Читать книгу 📗 "Водная жила (СИ) - Тыналин Алим"

— Как в блиндажах на войне, — сказал дед Архип, заглянувший посмотреть на строительство…

Медпункт организовали в вагончике-бытовке, который привезли из области. Дежурил фельдшер Иван Петрович с полным набором средств для профилактики и лечения обморожений — спиртовые настойки, вазелин, бинты, грелки.

К концу первой недели работы удалось выкопать пятьсот метров траншей и уложить сто метров труб. Темп ниже запланированного, но в таких условиях и этот результат считался хорошим.

Вечерами, когда заканчивалась рабочая смена, в поселке кипела культурная жизнь. После успеха с валенковым показом Галя предложила еще одну инициативу, организовать радиотеатр для длинных зимних вечеров.

Идея родилась спонтанно. Тетя Клава жаловалась, что радиослушатели устали от однообразных передач — сводок новостей, производственных планов, идеологических бесед. Хотелось чего-то интересного, развлекательного.

— А давайте театральные спектакли транслировать! — предложила Галя на очередном комсомольском собрании. — Силами местной молодежи!

Первой постановкой решили сделать «Ромео и Джульетту» Шекспира. Главные роли достались Кольке и Наташе, они уже несколько месяцев официально встречались после истории с маршем трактористов.

Но тут выяснилась проблема, никто не умел читать с выражением. Колька декламировал монологи Ромео голосом, которым обычно докладывал о состоянии техники:

— Джульетта есть солнце! — выдавал он бесстрастным тоном. — План освещения поля выполнен на сто десять процентов!

Наташа была не лучше. Клятвы в любви звучали в ее исполнении как отчет из бухгалтерии:

— Ромео, Ромео! Зачем тебе быть Ромео? — произносила она монотонно. — Статья расходов номер пятнадцать. Кредит девяносто пять рублей.

Галя пыталась их учить:

— Нужно вкладывать чувства в слова! Ромео страстно влюблен, а Джульетта мечтательная и нежная!

— А как это, страстно влюблен? — недоумевал Колька. — Покажите!

И тут неожиданно для самого себя я оказался втянут в театральную деятельность. Галя попросила меня помочь с режиссурой, объяснить, как нужно читать текст, какие эмоции вкладывать в реплики.

— Виктор Алексеевич, вы же образованный человек, — убеждала она. — Наверняка в институте участвовали в художественной самодеятельности?

На самом деле мой опыт ограничивался школьными постановками, но что-то в этом предложении показалось мне привлекательным. Возможно, возможность провести время с Галей за творческой работой.

Репетиции проходили в конторе совхоза после рабочего дня. Включали настольную лампу с зеленым абажуром, садились вокруг стола, покрытого зеленым сукном, и читали по ролям.

— Колька, — объяснял я, — представь, что Наташа уезжает завтра в другой район навсегда. Что ты почувствуешь?

— Плохо почувствую, — честно ответил парень.

— Вот эти чувства и вкладывай в слова Ромео!

Галя выступала звукорежиссером, создавая звуковые эффекты подручными средствами. Шум ветра изображала, шелестя бумагой возле микрофона. Звон мечей — ударяя ложками по кастрюлям. Шаги — стуча каблуками по деревянному ящику.

Первая трансляция состоялась в среду вечером. К радиоприемникам собрались все жители поселка, от мала до велика. В столовой, где стоял основной громкоговоритель, яблоку негде было упасть.

И произошло чудо. То, что на репетициях звучало неуклюже, в эфире превратилось в самобытную народную интерпретацию классики. Ромео-Колька объяснялся в любви голосом простого парня, искренне и без театральных красивостей. Джульетта-Наташа отвечала ему с деревенской непосредственностью.

— Не откажись от имени своего! — говорила она. — А если не хочешь, то поклянись в любви, и я не буду больше Капулетти!

— Хорошо, — отвечал Колька после паузы. — Клянусь!

Зал взорвался смехом и аплодисментами. Это была уже не трагедия Шекспира, а веселая деревенская комедия о любви двух молодых людей.

Особенно удался эпизод с балконом. Роль балкона играла тетя Клава, изображая скрип досок звуками радиоузла:

— Джульетта на балконе! — объявляла она. — Скрип-скрип!

— Ромео под балконом! — отвечал Колька. — Топ-топ!

Когда дошло до сцены с ядом, дядя Вася, игравший аптекаря, выдал незабываемую реплику:

— Вот тебе яд, — говорил он голосом опытного механизатора. — Только осторожно, штука опасная. Как антифриз в радиаторе!

Спектакль закончился всеобщим весельем. Ромео и Джульетта остались живы, тетя Клава объявила, что у нас будет счастливый финал, потому что «молодые люди должны жить и радоваться».

— Когда следующий спектакль? — кричали слушатели.

— На следующей неделе «Три мушкетера»! — пообещала Галя.

После спектакля мы остались в конторе убирать реквизит. Галя аккуратно складывала листы с текстом в папку из коленкора, я сворачивал самодельные декорации.

— Спасибо, что помогли, — сказала она, поднимая на меня глаза. — Без вас ничего бы не получилось.

— Мне самому понравилось, — признался я. — Давно не занимался ничем творческим.

Мы стояли близко друг к другу в освещенном кружке настольной лампы. За окнами выл ветер, трещал мороз, а здесь было тепло и уютно. Галя была в темно-синем шерстяном платье с белым воротничком, волосы аккуратно уложены, на щеках румянец от волнения.

— Виктор Алексеевич, — сказала она тихо, — а можно я вас кое о чем спрошу?

— Конечно.

— Вам не кажется, что мы хорошо работаем вместе? Не только в НИО, но и… в других делах.

Вопрос повис в воздухе. Я понимал, что это не только о театре. За последние месяцы мы стали гораздо ближе, наши отношения переросли рамки служебного сотрудничества.

— Кажется, — ответил я честно. — Более того, я думаю, что мы… подходим друг другу.

Галя слегка покраснела, но не отвела взгляд:

— Я тоже так думаю.

За окном бушевала сибирская зима, но в этой комнате царили тепло и понимание.

На следующий день случилась неприятность, которая могла сорвать все планы строительства. Во время ночной смены лопнул главный паропровод системы обогрева, сварной шов не выдержал давления и перепадов температуры.

Железняков стоял возле лопнувшей трубы, из которой валил белый пар, и мрачно качал головой:

— Без пара работы останавливаются. Земля мгновенно схватится, даже кирками не разбить.

Проблема была серьезной. Сварщик бригады Иван Николаевич Сидоров свалился с высокой температурой — грипп, осложненный ангиной. Ближайшая замена находилась в районном центре, но дороги замело, добраться было невозможно.

— А в совхозе сварщики есть? — спросил прораб.

— Один, в МТМ работает, — ответил я. — Но он простой, не аттестованный. Трубы высокого давления ему не доверяют.

— Хоть что-то, — вздохнул Железняков. — Покажите его.

Сварщиком в машинно-тракторных мастерских работал Михаил Степанович Токарев, мужчина лет сорока пяти с добродушным лицом и золотыми зубами. Специализировался на ремонте сельхозтехники, сваривал треснувшие рамы тракторов, чинил ковши экскаваторов.

— Высокое давление не варил, — честно признался он, осматривая лопнувшую трубу. — Тут сталь особая нужна, электроды специальные. У меня только обычные есть.

Ситуация казалась безвыходной. Но тут неожиданно вмешался Колька:

— А можно я попробую?

Все удивленно посмотрели на него. Колька стоял в узорчатых валенках тети Груши, в телогрейке и шапке-ушанке, выглядел как обычный молодой рабочий.

— Ты умеешь варить? — недоверчиво спросил Железняков.

— Учился втайне, — смущенно признался парень. — Дядя Миша, сварщик из соседнего совхоза, показывал. Я давно мечтал попасть на большие стройки, строить БАМ или что-нибудь такое.

— А опыт какой? — поинтересовался прораб, изучая паренька внимательным взглядом.

— Полгода потихоньку практиковался, — ответил Колька, переминаясь с ноги на ногу. — Дядя Миша давал электроды УОНИ-13/55, учил шов правильно вести. Говорил, что у меня рука легкая.

Железняков переглянулся со мной. Выбора особого не было. Либо рисковать с неопытным сварщиком, либо останавливать работы на неопределенное время.