Читать книгу 📗 "Парагвайский вариант. Часть 1 (СИ) - Воля Олег"

p.s. Позволь поздравить тебя с прошедшим пятнадцатым днём рождения. Как бы мне хотелось увидеть своими глазами, как ты возмужал и вырос!'.

«Так вот какому господину служил пропавший старик! Вот чей сын обуян дьяволом! — отец Кальво возбуждённо вышагивал по своей комфортной келье в доме настоятеля. — Про Базилио надо будет навести справки и послать к нему человека. Он мой естественный союзник в борьбе с порождением зла. А вот отец явно опутан тенётами лжи и алчет выгод от сделки с нечистым. Это среди жаждущих власти явление частое».

Внимание священника привлекли отблески в окне. Подойдя и отворив створку, инквизитор увидел зарево пожара на севере города. Он сотворил короткую молитву, попросив Господа явить свою милость тем, кто сейчас оказался в опасности и вернулся к столу.

Допрос курьеров дал ещё один элемент мозаики. Метис-кечуа оказался не местным и не боливийцем, а рождённым в Парагвае. Неким Поликарпо Патиньо. И, судя по рассказам пленников, в Парагвае его довольно сильно не любят. Он был секретарём диктатора Франсия. А это весьма опасно. Человек, знающий, что такое власть и как управлять людьми, куда опаснее любого языческого вождя, провозглашающего себя очередным великим инкой.

«Следовательно, поиски этого Патиньо нужно усилить и оповестить о нём все епархии вице-королевства Перу!» — решил инквизитор.

Сильный взрыв разорвал тишину ночи. Отец Кальво непроизвольно вздрогнул и выскочил из своей кельи на галерею второго этажа. Облако пыли вырывалось из дверей и окон в противоположном корпусе. Рядом открылась дверь, и на галерею вышел настоятель монастыря Хуан де ла Крус Мендоса в ночной сорочке и со свечкой в руке. Он растерянно глядел на облако пыли.

— Что это такое? — вопросил он инквизитора с обвинительными нотками в голосе.

Ответить отец Кальво не успел. На галерею хлынул поток человеческих существ с топорами и оружием в руках и со страшными рожами вместо лиц. Настоятель начал креститься и бормотать молитву, а инквизитор, не теряя ни секунды, рванул к дверям, ведущим на территорию монастыря. Он едва успел закрыть их на ключ. В дверь со злобой забарабанили с той стороны.

— Охрана! Тревога! — орал отец Кальво, сбегая во двор и направляясь к храму. Он успел добежать до караульного помещения, когда дверь слетела с петель и на галерею стали выбегать атакующие.

Перепуганные солдаты во главе с сержантом высыпали во двор, суетливо заряжая мушкеты, а Кальво чуть замедлился, чтобы посмотреть, что будет дальше. Как он и подозревал, сила была на стороне нападавших. С галереи открыли ураганный огонь и метнули какой-то дымящийся сосуд. Он со страшным грохотом разорвался прямо в толпе солдат. Брызги крови окропили лицо и рясу отца Кальво. Осколки выбили борозды на кирпиче рядом с его головой. Ужас заполз в душу доминиканца.

Он подбежал к окну и взглянул на площадь перед собором.

«Так и есть!»

В темноте ночи он увидел или даже скорее почувствовал несколько людей, наблюдающих за выходом из храма. Инквизитор бросился к маленькой двери, ведущей наружу на узкую площадку со стороны реки. Там вниз уходила отполированная кладка древнего языческого храма и каменная лестница. Может быть, этот путь был свободен? Увы. По лестнице поднимались два человека с ножами, блестевшими в свете луны.

С ужасом отец Кальво ринулся назад в храм и закрыл на засов дверь за собой. Хотя в надёжность запоров он теперь не верил.

Сердце колотилось в ушах, дыхание готово было разорвать лёгкие, когда инквизитор выбежал на площадку колокольни. Опираясь руками на перила, он тяжело дышал, успокаивая сердце. Перед ним раскинулся ночной Куско, освещённый лунным светом и заревом пожара на севере. Но что удивительно и тревожно — по всему городу поднимались густые облака белого дыма. Точнее, облака сливались в одну линию, отделяющую северную часть города от восточной.

На лестнице послышался топот ног. Сердце инквизитора опять сжалось от ужаса. Он перекрестился, вылез на скользкий ото мха черепичный парапет и, прижимаясь спиной к каменной кладке, сделал несколько шажков. Под ногами зияла пропасть высотой с колокольню. Отец Кальво был уверен, что умрёт от ужаса раньше, чем его тело долетит до булыжника площади перед храмом.

— Здесь никого, — услышал он фразу на кечуа, и звуки шагов стали удаляться. Отец Кальво постоял ещё немного, успокаивая дыхание и сердце, а потом осторожно, маленькими шажками, добрался до чугунных перил и судорожно вцепился в них. Неловко перевалившись всем телом, он упал на надёжные каменные плиты пола.

«Всеблагой Господи, благодарю Тебя за милосердие и защиту! В час, когда тьма надвигается и силы зла восстают, укрепи мою веру и придай мне мужества стоять перед лицом грядущего испытания! Даруй мне свет Твоей благодати, чтобы я не дрогнул перед сатанинской тьмой. Да славится имя Твоё вовеки, ибо только Ты — спасение и надежда!»

* * *

— Где отец Кальво⁈ — прорычал Поликарпо, вцепившись в ворот ночной рубашки мелко крестящегося настоятеля.

— Не… не… — запищал пожилой доминиканец, словно язык его онемел от страха.

— Брось его трясти, камрад, — властно положил руку на плечо соратника Солано. — Он и так едва дышит.

— Не знаю… — выдавил настоятель, судорожно махнув в сторону выбитой взрывом двери. — Убежал туда…

Солано сдвинул брови, взгляд его потемнел.

— Это его покои? — ткнул он пальцем в распахнутую дверь.

— Нет… мои… — захрипел старик. — А его… вон там.

Дрожащий палец указал на соседнюю дверь, едва прикрытую, словно ловушка.

Во дворе монастыря снова бухнул взрыв, а следом донеслись выстрелы и вопли, от которых кровь стыла в жилах.

«А вот и первая кровь», — мелькнуло в голове Солано, и он шагнул в комнату инквизитора.

Так и есть. Письмо отца лежало поверх всех бумаг, раскрытое и разглаженное. Видимо, его читали внимательно и не раз.

«Чёрт! — выругался про себя Солано. — Это моя ошибка. Я пренебрёг конспирацией. Это теперь может дорого стоить мне и моим планам».

— Всех монахов в подвал вместо пленных. И найдите мне этого инквизитора! — проорал он в раскрытую дверь группе бойцов охраны. Скорее срывая злость, чем что-то уточняя в плане.

И пока кечуа соображали, самим им бежать или только передать распоряжение, Солано уселся в кресло следователя и начал читать письмо отца.

«Любопытно… — губы его дрогнули в полуулыбке. — Старик Лопес признаёт, что сын одержим, но предлагает притворяться и активно помогать Карлосу в государственном строительстве. Что же это, как не сделка с дьяволом? Не ожидал я от тебя такого — Карлос Лопес. Не ожидал».

Свернув письмо в трубку, он засунул его за пазуху, а остальные бумаги швырнул в камин. Вскрытый ящик стола блеснул монетами, но Солано уже рылся в папках с письмами — переписка с лимскими чиновниками могла пригодиться, хотя бы даже образцами подписей.

Жилые покои настоятеля были богаче на улов в плане ценностей, но ничтожны с точки зрения полезной информации. Разве что великолепная гитара да неплохая подборка книг по искусству нашла приют в мешках, которые кечуа активно таскали к выходу.

Мародёрка сейчас шла по всему монастырю. Поликарпо лично руководил разборкой типографского пресса и изъятием всего инвентаря. И даже монаха, который работал с типографией, вытащили из подвалов, и теперь он с ужасом узнал, что на неопределённый срок стал пленником язычников.

Разбирал пресс непосредственно разнорабочий университета, озлобленный за своё пленение. А рядом на скамеечке сидели удивлённые происходящим парагвайские гаучо и косились на горько стенающего ректора Фейхоо.

— Сеньор Солано! — довольные жизнью несостоявшиеся студенты потрясали мушкетами. — Мы всё оружие собрали!

— А форму? — строго посмотрел на них Солано. — Вернитесь и разденьте солдат до исподнего, и живых, и мёртвых. Нам она обязательно пригодится.