Читать книгу 📗 "Участковый (СИ) - Барчук Павел"

— У тебя карандаши не те! — едва не зарыдал Капустин. — У тебя карандаши не заточены под правильным углом! Мой карандаш был идеален! Без него я не могу заполнить журнал утреннего осмотра! Нарушается весь порядок!

— Эм… Ну…Может, он у тебя в другом месте? — осторожно предположил я.

При этом старательно соображал, как бы перевести нелепый разговор о пропавших карандашах в более практичное и безопасное русло. Ибо лично я, например, чувствовал некую неадекватность в нашей с Капустиным беседе.

Впрочем, поведение капитана тоже вызывало вопросы. Какие-то они все в этом N-ске с дурни́ной, честное слово. Педантизм, конечно, дело такое, иногда людей до ручки доводит, но Капустин один хрен казался мне более странным, чем должен быть.

— Я все проверил! — Старший участковый с отчаянием шлепнул себя по бокам, потом подскочил к столу и с силой ударил ладонью по столешнице. — Я весь кабинет перерыл! Даже в мусорной корзине копался! Его нет! Что ж делать-то? Что ж делать-то?

Капитан сорвался с места и забегал по комнате, дико выпучив глаза и не разбирая дороги. Он сшибал стулья, натыкался на стол и вообще всячески показывал, что у него приступ дури.

В этот момент я понял, признаваться — равносильно самоубийству. Этот фанатик порядка и обожатель карандашей меня просто сожрет. Он в данную секунду просто до одури напоминал мне небезызвестного Голума, потерявшего свою «прелесть».

— Сочувствую, — сказал я, пытаясь обойти мечущегося по кабинету Капустина и подобраться к своему столу. — Наверное, уборщица выбросила. Он, наверное, упал, а она не заметила и загребла вместе с мусором.

— Тетя Маша⁈ — Капустин замер, уставившись на меня безумным взглядом. — Да она за семь лет работы ни разу не тронула ни одной бумажки с моего стола и возле него!

Я тихонечко сделал шаг назад, стараясь увеличить расстояние между мной и капитаном. Черт с ним, с моим столом. Не очень-то он мне сейчас и нужен. Потом поработаю с бумагами.

Где же Семёнов? Без него я тут с этим карандашным маньяком точно сойду с ума.

— Слушай, Капустин, а Виктора случайно не видел? — спросил я.

— А? Семёнова? — капитан на секунду отвлекся от своей трагедии. — Пошел к Василию Кузьмичу. С утра пораньше рванул. Говорит, насчет перевода узнать… — Капустин осекся, его лицо снова исказилось болью утраты. — Петров, ну ты точно не брал? Может, ты случайно в карман сунул? Проверь, а?

Чтобы психованный педант и любитель порядка от меня отвязался, я с театральным вздохом начал демонстративно ощупывать карманы. Из правого извлек носовой платок. Потом сунул руку в левый и… о, ужас!

Мои пальцы наткнулись на знакомый ребристый стержень. Проклятый карандаш! Он тут, на месте! Значит, всё-таки на автомате прихватил его с собой, когда уходил от Бесова.

Я посмотрел на Капустина — на его трясущиеся руки и горящие фанатичным огнем глаза — и понял: если сейчас достану этот карандаш, он не успокоится. Он заставит меня рассказать, при каких обстоятельствах данный предмет попал ко мне, почему он не возвращен сразу, а потом, чего доброго, потребует объяснительную о несанкционированном использовании казенного имущества.

— Нет, — солгал я, вытаскивая руку из кармана. — Пусто. Наверное, все-таки уборщица.

Капустин испустил стон, похожий на звук спускаемой автомобильной шины, и повалился на стул.

Я, не теряя ни секунды, ретировался из кабинета. Нужно было срочно найти Семёнова, дабы узнать судьбу нашего вчерашнего дела. Ну и конечно, хотелось держаться подальше от старшего участкового, пока он не объявил общероссийский розыск своего графитового сокровища.

Когда закрыл за собой дверь, на секунду завис возле нее, принюхиваясь к коридорному «аромату». Мне вдруг показалось, будто откуда-то пахнуло́ полынью. Прям точь-в-точь, как тогда, в кварите Лёлика Петренко. Однако тут же запах полыни пропал и я, решив, что мне это померещилось, благополучно отправился на поиски Семёнова.

Глава 13

Я поднялся на второй этаж, туда, где находился кабинет начальника отделения, и сразу увидел знакомую фигуру. Семёнов на самом деле отирался возле двери, на которой виднелась табличка с фамилией, инициалами и должностью Василия Кузьмича.

Виктор стоял, прислонившись плечом к стене, и вроде бы выглядел вполне безобидно. Однако, его голова правым ухом тянулась в сторону крохотной щёлочки, имевшейся между створкой и дверным косяком. А значит, товарищ старший лейтенант, участковый уполномоченный, взрослый и разумный человек, банальным образом подслушивал, что происходит в кабинете начальства.

Заметив меня, старлей закатил глаза, вывалила язык и несколько раз чиркнул ногтем большого пальца по горлу, всем своим видом показывая, что за дверью творится форменное безобразие. Потом отпрыгнул от кабинета полковника и суматошно замахал рукой, призывая подойти ближе.

— Тссс! — прошипел он, когда я оказался рядом. — Сам послушай, что творят!

Вообще я совершенно не планировал идти у Семенова на поводу и корячиться возле двери. Однако, вид у старлея был немного безумный. Мне этот вид напомнил капитана Капустина, от общества которого я только что избавился.

— Да когда ж вы успели так дружно звездануться? — Тихо буркнул я себе под нос.

Затем, игнорируя зверские рожи Семенова, которые он активно корчил, намекая на важность происходящего в кабинете, тихонько пристроился возле щёлочки. Хотелось искренне верить, что никто сейчас сюда не придет и весь этот сумасшедший дом не увидит. К счастью, кабинет полковника находился в самом конце коридора, за поворотом. Соответственно, моя вера имела веские основания.

Из-за двери доносились приглушенные, но вполне разборчивые голоса.

— … я понимаю, Семёнов рвется в оперативный состав, — это был голос Серикова, сладкий, как патока, аж зубы свело. — Но, Василий Кузьмич, учитывая вчерашний инцидент… Мы не можем отправить на оперативную работу человека, который труп в пяти метрах от себя не заметил! Этак он еще какого-нибудь жмурика просрет. Тьфу-тьфу-тьфу! Не дай бог. Или преступники у него под носом, будут как мыши перед обожравшимся котом, расхаживать. Не дорос еще товарищ старший лейтенант. Не дорос! Вот такое у меня мнение.

Я повернул голову, посмотрел на Виктора, который стоял ровно за моей спиной, дышал мне в затылок и, по-моему, очень сильно злился. Физиономия Семёнова выглядела настолько мрачной, будто там, за дверью, решался вопрос не о его переводе на оперативную работу, а достоин ли Виктор Николаевич гордого звания «человек».

— Слышишь? — прошипел старлей. — Гадина ползучая! Сериков. Это он все испортил! Заливает Василию Кузьмичу, что я неспособен!

— … а новый, Петров, — продолжал следак, — Парень, конечно, старательный, но зеленый еще. Десантура-десантурой, однако опыта участковой работы — ноль. Им вдвоем на участке, да еще с нераскрытым делом в виде странного трупа, пока будет лучше… Мы, конечно, с трупом разберёмся. Это и ежу понятно, товарищ полковник. Но пока, считаю, перевод Семёнова нужно отложить. Пусть еще месяцок поработают вместе. Для стабильности. Как раз по новому делу можно их обоих конкретно подзагрузить. Пусть один набирается практики в оперативной работе, но пока являясь участковым. А второй — просто набирается практики.

— Вот сукин сын! — вырвалось у Семёнова сквозь зубы. — Он специально! Он знает, что Василий Кузьмич сейчас на стабильность показателей молится! Чтоб ему в говне захлебнуться!

— Василию Кузьмичу? — Удивился я.

— Нет. — Тряхнул головой Семенов. — Эдику этому всратому!

Из-за дверь послышались шаги. Кто-то явно собирался выйти в коридор. Мы со старлеем, оба, как ошпаренные, отпрыгнули в сторону, а потом очень быстро рванули к лестнице. Типа, вообще случайно проходили мимо.

Из кабинета начальника отдела появился опер Волков. Наверное, Сериков взял этого подпевалу на встречу с полковником, чтоб тот подтвердил профнепригодность Семёнова. Ну и мою, заодно, тоже. Увидев нас, Волков ехидно ухмыльнулся и направился в нашу сторону.