Читать книгу 📗 "Профессия – превращатели! (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович"

* * *

Примерно через полчасика, заев стресс плотным обедом и запив кружкой пива (вина не осталось, родичи выпили скромный имеющийся запас, чтобы устранить уже свой стресс), я начал рассуждать сам с собой.

Итак, мне просто повезло, потому что я просто не успел закрыть цилиндр. Есть ли гарантии, что так будет всегда? Разумеется, их нет. Аммиачно-воздушная смесь неоднородна по составу, а катализатор спускается довольно медленно. Собственно, потому для опытов и используют стеклянный цилиндр — чтобы видеть ход процесса. А жаль! Открытый верх оказался хорошим предохранителем. О! Вот оно, нужное слово — «предохранитель»!!!

Заведомо самый слабый элемент системы, который первым выйдет из строя. Предохраняя от разрушения всё остальное. Нет, положительно, меня хранит сама судьба, раз столько «упоротых косяков» сошли мне с рук. Вот что мне стоило раньше подумать?

Разумеется, в школе опыты проводят в большом стеклянном цилиндре. Там важно, чтобы ученики могли с разных сторон наблюдать красивую реакцию. А мне сейчас это зачем? Цилиндр вполне можно сделать из керамики. Тогда и размер можно увеличить, и стоить он будет копейки. Для наблюдения за процессом оставлю несколько небольших окошек из стекла. А с противоположной от себя стороны, повёрнутой к стене сделаю ослабленный, легко вышибаемый участок. Он и послужит предохранителем.

Меня будто несло на крыльях рационализации. Цилиндр надо будет чем-то оплести — верёвочками или лозой. Чтобы даже в самом крайнем случае, если мой предохранитель не сработает, осколки всё равно ничего не повредили и никого не поранили.

Кстати, в этом случае операцию можно будет передать какой-нибудь девушке, они обычно аккуратнее.

Кстати, «предохранитель» можно встроить и сейчас: припаяю отводящую широкую трубку и заткну её пробкой. Да и оплести цилиндр тоже не помешает. Мне ещё примерно столько же операций предстоит выполнить, надо риск снизить до минимума.

— Орлы, слушай мою команду! Нужно найти, кто тут лучше всех корзинки плетёт. Срочно нужна необычная корзинка!

* * *

— Проходи, Ашот, проходи, дорогой! За стол садись. Извини, ужин небогатый — хлеб да сыр, и вина немного. Правда, вино хорошее. Еркаты тут храму несколько бочонков этого своего кагора подарили, так я кувшинчик и нацедил.

— Что, понравилось?

— Не без того. И не только мне. Слышал я, что Третий жрец хочет кагору статус храмового вина выбить. И договориться с Еркатами о крупных регулярных поставках.

Если Око Храма, он же — Мастер Смотрящий, говорит, что что-то там «слышал», можно быть уверенным — сведения достоверные.

— Лично я не возражаю, Наставник. Но не разоримся ли мы? Кагор этот весьма недёшев.

— Не разоримся. Ты же знаешь, он из тех, кто планирует это в увеличенный налог на род Еркатов включить. Дескать, предки их не просто так облагодетельствовали, а исключительно в силу храмовых молитв. И теперь делиться надо! По-честному. Ну, в смысле — поровну. Половина им, половина — нам.

Проникающий-в-суть-вещей почесал в затылке и задумчиво пробормотал:

— Помните старую персидскую загадку про слона? Съест ли он за день сорок талантов капусты?

— Помню. Съесть-то он съест, только, кто ж ему даст! Согласен, аппетиты придётся поумерить. Но «огневики» вообще девять десятых требуют. Да и Храм Луны… Ты зеркало, сработанное Русой, видел?

Ашот молча кивнул. Было бы странно, если бы он — и на такое не посмотрел.

— А тут они кусочек Арцатам показали. И отрез фиолетовой ткани подарили. Так те чуть ли не с ума сошли от перспектив. И знаешь, чего учудили?

— Не слышал ещё.

— Предложили Еркатам породниться. Представляешь, пять поколений враждовали, а теперь готовы за Русу дочку Главы клана отдать!

— Это которую? Он же старик совсем, его дочки давно замужем, сами уже бабушками стать успели. Подожди, Наставник, они что, ополоумели? Они Еркатам Агавник[2] предложили⁈ Бабе ж под тридцать уже. Незаконнорожденная. Гулящая. Уже двух мужей своим темпераментом в могилу успела свести. Да к тому же — бездетна она. И такую невесту предлагать надежде и гордости рода⁈

— Это ты так видишь. И Еркаты, наверняка, так же отнесутся. Но Арцаты считают, что невероятно польстили своим предложением.

— Ох! — Ашот взял со стола кружку с вином и запил шокирующие новости. — Правильно говорят: когда боги хотят наказать, они лишают разума!

— Да нам-то что до того?

— Не скажи, Наставник, есть нам до того дело. Потом поясню, ты сначала расскажи, что Совет жрецов по Русе решил? Ведь для того и звал же?

— Ты мой лучший ученик, Ашот! — с гордостью ответил тот. — Большинство и не знало, что Совет сегодня собирали. И тем более — по какому поводу. Вот помру — займёшь моё место.

Он отсалютовал кружкой, дождался ответного движения и отпил.

— Вредной сущности в парне не обнаружили. Так будет сказано в официальном заключении, хоть Второй жрец, сам знаешь, предлагал написать иначе. Дескать, так Еркаты сговорчивее станут.

— Болван… Жадный болван! С огнём ведь играет. Да все, принесенное вредной сущностью, запретили бы к производству. И остался бы он без вина да с разбитым кувшином[3]

— Поэтому и решили написать правду. Сам знаешь, её говорить легко и приятно! Особенно — если думать, когда именно сказать! — улыбнулся Смотрящий. — Большинство с тобой согласилось. Парень наш — один из воплощённых, но подселившиеся души хозяина не стёрли, тут ты был убедителен. А раз так, то всё на пользу Роду, царю и нам. Это если вкратце. Тобой почти все довольны, кроме Второго жреца, но он тебя никогда не любил.

— А вы, Наставник?

— И я доволен. Или тебя интересует, что мне особенно понравилось?

Ашот снова кивнул. Он давно привык, что этот человек читает его с лёгкостью.

— Понравилось мне, что ты был доброжелателен. На контрасте с «огненным» отлично получилось. «Злой жрец и добрый жрец». Я знаю, ты умеешь быть иным, но тут ты угадал. Твоя позиция пришлась Еркатам по душе, они теперь сами отдадут нам многое, за что раньше пришлось бы биться. Ты заедай, это вино коварно, если не закусывать, может ударить в голову.

Молодой жрец послушно и не торопясь закусил, выпил ещё, и только потом продолжил разговор:

— Я обещал объяснить, почему нам есть дело до того, мир или вражда будет между Арцатами и Еркатами. Видишь ли, Наставник, большинство людей обычны. Они рождаются, взрослеют, работают, любят жену или нескольких, растят детей и занимаются обычными делами — сеют хлеб, торгуют, воюют, правят или молятся богам. Но след, который они оставляют в мире, быстро исчезает. И лишь единицы меняют мир. Один такой человек принял от богов и принёс в мир огонь. Греки говорят, что это был Прометей, у других народов свои версии, но суть в том, что как бы не звали того парня, мир от его дел изменился. Были и другие…

— Например, прародитель Еркатов научился получать и ковать железо?

— Да. И первый гончар. И парень, придумавший колесо. Или построивший первую лодку. А Руса… Нет, он не новое несёт, он возвращает то, что уже было когда-то, но… Для нашего мира оно всё равно, что новое. И таких новых вещей уже сейчас слишком много. У Еркатов, при всём их богатстве, просто не хватит денег, чтобы всё это освоить. И не только денег. Им будут нужны люди. Не только химики, но и кузнецы, медники, ткачи, торговцы, строители и менялы… Даже просто грамотные люди, умеющие писать и быстро и грамотно считать, будут им нужны в больших количествах.

— Хм, я начинаю понимать этого бандита Волка. Дикий соблазн схватить это сокровище и не выпускать из рук, — улыбнулся старик. — А ты растёшь, Ашот. Раньше ты рассказал бы об этом всем и сразу. Теперь же — только мне и после официального решения Совета жрецов. Но объясни мне, почему ты убеждён, что правильно было его отпустить?

— Этот парень — сокровище, ты прав. Но он подобен пылающему угольку. Затушить — можно, это даже не очень трудно. Но ни в руках не удержишь, ни в кошельке не спрячешь. Прожжёт!