Читать книгу 📗 "Маршал северных направлений (СИ) - Романов Герман Иванович"
— А зачем ты тогда Гинзбургу поручил Т-40 заниматься? Ему даже Т-60 привезли по твоей просьбе. Я ведь пристально смотрю за тем, как он пытается на его основе твой МЛТБ соорудить. Зачем тебе это?
— Мне незачем, а вот пехоте, не танковым войскам, именно пехоте нужен универсальный бронированный тягач, очень недорогой, в массовом производстве, с автомобильным мотором. Тот вполне годится только для легких танков и САУ, и то придется спаривать моторы — так получится Т-70 и СУ-76. Но все дело в том, что время легких танков прошло, они не нужны на поле боя, особенно «семидесятка» — выпустят больше восьми тысяч штук, а САУ чуть ли не вдвое больше. По движкам если посчитать, то почти пятьдесят тысяч многоцелевых тягачей получается, весом в пять-шесть тонн каждый. Этого количества вполне хватит для «насыщения» стрелковых, но больше мотострелковых дивизий, когда в полном объеме начнутся поставки автомобилей под ленд-лиз. Дело в том, что бронетранспортеров союзники отправят что-то около семи тысяч — этого мало. А «маталыга» в шесть тонн самое незаменимое средство, даже такая убогая. Можно в самоходку превратить, поставив «бобик» или «сорокапятку», ЗИС-2 и ЗИС-3 со 120 мм полковым минометом бодро таскать будет, ящики со снарядами в рубку закинули и поехали на них сидя. Как штабная машина на поле боя, броня от осколков убережет. Даже как БТР использовать можно. Да много для чего она полезна будет, тут и количество, и дешевизна, и простота. И гораздо лучше, чем нынешний тягач «комсомолец» — «многоцелевая» машина. При нужде можно что-то посерьезней поставить калибром — 57 мм орудие подойдет. А легкие танки у союзников хороши — что американский М3, что британский «Валентайн». У них экипаж не два человека, как в «семидесятке», а три, а то и четыре, и поставят совокупно, как помнится, пять тысяч — треть «Стюартов», остальные английские и британские танки.
Кулик раскраснелся — странно, но после того как в молодости «проехался» на АСУ-57 он «влюбился в эту машину, которая имела 'прародителем» как раз ОСУ-76. Тогда ее время прошло, но не сейчас — такая машина будет если не лучше британского «универсала», то во многом ему не уступит. В сочетании с американскими автомобилями это будет самая оптимальная бронетехника для мотострелковых дивизий.
— Уже сейчас нужно готовиться к наступательным операциям, а для этого нужно многое. Этой зимой кавалерия с лыжниками, другого средства у нас нет. Но нужно воссоздавать заново стрелковые и механизированные корпуса, пусть последние и будут в ином виде. Но они настоятельно нужны, без хорошо организованных танковых войск, включающих в себя танковые армии и корпуса, любое наступление, сколько не стянуть артиллерии, захлебнется. Нужно рвать фронт, и делать глубокие прорывы — о о этом я написал Шапошникову. Да, сейчас мы это не умеем, но ведь надо же учится, пробовать самим, а не ждать распоряжения сверху. Любое проявление инициативы должно приветствоваться, если, конечно, от дурака не идет — тогда нет ничего опаснее. А потому кадры подбирать нужно сейчас, благо известно, кто проявил себя в боях, а кто нет. И мы с тобой уже многих таких выявили…
Кулик осекся — на столе у Жданова раздался характерный звонок телефона, и можно было не сомневаться, кто сейчас ночью позвонил в Смольный — такое мог сделать только один человек…
Бронетранспортер на базе танка Т-60 в качестве тягача полкового 120 мм миномета (реконструкция). В качестве вооружения имеется только пулемет.
Глава 51
— Александр Петрович, я вам отдал свою собственную бригаду, сформировал сам, но вот командовать в бою вам придется. На Медынь идут германские танки, они уже в Юхнове. Нужно задержать продвижение любой ценой, пока 37-й и 38-й укрепрайоны не займет наша армия. Да, войск мало — всего пять дивизий, но там уже две дивизии московских ополченцев, да еще выходят отступающие войска. Оборону 35-го Волоколамского и 36-го Можайского укрепрайонов займут поднятые по тревоге части Московского гарнизона. Да еще фронтом на юг должна стать армия Рокоссовского из состава Западного фронта. Но ей тоже нужно время на переходы, и подготовится к обороне. Иначе немцы играючи зайдут как в тыл наших войск под Вязьмой и Ржевом, да еще могут ударить напрямую и прорваться сразу к Малоярославцу — ведь у них две танковые армии, плечо к плечу. А потому мы должны выиграть не менее двух, но лучше трех суток.
Командующий «подвижной группой» 4-й армии генерал-майор Баранов говорил взволнованно, все прекрасно понимали, какая сложилась скверная ситуация. Есть хорошо оборудованные позиции с дотами, причем многие имеют артиллерийские капониры, с вырытыми противотанковыми рвами, закрытые заграждениями из колючей проволоки и выставленных «ежей», в ряде мест уже выставлены мины. Вот только все это прикрывается немногочисленными пулеметно-артиллерийскими батальонами «уровских» гарнизонов, ополченцами, да курсантами двух подольских военных училищ, что были подняты по тревоге. Но зато через трое суток их подкрепят сразу двумя гвардейскими стрелковыми дивизиями, но время уже не терпело.
Командарм-4 генерал-лейтенант Попов приказал направиться поближе к Юхнову и встать на пути 3-й танковой группы, наступавшей по Варшавскому шоссе. Полковник Старокошко получил распоряжение выдвинутся к Мятлево со своей 123-й танковой бригадой и там дать бой. Всего одна бригада, едва три тысячи бойцов и командиров, против наступающей танковой группы, которая вытянулась по шоссе на многие десятки километров, до самого Рославля. О ее силах можно было догадываться, но не менее трех моторизованных корпусов. Зато за бригадой в Медыни уже находилась 316-я стрелковая дивизия, усиленная противотанковым полком.
На левый фланг в Острожное выдвинулась для прикрытия 24-я танковая бригада полковника Орленко, ей нужно было не давать немцам возможности пройти проселками, и успеть подготовить засады. А вот с севера, куда мог дальше пойти прорыв, начали занимать оборону спешенная 27-я кавалерийская дивизия генерал-майора Тимофеева, подкрепленная вторым противотанковым полком. В случае прорыва через Медынь на север ей нужно было продержаться до подхода частей Рокоссовского, иначе немцы могут пойти вдоль можайской укрепленной линии далеко на север. И тогда весь Западный фронт окажется в катастрофическом положении, отрезанный от Москвы, с единственной оставшейся возможностью отступления всех пяти армий только на Калинин, и не факт, что все они выйдут из формировавшегося «мешка». А вот полный беспорядок практически неизбежен, многое будет брошено, особенно тяжелая артиллерия, которая «подпирала» протяженный Ржевско-Вяземский оборонительный рубеж.
Так что главное сражение придется давать именно 316-й дивизии генерал-майора Панфилова, которая по приказу быстро выдвинулась к Медыни, и там придется принимать бой, за пределами укрепленного сектора. А потому генерал стоял рядом с ними мрачный — его бойцы с помощью строительного батальона и местных жителей наскоро превращали Медынь в импровизированную крепость, времени до рассвета оставалось не так и много, хотя ночи уже длинные и холодные — все же начался ноябрь. С неба противно накрапывало, мокрые шинели не согревали, люди «согревались» в работе — сырая земля копалась плохо, везде стоял негромкий мат, сопровождавший работу. Однако никто не жаловался — после волховских болот с вечной сыростью местные леса, фактически Подмосковье, показались чуть ли не курортом — а там призванные из теплого Семиречья люди постоянно болели, надрывно кашляли, да и копать болотистую почву куда труднее. А уж занимать позиции вообще сплошная тягость — вечно мокрые бойцы под обстрелами во время боев ругались на всех языках, которые знали.
— Надо продержаться три дня, что ж — придется умирать, но выстоим. Да и погибать теперь не так страшно — хоть в болоте не похоронят, в тухлой воде, как говорят мои бойцы. А танки есть чем встретить — одни «гадюки» маршала Кулика чего стоят, каждый их укус «ядовит».
