. Он кивнул брату.
— Ну что же, хорошее решение. — Николай взял перо и наложил резолюцию на ходатайстве о награждении:
«Подвиги, оказанные Великим князем Павлом, признаю недостаточными для удостоения орденом Святого Георгия 4-й степени. В воздаяние же ревностной службы всемилостивейше жалую его золотым оружием с надписью „За храбрость“.»
— А теперь, Павел, поведай нам, без прикрас, обо всем, подробно. Павел стал рассказывать подробно обо всём, что увидел, не утаивая ничего, как обещал есаулу и другим офицерам.
Рассказ получился долгим и не приятным. Николай сидел нахмуренный и недовольный. Павел не пытался скрасить или убрать острые темы. Дополняя рассказ своими комментариями, порой очень резкими.
— Значит говоришь, что командовал всем есаул Иванов? Опять Иванов. И как же нам наградить его?
— Мне кажется Анны второй степени он вполне достоин. — после некоторого раздумья произнес Александр.
— На него представление на Станислава второй степени. — уточнил Николай.
— Нет, ваше величество, Анна будет более уместна. И, Ваше императорское величество, снимите с него запрет на посещение Петербурга.
— Ну что же, если заслужил, значит наградим.
Вспомнил Николай обещание данное Бенкендорфу.
— Хорошо, я снимаю с него запрет на посещение и проживание в Петербурге.
Жандармское управление города Пятигорска.
Ротмистр Булавин устало откинулся на спинку кресла. За последние пять дней удалось сделать массу полезного. Рота жандармского дивизиона, временно прикомандированная к городу, смогла оперативно арестовать сорок девять ссыльнопоселенцев, планировавших уйти к горцам. Был задержан прапорщик сапёрного взвода и два нижних чина, служивших с ним, они готовили взрыв на пороховых складах. Также арестовали двух мелких чиновников интендантского ведомства, сбывавших казённое продовольствие на сторону. Камеры следователей были переполнены. Работа продвигалась тяжело и медленно.
Ротмистр подумывал привлечь к допросам есаула. Судя по тому, как охотно сотрудничали со следствием два пойманных им эмиссара, этот человек действительно знал толк в допросах. Булавин был уверен, что такой ценный сотрудник принёс бы огромную пользу жандармскому корпусу. Но категорический запрет самого генерала Бенкендорфа на принятие есаула на службу, разбивал все надежды в прах.
Мечты ротмистра Булавина о подполковничьих погонах и должности начальника городского жандармского управления обретали реальные очертания. Сам полковник Барович прозрачно намекнул, что приставка «исполняющий обязанности» в скором времени канет в лету. Тем более, что приказ о награждении его орденом Святого Станислава 3-й степени с мечами уже лежал подписанным на столе, достойное дополнение к имеющемуся ордену Святой Анны 4-й степени. Приятно сознавать, когда усердие на службе получает высочайшее признание. Подпоручик Серов и штабс-капитан Золин удостоились той же награды, но без почетных мечей.
С истинно казённой аккуратностью Булавин не преминул доложить полковнику Баровичу о существенной помощи, оказанной есаулом Ивановым, при этом чистосердечно признав собственное упущение в деле о турецких эмиссарах и готовившемся взрыве пороховых складов. С почтительной настойчивостью он ходатайствовал о возможном поощрении отличившегося есаула.
Ротмистр, следуя отработанному порядку, распорядился освободить задержанного купца, предварительно проведя с ним обстоятельную «профилактическую беседу» в лучших традициях ведомства. Для соблюдения формальностей, подпоручик Серов получил нарочито строгий выговор с выражением «полного неудовольствия начальства», тщательно отрепетированное представление, рассчитанное на возможных посторонних наблюдателей.
Параллельно, по личному указанию Булавина, штабс-капитан Золин проводил тщательную негласную проверку всего личного состава управления. Ротмистр считал своим долгом лично удостовериться в безусловной благонадежности каждого подчинённого. Малейшие сомнения в преданности или неосторожные разговоры могли обернуться внезапными кадровыми перестановками.
