Читать книгу 📗 "Физрук: на своей волне 4 (СИ) - Гуров Валерий Александрович"

Он наконец понял, что ответа не будет, и тревожно сглотнул.

— Ты же понимаешь… — прошипел он. — Если это всплывёт… меня же закроют там… по полной! Я же рецидивист!

— Прекрасно понимаю, — подтвердил я.

Тигран затрясся, машинально провёл рукой по лицу, шумно втянул воздух. Ох, как не нравился ему наш разговор.

— Может… — выдавил он наконец, — может, есть вариант? Другой? Или… третий?

Отлично. К этому моменту я его и подводил.

Я чуть повернул голову в сторону, картинно задумался, и медленно вернул взгляд на урку:

— Если ты так настойчиво просишь… — произнёс я будто нехотя. — Да. Есть еще один, третий вариант.

— Какой? — выпалил он.

Я не сразу ответил. Сидел на стуле напротив, глядя на него пристально.

— Ты мне, — наконец сказал я, — по жизни будешь должен.

— А… что должен? — шепнул уголовник.

Я едва заметно поманил его жестом и Тигран осторожно наклонился ближе. Урка, который ещё час назад чувствовал себя «крутым», теперь выглядел не столь уверенным в своих силах.

Когда он приблизился, я чуть повернул голову, наклоняясь к его уху. Говорил негромко, но он всё прекрасно слышал.

— Сейчас, — прошептал я, — я расскажу тебе, что именно ты мне должен.

Я говорил долго, разжёвывая каждую деталь так, чтобы даже такой матёрый, как Тигран, понял всё без двусмысленностей. Он слушал, не перебивая ни разу. Когда я закончил, Тигран медленно отстранился назад, всматриваясь в меня уже иначе. С каким-то странным, почти болезненным удивлением.

По глазам было понятно, что у него в голове не укладывалось, что обычный, по его меркам, физрук может разговаривать подобным образом и требовать от него таких вещей. Ну что ж… жизнь иногда подбрасывает людям весьма неожиданные сюрпризы.

Я молча ждал.

Он наконец переварил всё, выдохнул и, собираясь с духом, озвучил решение:

— Ладно… без базара. Я сделаю то, что ты хочешь.

После чего, по старой зоновской привычке, протянул мне руку — скрепить договорённость. Но я лишь посмотрел на его ладонь, а затем медленно покачал головой.

— Нет, дружок. Руки мы пожмём после. Когда ты сделаешь всё, что обещал.

Тигран завис буквально на секунду — видно, не привык, что ему руку не жмут, когда он считает вопрос решённым. Но быстро взял себя в руки, коротко кивнул, окончательно подтверждая то, что между нами только что было заключено.

Я не стал объяснять ему дополнительно, что будет, если он попытается меня кинуть. Не было нужды. Урка был достаточно смекалистым и прекрасно понимал, что если сказал, то значит сделал. А если решил юлить, то последствия будут такими, что лучше даже не представлять.

— Свободен, — бросил я, кивнув на дверь. — Я сам дам тебе знать, когда понадобишься.

Тигран сразу же засуетился, торопливо поднимаясь со стула. Он всё ещё поглядывал на меня с тем самым растерянным выражением лица.

— Сделаю, сукой буду… — начал заверять он, косясь опасливо на раскалённую печку.

Вот уж честно: терпеть не могу такие экземпляры. Типаж знакомый — сам себе друг, а друзьям своим враг хуже любого недоброжелателя. Уверен, отец Миланы сидел рядом с ним за одной миской, делился последним, считал братом.

И даже представить себе не мог, что этот гад после выхода полезет к его дочери. Такие не стесняются и в постель к жене друга залезть — если не сегодня, так завтра. Но… именно такой фрукт мне и был нужен. Порой грязную работу выполняют только те, кто сам из грязи.

— Слушай… — подал голос Тигран. — Может… у тебя салфетка есть? Кровь вытереть. Ну… не пойду же я так на улицу.

Он, морщась, зашевелил носом и принюхался — видно, чувствовал запах собственной крови. Затем начал шарить глазами по кухне.

— Или хотя бы умыться? Можно? — добавил он.

Я медленно покачал головой.

— Можно, — сказал я ровно. — Взять ноги в руки и валить отсюда, пока ходят пароходы.

— Понял, вопросов нет, всё, я уже ухожу, всё, ухожу.

Урка метнулся к выходу, как побитая шавка, и по дороге дважды оглянулся через плечо, будто опасался, что я в последний момент передумаю.

Можно, конечно, было разыграть благородного педагога, позвать Милану, заставить Тиграна прилюдно каяться и лепетать что-то вроде «прости, больше не буду»… Но это была пустая трата времени.

Мне совершенно не хотелось оставлять уголовнику даже микроскопического шанса на иллюзию, будто какое-то общение между ним и девчонкой ещё возможно. Пусть катится к чёрту со всей своей романтикой из подворотни.

Я уже собирался сказать ему «ступай», но вдруг вспомнил о коридоре, где по полу разливался томатный сок, изображавший мою кровь. Картина та ещё — если сейчас Тигран уйдёт, то мне придётся самому этот бардак разгребать.

— Погоди, светило преступного мира, — остановил я его на самом пороге.

Тигран медленно повернулся ко мне, готовый к любому подвоху.

— Что? — спросил он недоверчиво.

— Говорю, не уходи пока.

Я прошёл в ванную, где стояли ведро и швабра, взял всё это добро и вернулся в коридор. Поставил ведро перед ним и протянул швабру.

— Держи, — я указал на буро-кровавое пятно на полу. — Будь добр, приберись.

Тигран завис, как будто пытаясь вычислить, не скрывается ли здесь какая-то новая хитрость. Но, видимо, память о раскалённой плите оказалась убедительнее любых раздумий. Тигран взял ведро, швабру и молча принялся оттирать «кровь».

Через пару минут пол сверкал чище, чем до всей этой постановки. Урка аккуратно унёс швабру и ведро в ванную, тщательно прополоскал, поставил на место и только потом вернулся в коридор. Встал, переминаясь с ноги на ногу.

— Всё… могу идти? — осторожно спросил он.

— Иди, — кивнул я. — Кто тебя держит.

Входная дверь тихо скрипнула, потом закрылась. Я ещё пару секунд постоял в коридоре, прислушиваясь к тишине, которая опустилась в квартире сразу после хлопка входной двери. Всё улеглось как-то даже слишком складно: и деньги вернул, и Милану, кажется, выбил из дурной сказки, и Тиграна сразу поставил на место.

Двух зайцев одним выстрелом?

Да нет, блин, целое стадо.

Наконец я постучал пальцами по косяку и громко позвал Милану.

Через пару секунд дверь комнаты скрипнула, и в проёме появилась девчонка. Выглядела она скверно — раздавленная, опустошённая, будто за один день прошла весь жизненный путь от наивной школьницы до человека, которому показали изнанку той самой «блатной романтики», что так манила.

Вообще, блатная сказка кажется красивой только до тех пор, пока не увидишь, кто там на самом деле главный герой. И это отнюдь не благородный преступник, а вонючий, мелкий, трусливый рецидивист, готовый при первом запахе опасности продать тебя за пару купюр. Сегодня Милана эту истину получила в лоб и без фильтра.

— Ты в порядке? — спросил я.

Она встретилась со мной взглядом.

— Если честно… нет, Владимир Петрович. Мне… отвратительно. И от него, и… от себя тоже. Всё это…

Слова закончились, но мне и не нужно было продолжения.

— Пойдём, — кивнул я, мягко приглашая её пройти на кухню. — Сядь. Разберёмся.

Девчонка покорно подчинилась, прошла за мной. Я молча указал Милане на стул — тот самый, где несколькими минутами раньше сидел её благоверный.

Она сделала шаг, но остановилась, заметив на сиденье маленькое тёмное пятно крови. Девчонку передёрнуло, и она, не говоря ни слова, прошла к шкафчику, достала новую упаковку одноразовых салфеток. Открыла её и тщательно начала вытирать стул.

Только когда ткань стала абсолютно чистой, Милана медленно опустилась на стул. Руки сложила на коленях, взгляд опустила. На меня смотрела украдкой.

— Неприятно тебе, наверное, да? — спросил я. — Когда понимаешь, что человек, который клялся тебе в любви, оказался обычным предателем?

Она чуть заметно кивнула. Потом еле слышно, почти шёпотом, будто сама стеснялась этих слов, заговорила:

— Очень неприятно, Владимир Петрович…

Девчонка надолго замолчала. Видимо, собиралась с духом. Потом снова подняла на меня взгляд, когда решилась продолжить.