Читать книгу 📗 "Беглец (СИ) - Никонов Андрей"
— Нет, — призналась Поземская, — тут о ней старались ничего не говорить, но я уверена, что это моя Тося. Была уверена.
— Значит, — Сергей кивнул на лежащее на кровати тело, — ты убила не того человека. Не скажу, что совсем невиновного, но не того.
До учительницы наконец дошло. Она закатила глаза, и упала в обморок.
— Вот так женщины решают проблемы, — вздохнул Травин, — переходя в бессознательное состояние. Как опоссумы.
Он пошлёпал учительницу по щекам, оттянул нижнее веко, убедился, что та не притворяется, выглянул в коридор, потом ещё прошёлся по другим помещениям, чтобы проверить — нет ли кого в сельсовете ещё. Многие двери оказались заперты, но за ними тоже стояла тишина, выходило, что они тут с Поземской одни. Живые. Выгораживать её молодой человек не собирался, равно как и обвинять в том, что она не совершала, но если учительница окажется в руках местного правосудия, правду он уже не узнает. Поэтому правосудие вполне могло подождать. Он вытащил нож из груди Будкина, подхватил учительницу на руки, и направился к чёрному ходу.
Глава 14
31/03/29, вс
Митя добрался до Дятлово без приключений. Лошадь, несмотря на свой дохлый вид, исправно тянула кибитку, доберман крепко спал, солнце постепенно садилось, но, когда показались крыши домов со снежными шапками, до сумерек оставалось ещё часа три. Найти дом Герасима оказалось непросто, Дятлово было не захудалой деревенькой, а практически селом, с церковью, каменными зданиями и извилистыми улочками. Народ тут жил разный, кто своим хозяйством, а кто — рабочим трудом, подворья уходили чуть ли не на полверсты в разные стороны, хозяин телеги, на которой должны были удрать бандиты, обитал в последнем доме возле самого леса. Обычный пятистенок из потемневших от времени брёвен с резными наличниками, покрытый дранкой и обнесённый редким частоколом, был заперт на висячий замок. Из холодной части доносилось кудахтанье, телега без лошади стояла поодаль.
— Герасима ищешь? Так нет его, — сказала соседка, с интересом разглядывая гостя, — вчерась приехал под самую ночь, да рано утром, как живность покормил, в лес ушкандыбал, с ружьишком, значит.
— Ищу. Когда вернётся?
— Да кто его знает, может, к завтрему, а может и через неделю, он на голову-то плохой, на войне контуженный, что там взбредёт, одному Богу известно. А ты по какому делу-то к нему?
— Да приятеля он моего подвозил вчера, так я его забрать должен. Может, в доме оставил, или с собой увёл?
— Нет, один он приехал, без приятелей, — женщина поджала губы, — всё бормотал чего-то, да и лошадка хромала, сейчас вон у меня стоит без толку, ветеринара нашего дожидается.
— Под ночь, говоришь, приехал, — задумчиво сказал Бейлин, спрашивая скорее себя, чем собеседницу, — и лошадь хромая. Наверное, всё-таки заезжал куда ещё?
Поезд столкнулся с товарняком, когда ещё полудня не было, перестрелка и бегство Травина-Должанского заняли не больше часа. По карте, от того места до Дятлово было не больше десяти вёрст. Лошадь, пусть даже с повреждённой ногой, не могла тащиться больше трёх-четырёх часов по накатанной дороге.
— В Конопельку он должен был заехать, Лукича завезти да приятелей его, бездельников да хулиганов, ух, житья от них нет. Они, мил человек, встретиться должны были, за Герасимом-то должок имелся, так он хвастался, что враз отработает, а уж как, не знаю и знать не желаю. Небось, там и засиделся, у Лукича, по такому-то случаю.
Митя точно знал, что никакого Лукича в Конопельку Герасим не подвозил. Лукич сейчас лежал в морге где-нибудь в Барабинске или Убинском, смотря куда отправили тела бандитов, так что задерживаться в соседней деревне хозяин телеги наверняка не стал. По карте выходило, что ехать Герасиму было особо некуда, разве что в Кондагуловку, но там мужчина точно не появлялся, это Митя успел выяснить у близнецов, пока те ещё могли разговаривать.
— Я бы заплатил, — сказал Бейлин, — если бы кто этого Герасима для меня нашёл.
— Много платишь? — тут же оживилась соседка.
— Восемь рублей, приятеля уж больно найти надо, без него вернуться не могу.
Он мог бы предложить столько, что вся деревня этого извозчика из-под земли достанет, но чужак с лишними деньгами становился лакомой добычей для местных. И так Митя сказал, на его взгляд, лишнее — если Герасим подвозил кого-то из чужих, возникнет вопрос, почему не Лукича. Оставалось надеяться, что или соседка не сообразит связать два факта, или ей банально не хватит на это времени.
— Ну надо так надо, — согласилась женщина, — сейчас Ваньку пошлю, пущай по лесу пробежится, авось найдёт, а ты на улице-то не стой, иди к нам, я тебя накормлю чем Бог послал.
Пока Бейлин располагался в горнице, Ванька, пацан лет тринадцати, нацепил треух и валенки, спросил, что узнать у Герасима, и умчался в лес. Соседская собака на появление добермана отреагировала нервно, но тот, не обращая внимания на заливистый лай, прошёл вслед за Митей в дом и улёгся в углу.
— Собачка покормлена, — ответив на взгляд соседки, сказал Бейлин, — не беспокойтесь. Да и я обедал плотно, только чаю попью, если нальёте.
Обстановка в горнице была скудной и бедной, объедать хозяйку он не хотел, да и съеденный обед ещё не до конца переварился. Женщина поставила на стол варенье, нарезала хлеб, и пока раздуваала самовар, Митя разглядывал фотографии на стене. Там хозяйка была с мужчиной и тремя детьми, одного из которых, убежавшего в лес Ваньку, Митя узнал. Про остальных спрашивать не стал, не его это дело, да и мало ли что, в деревнях дети умирали чаще, чем в городах, хорошо если доживала половина до подросткового возраста. Хозяйка сама завела об этом разговор.
— Ванька-то у меня один остался, — пожаловалась она, — и так детей Бог в достатке не дал, да ещё и померли вот, от лихоманки, и Панкрат, и малые. Сейчас-то в селе пункт есть с фельдшером, если что, и в город отправят, а раньше хорошо если доктор за неделю объявится, и то денег стребует, а откуда их взять. Вот, корова выручает, только налог на неё большой, да ещё за сено платить, не наберёшься.
Какое-то время она жаловалась на свою тяжёлую жизнь, Бейлин кивал молча, прихлёбывая чай из трав, его от тепла разморило и клонило в сон. Ванька прибежал через час.
— Нашёл, — сказал он, — Кузьмич на болотах шастает, пока не развезло, силки проверяет. Обещался подойти к темноте, калякал, что подвозил кого-то, только куда, вспомнить не может, но как появится, обязательно припомнит. Мамань, дай пожрать, а то аж живот подводит.
— Держи, оглоед.
Женщина погладила сына по голове, поставила тарелку с разваристой кашей, пацан схватил ложку и начал закидывать еду в рот, почти не пережёвывая. Митя достал из кармана бумажку в три рубля и два серебряных целковых, положил на стол.
— Остаток отдам, как только сосед ваш появится. И раз твой так быстро управился, ещё до червонца добавлю, на леденцы.
— Так может по стопочке? — обрадовалась соседка Герасима, пряча деньги. — Чего вот так сидеть, посуху, а ну, Вань, давай-ка принеси домашней, да побыстрее.
— Надо, — Травин удержал руку Поземской, которая пыталась оттолкнуть от себя стакан, — пей.
Водки у хозяев не оказалось, тётя Сима достала из кладовки бутылку прозрачного самогона, отдававшего сивухой, от денег отказалась. Сергей не настаивал, он налил всего граммов двести, подумав, что для хрупкой женщины этого достаточно.
Учительницу пришлось тащить на себе, Анна Ильинична болталась на плече, словно тюк, никак не приходя в сознание. То ли заявилась она в лазарет без верхней одежды, видимо, очень торопилась прирезать Будкина, или где-то разделась и полушубок спрятала, только Сергей его не нашёл. Хорошо, добираться пришлось недолго, и почти никого не встретил по дороге, двое прохожих прошли мимо Травина, его не заметив. Молодой человек уложил Поземскую на кровать, принёс самогон, потом набрал из колодца в посудину ледяной воды, и аккуратно, приподняв учительницу, вылил ей почти литр за шиворот. Визг стоял такой, что, наверное, на другом конце села слышно было, зато женщина пришла в себя, и даже попыталась Сергея ударить ногой. Пришлось вдавить лицо в подушку, подержать так секунд двадцать, а потом повторить ещё пару раз, и только тогда Поземская поняла, что сопротивляться бесполезно.
