Читать книгу 📗 "Ложная девятка. Том четвертый (СИ) - Риддер Аристарх"
Или наоборот: менты лезут не в свое дело и пытаются сами все решить. То тут Федорчук внезапно для себя ощутил удовлетворение. Как будто бы все правильно. И вопрос, посвященный Казани, — а именно Казань была главной темой для обсуждения, — как будто этот вопрос важнее, чем обычная межведомственная ревность и соперничество. И что все правильно, и что нужно посвятить этой проблеме как можно больше времени и выделить дополнительные ресурсы.
Поэтому вместо того, чтобы ограничиться комиссией внутри Министерства внутренних дел, товарищ генерал поручил своим подчиненным подготовить большой, подробный и очень обстоятельный доклад, посвященный ситуации с уличной преступностью в Татарской АССР.
И как это ни странно, через два дня этот доклад уже лежал у него на столе. Скорость, с которой доклад был составлен, а также его подробность наводила товарища генерала на определенные мысли. И исполнители, которым он поручил составить доклад, подтвердили эти мысли: да, фактически Федорчуку на стол лег уже готовый доклад, который в недрах министерства варился и писался заранее. Что ситуация с казанской уличной преступностью и вовлечением в нее несовершеннолетних уже давно волнует подчиненных товарища генерала.
«Тем лучше», — подумал Виталий Васильевич. И на следующий день он вместе с докладом был уже в кабинете Григория Васильевича Романова.
Не сказать, что содержание доклада шокировало Романова. Все-таки он был старый тертый калач, который за свою достаточно долгую жизнь — большая часть из которой прошла на вершинах ленинградской партийной и властной пирамиды — видел еще и не такое. Но было в докладе то, что затронуло какие-то потаенные струны в душе нового генерального секретаря КПСС.
И в результате Григорий Васильевич решил дать делу ход. Причем не просто дать ход, а приложить максимум усилий для устранения казанского феномена и предотвращения подобного на всей территории Советского Союза, чтобы в принципе больше ничего подобного в стране не случилось.
Речь шла о так называемых «общих девочках», которые были неотъемлемой частью огромного количества казанских банд — от самых крупных до насчитывающих буквально несколько десятков человек. В каждую из этих банд были вовлечены несовершеннолетние девочки, которые фактически были проститутками для этих группировщиков. И это и стало тем спусковым крючком, который запустил все дальнейшие события.
Потому что буквально на следующий же день товарищу Федорчуку поступило прямое распоряжение генерального секретаря КПСС. Романов поступил именно так, нарушив негласные правила общения. И в этом распоряжении говорилось о том, что необходимо незамедлительно подготовить и провести операцию всесоюзного масштаба.
В Казань должны были быть направлены дополнительные силы и средства непосредственно Министерства внутренних дел. Если говорить по-простому, то со всей территории необъятного Советского Союза в столицу Татарской ССР должны были быть направлены десятки и сотни дополнительных прикомандированных сотрудников, начиная от рядовых милиционеров и заканчивая дополнительными инспекторами по делам несовершеннолетних.
Кроме этого, в рамках борьбы с казанским феноменом было поручено возбудить уголовные дела в отношении тех руководителей республиканского МВД, облисполкома, горисполкома и сотрудников обкома и горкома КПСС, которые либо покрывали преступников, либо замалчивали, утаивали реальное положение дел. Фактически Романов прямо требовал провести в Татарской ССР масштабные чистки.
А то, что это будет именно масштабное мероприятие, было понятно не только из доклада, но и из сопровождающих его служебных записок.
Но это было еще не все. В рамках борьбы с уличной преступностью, помимо собственно милиции и в соответствии с мерами, предлагаемыми докладом, в Казань предполагался ввод подразделений внутренних войск, установление в некоторых районах комендантского часа и фактический перевод столицы Татарской ССР на некое военное положение. И это предполагалось продлить вплоть до момента, когда криминогенная ситуация в Казани и вообще в Татарской ССР будет приемлемой.
Забегая вперед, ситуация в Татарской АССР оказалась столь плачевной, что следующие несколько лет республику — а именно ее партийные и советские органы — сотрясали настоящие тектонические изменения, одним из которых стало в конечном итоге… отставка первого секретаря Татарского обкома КПСС Усманова Гумера Исмагиловича.
Как позже оказалось, деятельность казанских уличных банд не только замалчивалась, но и покрывалась некоторыми областными и городскими начальниками. И многие из них, как водится, имели защиту на более высоких эшелонах власти. И ниточки в итоге потянулись как раз к товарищу Усманову.
И по-хорошему его нужно было сажать, как и несколько других областных чиновников различного уровня. Но, в отличие от своих подчиненных, товарищ первый секретарь Татарского обкома избежал тюрьмы и был отправлен в почетную отставку.
И, как многим казалось, бессудная расправа над уважаемым партийцем показала всю опасность назначения Романова генеральным секретарем: вот, сталинист, гад и сволочь, дорвался до власти. И верных сынов коммунизма и верных делу Ленина партийцев снимают ни за что. Новый 37-й год начался.
А то, что так называемые верные ленинцы и правильные коммунисты покрывали преступность и, можно сказать, опосредованно на их руках была кровь невинных и десятки, и сотни загубленных жизней, об этом, конечно, говорить не нужно. Главное — назвать Романова махровым консерватором и сталинистом. Все остальное — дело десятое.
Ну, погуляли — и хватит. Мой небольшой отпуск закончился, причем закончился он даже на пару дней раньше, чем планировалось. Глупо было думать, что о ситуации в парке Горького не станет известно Стрельцову и другим руководителям «Торпедо». Так что вместо того, чтобы явиться в расположение команды 24-го, я был вызван на Восточную улицу уже 22-го.
И, честно сказать, я ожидал, что Эдуард Анатольевич и Валерий Иванович будут меня, как говорится, чехвостить и в хвост, и в гриву из-за того, что произошло в парке Горького.
Все-таки массовая драка, в которой я мог запросто не просто кулаки содрать или получить, допустим, перелом носа, а попасть в куда более серьезную передрягу. Сломанные ребра могли бы стать минимумом, а то и еще что-то покруче, это достаточный повод для того, чтобы обрушиться на меня с абсолютно оправданной критикой.
Но нет, ничего подобного в свой адрес я не услышал. Никаких там:
— Слава, ты чудак на букву «М»! Какого хрена ты творишь? Что, не мог со своей бабой в какое-то более безопасное место пойти? Зачем тебе был нужен этот сраный парк Горького? Вон на Воробьевых горах любители роликов собираются, и там и место куда лучше, и сроду не было этих казанских мудаков. Но нет! Звязда поперлась в Парк Горького, мать твою!
Нет, ничего подобного. Все было максимально корректно, спокойно. За исключением того, что на два дня меньше я отдыхал, больше никаких выводов сделано не было и никаких мер ко мне не применили.
Ну, с одной стороны, спасибо, конечно. А с другой — ну что мне теперь, из дома не выходить? В принципе, как я уже понял, эта ситуация могла произойти практически в любом месте казавшейся еще недавно полностью безопасной мне Москве. Но что есть, то есть.
Постепенно на базу заехали и другие торпедовцы, и мы приступили к подготовке к следующей части чемпионата. И он начинался домашним матчем против «Нефтчи». И как нам принесли на хвосте различные птички, матч с бакинской командой мог стать одним из последних для «Торпедо» на нашем родном стадионе перед очень длинным перерывом.
Та история с реконструкцией стадиона была готова перейти на следующую ступеньку. И знающие люди, инсайдеры, как будут говорить в будущем, вовсю твердили о том, что вот-вот стадион «Торпедо» будет закрыт на реконструкцию и мы переедем в «Лужники».
Вот вроде бы и хорошая новость. Все-таки наш родной стадион, откровенно говоря, маленький и тесный. А фанатов у нас становится все больше и больше. «Торпедо» медленно, но верно забирает болельщиков у других команд. Кусочек за кусочком отгрызает себе долю в московском футбольном пироге.
