Читать книгу 📗 "Смутные дни (СИ) - Волков Тим"

— Что Иван Палыч, что-то нашел? — отпустив мужиков, Гробовский подошел ближе.

Доктор кивнул:

— Похоже, сначала задушили петелькой. А потом подвесили! — подняв глаза, врач посмотрел на свисающую с балки петлю. — Да, думаю — этой…

— Та-ак… — устало протянул Алексей Николаевич. — Этого еще не хватало! Да уж, Субботин много кому в селе насолил.

— Он еще с сыном вчера поругался, — Иван Палыч потер переносицу. — При мне. Оба случайно в городе встретились.

— Ага! — сыскарь напрягся, словно охотничья собака, почуявшая дичь. — О чем говорили?

— Говорю же — ругались.

— Та-ак…

Снаружи послышались чьи-то шаги, и в сарай заглянул Феклистов. Лицо его было бледным, руки тряслись.

— Да что же это! — мелко крестясь, вымолвил Игнат. — У меня в сарае! На моем дворе… Ну-у… выбрал место! Алексей Николаич, он сам… или…

Гробовский развел руками:

— Пока ничего сказать не могу. Идет следствие. С вас, Игнат Устиныч я тоже буду снимать показания. И со всех ваших людей… С гостей, кстати, тоже. Приезжих вчера много было?

— Да как всегда — хватало! — пожал плечами трактирщик.

— Высокие крепкие мужики были?

— Так цельная плотницкая артель обедала! Полдюжины человек, да еще артельный, старшой!

— Плотники, ага… — поручик потер руки. — А кто нанимал?

— Так я и нанимал… Расширяемся!

— А с Суботиным-то у тебя отношения были так себе, — задумчиво протянул Алексей Николаевич.

Феклистов перекрестился:

— Вы что же, Алексей Николаевич, думаете — я? Да Бог с вами! Ну да, не любил я покойника. Были у нас разногласия по поводу этого трактира, то есть гостиницы. Но, все вопросы с ним закрыл. Решили все как порядочные люди. Это вам на селе любой скажет! Так что это не я его… Господи-и… Кто ж его теперь хоронить будет? И где? Коли сам… Так грех же, нельзя на общей кладбище. Хоть на Красную земю не вези его, на выселки села.

— Так! Игнат Устиныч, тело пока на ледник, — подумав, распорядился Гробовский. — А всю свою прислугу да плотников давай по очереди на допрос, в обеденную залу.

— Господи, Господи… — трактирщик снова перекрестился и, кажется, еще больше ссутулился. — Прислугу — пригоню. А плотники еще поутру за досками поехали, на двух подводах. К вечеру только будут. Но, артельный их здесь.

— Ладно, поговорю с артельным… Ты Игнат Устиныч, ступай… там, распорядись…

Феклистов ушел, и сыщик быстренько прикатил под петельку валявшийся на земле чурбан для колки дров, этакую плаху. Поставил, забрался… надел на шею петлю!

— Бог с тобой, Алексей Николаич! — испугался доктор.

И тут же улыбнулся:

— Понимаю — следственный эксперимент.

— Видал? — Гробовский негромко засмеялся. — Мне как раз впору! А ведь Субботин-то пониже меня был. Что же он, на цыпочках вешался? Однако, прав ты, Иван Палыч. Помогли! Однозначно. Что ж, будем искать. Дело привычное. Честно сказать, очень меня плотники напрягают…

— А меня — Феклистов!

Доктор рассказал о ночном происшествии на старом погосте.

— С лопатой, говоришь? — удивленно протянул поручик.

— Или с фонарем! Ну, блестело что-то.

— Золота, может, кусок? — Гробовский расхохотался. — Да шучу, шучу, Иван Палыч! Не делай ты такие глаза. А, если серьезно — за Феклистовым я давно присматриваю. Тот еще аферист. Вот и пристройку он на какие деньги строит? Доски-то сейчас — ого-го! А по поводу погоста… Если припрем — отвертится. Скажет, показалось господину доктору, вот вам крест! С Субботиным бы сейчас разобраться… Еще один труп! Петраков меня живьем съест! Афера еще эта… Заем Свободы… Ищи их теперь…

— Так они могут чес делать! — ухмыльнулся доктор.

Алексей Николаевич удивленно моргнул:

— Какой еще чес?

— Ну-у… — Иван Палыч задумался, подбирая слова. — Понимаешь, в Зареченске у них все гладко прошло — куш сорвали. Так почему бы в соседний городок не заглянуть? А потом и в другой? Всю нашу провинцию прочесать. Тем более, городки там маленькие народ простоватый… Никаких артисток приглашать не надо, можно и гимназистками обойтись.

— Та-ак! — Гробовский хлопнул в ладоши. — А ведь ты прав, Иван Палыч! Кругом прав. Если тут гладко, так в самом деле — почему бы и… Денег много не бывает! Славно, дельно! Петракову я твою мысль обскажу…

С обеда все сотрудники уездного Комитета Временного правительства собрались в Управе на очередное собрание. Именно так — сотрудники, или комиссары — слово «чиновник» нынче старались не употреблять, уж больно старорежимное, недемократическое.

— Ох, — выгоняя «Дукс», сквозь зубы ругался Иван Палыч. — Снова воду в ступе толочь.

Одно было хорошо — в состав Комитета от партии правых социалистов революционеров кооптировали Анну Львовну… Так что уселись рядом, шепотом болтали, смеялись…

Да шептались тут все, присланного из Петрограда пропагандиста никто не слушал… да он особо и не старался, ясно было — все делается для галочки.

— Смотри-ка, Иван — все старосты здесь, — шепнула Аннушка. — Значит все же важная лекция.

Доктор хмыкнул:

— Да ну! Опять одно и то же…

Да и в самом деле!

— Война до победного конца… Не посрамим Родину… Бософор и Дарданеллы… — гундосил по бумажке лектор — невзрачный тип в мятом сюртуке и несвежей манишке, — Земельный вопрос… Учредительное собрание…

— Иван Палыч… Господин доктор! — кто-то зашептал сзади.

Иван Палыч обернулся, увидев незнакомого кособородого мужичка в диагоналевом городском пиджаке и косоворотке:

— Я Трофимов, Онфим… Из Ключа. Помощник старосты.

— Так! Господа, господа! Потише! — встав, шикнул на говорунов Воскобойников. — Прошу тишины, господа!

— Война… Северо-Американские Соединенные штаты… Проливы…

В перерыве на доктора вдруг наехал сам господин председатель.

— Иван Палыч! Напоминаю вам об отчетах! Я уже говорил Чарушину… Так уж вы постарайтесь. К четвергу! Особенно — дальние деревни. Нужен полный развернутый, ну как положено, не мне вас учить.

— А бензин…

— За бензином — прошу к Нобелю мы с ним договорились.

— А вот за это — спасибо! — искренне обрадовался доктор. — Не беспокойтесь! Всю информацию по эпидобстановке предоставлю в самое ближайшее время.

Ну да! Пока все старосты здесь… Грех не воспользоваться моментом. он они — встали кружком во дворе. Курят.

— Аннушка, я мигом!

Перепрыгивая через три ступеньки, Иван Палыч сбежал вниз, во двор.

— Господа старосты, добрый день! — улыбнувшись, доктор вытащил карандаш и записную книжку. — Вопросы к вам. Давайте по очереди. Кто у кого чем болеет? В каких деревнях? Начнем с Лугового. Что у нас там, Сидор Акимыч?

— Да ништо, господин дохтур. Больных нету. А! Бегоньков Колька, варнак, с сарая по-пьяни свалился… Так уже ничего, отошел…

— Ага… В Рябиновке что? Все выздоровели?

— Одна бабка осталась, Степанида. Спину скрючило — третий год на печи. Да там уже не спина, а лень!

— Ну, это ясно… Ключ?

— Дак староста наш третьего дня чугунок с картошкой на ногу себе уронил… Да вроде, ничего уже, сказал — оклемается. По двору ходит ходко, а в город вот, меня послал… — приосанившись, доложил Онфим Трофимов. — О! Зовут уже…

— Господа, господа! — на крыльце появился товарищ председателя Комитета Краюшкин. — Прошу всех в залу!

— Онфим… Вы что-то мне хотели сказать? — Иван Палыч догнал помощника старосты из Ключа.

— Ась? Я? А! — девушка намедни на выселки забегала, — Трофимов неожидан улыбнулся. — Смехотная такая. Тощая, в кротких штанах, цвета такого… как у военных. Така же гимнастерка, а на шее — платок. С булавкой! И шляпа еще. Зеленая! Как-то она себя обозвала… забыл…

— Может, скаут? — насторожился доктор.

— Может, и так… Говорю ж — смехотная! Сказала, передайте доктору Иван Палычу, что рука у нее зажила совсем…

— Ага… понял… А больше ничего не говорила? Где она, как?

— Да не-е… Про воду что-то сказала — мол, вкусная… Оглянулась — да бежать! Игра, говорит, у них… Военная!