Читать книгу 📗 "Ревизор: возвращение в СССР 38 (СИ) - Винтеркей Серж"
Помня о договорённости с Захаровым, он по возвращении в гостиницу сразу набрал телефон племянника. Тот ему не ответил.
— Небось, по ресторанам гуляет, — пробурчал он недовольно себе под нос. — Тогда ладно, если не дозвонюсь, сюрприз у него будет… Значит, как мне сказали, так нагло себя вел, что внимание аж в Москве привлёк со стороны милиции… Вполне в его духе. Мне много что есть ему сказать…
Крым, Фрунзенское
Николаенко был дома, но трубку поднять никак не мог. Он просто не слышал звонка. Обнаружив подмену тетрадки, он вначале метался, как дикий зверь. Любовница так и не смогла ему ничего толком объяснить. Истерику даже ему устроила, мол, чего ты привязался с этой тетрадкой, — вот же она у тебя! Да ещё и заявила, что зачем он себя называет богатым человеком, если не может себе сколько нужно тетрадок купить? Курица, одним словом. Ну так и выбирал он её тоже вовсе не за умение умом своим пользоваться… Другие вещи его в ней волновали… Одно было точно ясно — она наверняка ни при чем. Не её уровень в такие дела играть. Да и где бы она спрятала эту подменную тетрадку, в лифчике, что ли?
Почти сразу ему стало ясно, что кто-то ведёт против него опасную игру. Первая мысль, что возникла — напрячь на поиски злоумышленников продажных ментов. Он уже даже и к РУВД подъехал, как вдруг вспомнил, что в этой тетрадке прописаны все взятки, что он местным ментам раздавал. А ещё вдобавок там и суммы его дохода указаны очень симпатичные. Даже более чем симпатичные, если честно. Совсем вровень не идущие с теми взятками, что он им раздавал.
Ну, положим, попросит он их поискать. И если найдут они его тетрадку, то конечно же, заглянут туда. Менты такой шанс не упустят, точно заглянут. Момент, что там все их взятки отражены, сразу резко ухудшит им настроение. Подумают, что он на них компромат собирал… И непонятно, как отреагируют… Может, решат, что нечего больше такому человеку крымское небо коптить? А второй момент, когда они увидят, что он больше двухсот тысяч за три года поднял, — он ещё опаснее. Велик шанс, что они приедут к нему не тетрадку отдавать, а свяжут его и начнут выпытывать, где все эти деньги. Нет, к ментам однозначно нельзя обращаться.
Та же самая ситуация и со всяким ворьём. Эти точно такие же… Едва увидят, какие суммы там фигурируют, тут же к нему нагрянут…
Вот и получалось, что его обокрали, а предпринять он ничего не может… Не директоров же заводов и бухгалтеров подкупленных ему посылать на поиски злоумышленников. Хватало, конечно, и людишек уровнем поменьше, на подхвате, но он специально шибко умных не брал, чтобы не вздумали его перехитрить и себе его схемы забрать не задумали. Эти не то что тетрадь не найдут, хорошо будет, если потом еще самих их не придется искать, когда заблудятся в трех соснах…
И ещё одна мысль покоя ему не давала… А вдруг его тетрадка пропала, потому что уже возбудила любопытство либо ментов, либо воров? И в этом случае и обращаться никуда не надо, они скоро сами придут и начнут из него деньги выбивать.
На всякий случай он зарядил ружьё картечью на медведя. И решил никуда из дома не выходить.
Тлела в нём также надежда, что тот, кто тетрадке ноги приделал, не мент и не настоящий преступник с ходкой на зону и связями в воровском мире. Украл её сугубо, чтоб потом за неё выкуп потребовать. И в этом случае, может, выкуп не будет таким и большим… Но время шло, надежда эта таяла, и Николаенко, не выдержав напряжения, прибег к испытанному способу подлечить нервы — откупорил бутылку беленькой. А когда не хватило, достал ещё одну…
Москва
Захаров дружески попрощался с генералами МВД, и, выйдя из ресторана, набрал Мещерякова из уличного автомата.
— Юрьич, завтра с самого утра отбей телеграмму Ивлеву. Пусть срочно возвращается из Паланги в Москву. Укажи в телеграмме, чтобы позвонил тебе по приезду. Подъедете ко мне оба, я выйду, погуляем в сквере.
— Сделаю, Виктор Павлович! Я правильно понимаю, что всё получилось?
— Правильно, Юрьич, всё прошло, как по нотам.
— Поздравляю вас, Виктор Павлович!
— Что же, Юрьич, ты много сделал для того, чтобы всё получилось. Но по-настоящему поздравлять мы должны Павла. Его идея, его план.
Паланга
Сегодня подскочил рано, когда все еще спали. Вышел на веранду с удовольствием, поскольку с утра вместо привычного мрачного неба вдруг робко засияло солнышко. Я принялся прикидывать, нагреется ли вода в море сегодня хотя бы к вечеру, чтобы можно было искупаться? Хотя бы градусов до шестнадцати, потому что пока что, по моим прикидкам, в море было градусов тринадцать, не больше. При шестнадцати градусах я ещё могу купаться, при тринадцати это всё-таки уже перебор. В такую воду только после бани заходить можно на полминутки. Но никак не купаться, получая от этого процесса удовольствие…
Надо ли говорить, что примерно через час принесли телеграмму из Москвы? Люблю я пословицу, гласящую, что, если хочешь насмешить бога, то составь какой-то план…
К сожалению, в телеграмме, пришедшей от Мещерякова, никаких подробностей не было, кроме просьбы позвонить ему, как я приеду в Москву. Так что мне оставалось только надеяться, что телеграмма прислана не из-за того, что в ходе реализации нашего плана возникли какие-то проблемы. Хоть как-то, конечно, Андрей Юрьевич мог бы и намекнуть, в связи с чем меня вызывают в столицу. Ликовать и праздновать победу или придумывать, как решить очередные затруднения?
Ладно, что уж теперь гадать. Сразу пошёл сказать Галие. Она расстроилась, конечно, несмотря на то, что я её предупреждал, что мне достаточно скоро снова придётся на какое-то время уехать. Попросил её рассказать всем остальным уже после моего отъезда. Лучше так, чем прощаться перед, надеюсь, краткосрочной поездкой в Москву. Если повезет, уже сегодня и вернуться могу обратно. Так, теперь мне надо побыстрее приехать в аэропорт. Может быть, получится попасть на ближайший рейс.
Я уже заранее договорился с соседом. С тем самым, который в прошлом году возил нас на отдалённый пляж. Прихватив заранее собранную небольшую сумку, чемодан тащить нет никакого смысла, тут же зашёл к нему и через десять минут мы уже ехали в аэропорт.
Лететь пришлось стоя, но я не жаловался. Молодой, суставы здоровые. Я часа четыре так могу простоять без особых неудобств. Не хочется даже вспоминать, что в прошлой жизни после пятидесяти с моей спиной бы произошло, если бы я вздумал постоять четыре часа. Впрочем, сейчас ни о каких четырёх часах, конечно же, и речи не шло. Максимум через полтора часа мы уже были в Москве. Вышел из самолета — и тут погода отличная!
Прямо в аэропорту нашёл городской телефон и набрал Мещерякова.
— Андрей Юрьевич, это Павел. Вы меня вызвали, чтобы поздравить или расстроить?
— Поздравить, Паша, — рассмеялся он в трубку. — Все на мази. Ты уже с аэропорта домой приехал или…?
— Никаких домой, прямо с аэропорта вам и звоню.
— Отлично! Тогда бери такси прямо до сквера. Встретимся там через полтора часа. Я созвонюсь с начальством…
— Отлично, думаю, за полтора часа по-любому до места встречи доберусь. Может, ещё и погуляю, погода хорошая…
Приехал в сквер на пятнадцать минут раньше. Эх, какие времена хорошие! Пробка, пока ехали, была всего один раз, у какого-то бедолаги с «Москвича» колесо отвалилось и машину развернуло поперёк дороги. Повезло, что никто не пострадал… У меня такое же тоже однажды было, но скорость была не такая уж и большая, и удалось сесть на песчаную кучу на обочине той частью машины, с которой колесо укатилось… Необычное чувство, когда часть машины бодро впереди нее самой катится. Самое увлекательное потом было гайки собирать по всей дороге. Особенным успехом это мероприятие не увенчалось, пришлось откручивать по одной с других колес, и так и добираться…
Погода была по-прежнему солнечная, очень приятная. Днем, похоже, настоящая жара будет. Кепки у меня не было, так что наслаждался солнцем — хоть тут позагораю. Мещеряков и Захаров подошли вместе.