Читать книгу 📗 "Мушкетёр (СИ) - Лопатин Георгий"

– Хм-м… А что за песни? Тут ведь известные исполнять не стоит…

– А ты в теме как я погляжу! – усмехнулся Андрей. – Песни мои. Их никто не слышал, так что никто не сможет обвинить твоего хозяина в том, что он их украл. Более того, если мы заключим соглашение, то для всех будет так, что он их сам сочинил.

– И что ты за это хочешь?

– Много чего. И это я стану обсуждать с майором лично.

– Как же ты с такими талантами в армии оказался?

– Да вот как раз из-за этих талантов и оказался. Но то мои дела. В общем иди к майору и скажи, что есть такой солдатик из барчуков, что песенки любовные складно сочиняет на господский лад и, если договориться с ним, то…

– Не учи батьку детей делать! Сам разумею, что и как говорить. Жди тут… сейчас поговорю с Афанасием Демидовичем, он как раз ныне почти в норму пришел…

«Главное, чтобы в свое любовной лихорадке не перегорел», – подумал Андрей.

Заскучать Градов не успел, снова появился старый денщик и призывно махнул рукой.

– Идем, Афанасий Демидович изволят с тобой поговорить.

Зашли в домик. Денщик при этом вышел.

Майор Гордеев оказался достаточно молодым человеком, не больше тридцати лет, но с опухшим от долгого запоя лицом. Он посмотрел на Андрея мутным взглядом.

– Кто таков?!

– Рядовой младшего оклада Андрей Градов, ваше высокоблагородие!

– Не ори… – поморщился майор.

– Слушаюсь, ваше высокоблагородие.

– Давай… пой.

– Я бы лучше написал, ваше высокоблагородие.

– Пой.

Пришлось петь. Градов выбрал песню исполненную Козаченко под названием «Последняя любовь». В свое время ему пришлось послушать немало песен этого певца – родители по нему фанатели и в поездках часто ставили кассету с ним. А ездить приходилось немало. Помимо Казаченко пришлось послушать немало других исполнителей подобного плана.

– Эта песня мне не подходит, – поморщился майор Гордеев.

– Я знаю, ваше высокоблагородие… У меня есть другие, возможно более подходящие.

– Хм-м… понятно. Ну, рассказывай… чего хочешь за песни?..

– Я хочу, ваше высокоблагородие, служить в вашем батальоне. Но не просто так, а стать для начала командиром плутонга. За каждого солдата под своим началом – песня. За то, что вы меня сделаете командиром этого плутонга – три песни. А если есть возможность возвести меня в чин младшего унтер-офицера, то за это еще семь песен.

– Хм-м… – с явным изумлением посмотрел на Градова майор. – Почему именно семь, а не десять?

– На данный момент, это все что есть из достойного, ваше высокоблагородие. Остальные песни уровнем пониже, купеческие, мещанские, а то и вовсе крестьянские.

– Хм-м… Ты меня заинтересовал… Из бастардов значит?

– Так точно.

– Оно и видно… Ладно Андрей, считай, что мы договорились. Теперь спой ту песню, что мне нужна. И если она подойдет, то я даю слово, что ты станешь командиром своего плутонга.

– Слушаюсь, ваше высокоблагородие.

Дальше Градов спел песню Амирамова «Молодая».

Майор после прослушивания песни сидел с широко открытыми глазами, находясь явно под впечатлением.

– Да-а… – наконец протянул он. – Это… то, что надо… Определенно… только очень уж откровенно…

– Новое слово в поэзии, ваше высокоблагородие. Точно привлечете к себе внимание публики. Может возникшая вокруг вас слава будет с некоторым скандальным оттенком, но… запретный плод сладок и вами обязательно будут интересоваться.

Майор Гордеев встряхнулся и достав из сундука что стоял под его койкой, пачку бумаг, сказал:

– Пиши слова! И ноты!

– Простите, ваше высокоблагородие, но нотной грамоты я не знаю, всегда играл на слух – импровизировал. Могу только наиграть на гитаре…

– Досадно… Ну хоть так. Кстати, ты эти песни уже исполнял?

– Никак нет, ваше высокоблагородие.

– Хорошо. И ты понимаешь, что болтать о нашем соглашении не стоит?

– Конечно, ваше высокоблагородие. Я даже песни категорией ниже петь не стану, чтобы ни у кого даже тени подозрения не возникло.

– Вот и хорошо…

Андрей, чтобы клиент точно не сорвался с крючка, записал еще одну песню исполненную Казаченко – «Запретная».

– Вот, ваше высокоблагородие, может эта еще лучше будет…

– Хм-м…

Глава 17

Майор Гордеев честно предупредил, что дело ими затеянное не быстрое, ну и следовало выдержать паузу между открытием дара стихосложения у Афанасия Демидовича и проявлением фаворитизма к самому Градову.

– Причину опять же надо придумать, почему я к тебе решил благоволить…

– У меня есть предложение, ваше высокоблагородие.

– Какое?

– Я хорошо знаю штыковой бой. Точнее несколько действенных примеров. Могу продемонстрировать свои умения, и вы будто бы этим фактором сильно заинтересовались и захотели обучить свой батальон.

– Хм-м… это очень хорошая идея Градов. Очень… Такому интересу с моей стороны действительно никто не удивится, как и то, что благодаря этому твоему таланту, я решу продвинуть тебя во младшие унтер-офицеры. Хотя сделает тебя несколько дороже для выкупа, но это пустяк, с Николаем Григорьевичем я договорюсь… Так что прояви свое умение. Тем боле что штыковому бою солдат действительно стоит обучить.

– Слушаюсь, ваше высокоблагородие.

Так что, вернувшись в казарму, Андрей развел бурную деятельность, для начала вечером в казарме пристав к своему так называемому дядьке с вопросом:

– Дядька, а есть ли у нас в роте или даже батальоне люди, умеющие на вот этих железяках рубиться? – указал он на солдатскую шпагу.

– Ха-ха! Железяках! Ха-ха-ха! Забудь об этих железяках, ха-ха!

– Чего так?

– В походе мы их в обоз сдаем, да и во время сражения не цепляем, чтобы в ногах не путались. А то во время бега ее так болтает, что может привести к падению. У нас мушкет со штыком есть, а это все баловство одно.

– Вот кстати про мушкет со штыком… Нас в школе штыковому бою, как и шпажному, тоже никто не учил. А здесь будут учить?

– А чему тут учиться? – казалось искренне удивился Варфоломей. – Коли врага в грудь штыком вот и все умение.

– Ну может все-таки есть какие-то хитрости? Очень уж подыхать не хочется…

– Никому не хочется… но тут все в руке божьей… даст бог – выживешь.

– На бога надейся, а сам не плошай… – парировал Градов. – Неужели нет тех, кто хорошо постиг умение штыкового боя?

– Ну чего ты ко мне с этим пристал, как репей, Андрейка?

– Вестимо что – научиться хочу и выжить.

– Это понятно. Только ради чего тебя кто-то чему-то будет учить?

– Как это чего? – реально удивился Градов. – Разве не лучше если в бою выживет как можно больше товарищей по оружию? Глядишь благодаря этому выживет тот, кто потратит свое время и научит остальных, что выжив, прикроют его спину…

– А если его пулей убьет или ядром? Все усилия псу под хвост.

– И что, только из-за этого теперь бездействовать? – все сильнее удивлялся Андрей.

Варфоломей на это только пожал плечами.

Градова несколько обескураживал солдатский пофигизм и фатализм.

– Тогда давай я научу желающих штыковому бою.

– Чего?..

– Я могу показать несколько приемов штыкового боя…

– Так чего ты мне тут голову морочишь, коли умеешь?! – вспылил дядька.

– Чего сразу морочу? Во-первых, хочу обменяться опытом и научиться чему-то новому. Вдруг кто-то может показать то, чего я не знаю?

– А во-вторых?

– А во-вторых, хочу обменять свои умения на обучение шпажному бою. А то я этой ковырялкой действительно обращаться не умею.

– Да никто тут из числа солдат это не умеет, – махнул рукой Варфоломей. – Только офицеры этими шпагами машут и то больше, чтобы на дуэли друг дружку по поводу и без проткнуть… Учить им нас – быдло, недосуг.

– Ладно… готов просто обучить желающих штыковому бою.

– Зачем тебе это?

– Я же только что объяснял! Чем больше народу будет уметь драться на штыках, тем больше выживет и тем выше вероятность, что кто-то из выживших прикроет меня, не будучи убит… а то если все вокруг меня из-за своего неумения подохнут, то и меня подколют быстро.