Читать книгу 📗 "Таких не берут в космонавты. Часть 2 (СИ) - Федин Андрей Анатольевич"
«Эмма, найди мне информацию о результатах полётов советских автоматических станций на Венеру. Только кратко».
«Господин Шульц…»
— … К тому времени ты, Иришка, уже станешь дипломированным геологом, — сказал Тюляев.
Я сдвинул в сторону тарелку, склонился над столом.
— Если поклянётесь, что не выдадите меня, — тихо сказал я, — расскажу вам очень интересную информацию. О Венере.
Старшеклассники почти в один голос заверили меня, что никому не перескажут мои слова даже под страхом смертной казни. Они склонились в мою сторону.
— В начале января мне рассказали, что «Венера-2» промажет мимо планеты, — сообщил я. — Говорят, что траекторию её полёта уже не исправят.
Черепанов разочарованно вздохнул.
Я улыбнулся и продолжил:
— А вот «Венера-3» идёт точно на планету. Меня заверили, что с вероятностью в семьдесят пять процентов она достигнет поверхности планеты уже в первых числах марта. Мягкую посадку в этот раз не запланировали. Но наш вымпел уже в следующем месяце окажется на Венере. Это будет первый космический перелёт с Земли на другую планету.
— Кто тебе такое сказал? — удивился Генка.
Я загадочно улыбнулся.
Черепанов задумчиво произнёс:
— Про «Луну-9» Васе правду сказали. Разве вы это забыли?
Генка, Иришка, Лёша и Надя дружно улыбнулись.
— Мы скоро будем на другой планете, — тихо, но радостно объявила Лукина.
Она посмотрела Тюляеву в глаза — Генка печально вздохнул.
— Меня с моим ростом в космонавты не возьмут, — сказал он. — Никогда не думал, что однажды позавидую Черепанову.
Тюляев взглянул на Алексея и спросил:
— Череп, ты-то пойдёшь в лётное училище? Не передумал?
Глава 23
В кафе «Юность» звучала тихая музыка (работал радиоприёмник). Голоса посетителей её почти заглушали. Они сливались в единый гул, из которого изредка выделялся то звонкий девичий смех, то звон упавшей чашки или стакана. Я чувствовал витавший в воздухе аромат сосисок, запах женских духов («Красная Москва» — ими пахло и от Иришки, и от Нади), хвойный запашок Генкиного одеколона «Карпаты» и резкий запах Лёшиного парфюма (название которого я у Черепанова не спросил). За окном кафе по-весеннему светило солнце. В самом верху панорамных окон со стороны улицы поблёскивали большие сосульки.
Я заметил, что Алексея слегка смутил Генкин вопрос.
Лёша взглянул на Степанову, будто в поиске поддержки. Надя улыбнулась ему, сделала глоток из стакана, в который Черепанов минуту назад налил из стеклянной бутылки лимонад.
Алексей повернулся к Генке и заявил:
— Нет, в лётное училище я не пойду. Решил, что не моё это. Мне интересно другое.
Он перевёл взгляд на меня.
— Мы с Надей решили, что поедем в Москву, — сообщил Черепанов. — Поступим в Московский авиационный институт имени Серго Орджоникидзе. Будем строить самолёты. И космические корабли. Я подумал, что в космос и без меня есть кому полететь. Да и не люблю я… все эти тренировки. Я лучше над постройкой орбитальных платформ поработаю. Мы с Надей тут подумали и решили, что космический лифт — это не такая уж и фантастическая идея.
«Мы с Надей», — отметил я.
— Что ещё за космический лифт? — спросил Тюляев.
— Это… — начал, было, Алексей, но замолчал.
Потому что у него за спиной прозвучал громкий и знакомый девичий смех. Я посмотрел поверх Генкиного плеча — заметил, что Света Клубничкина стрельнула в нашу сторону глазами. Но она тут же отвернулась, встретившись со мной взглядами.
Лёша обернулся. Надя и Иришка тоже посмотрели в сторону стола, где разместились Клубничкина и братья Ермолаевы. А вот Генка Тюляев голову не повернул — он склонился над тарелкой, наколол на вилку сразу три горошины.
— Явилась, не запылилась, — сказала Лукина.
Она нахмурила брови.
Я запоздало толкнул Иришку под столом ногой.
Лукина опустила взгляд — будто бы с удивлением обнаружила перед собой пустую тарелку.
— Вася, закажем мороженое? — спросила она.
На Генку моя сестра не взглянула — повернула лицо в мою сторону.
Тюляев её услышал, встрепенулся.
— Иришка, какое мороженое ты будешь? — спросил он.
— Мне нравится мороженое с тёртым шоколадом, — ответила Лукина.
Геннадий дёрнулся, но вдруг замер. Он посмотрел на меня, перевёл взгляд на Надю (в сторону Черепанова не взглянул).
Спросил:
— Мороженое будете?
Надя и Алексей покачали головами.
— Позже возьмём, — ответил я. — Мы ещё с сосисками не разобрались.
Тюляев буквально вспорхнул со стула и поспешил к официантке.
Я чуть склонился к сестре и тихо сказал:
— Молодец, сестрёнка. Пока всё идёт нормально. На Клубничкину не смотри. Она для тебя сейчас не существует. Помни, что Светлана тебе не соперница. У тебя вообще нет соперниц. Потому что ты единственная и неповторимая. Как сказочный аленький цветочек. Почаще улыбайся. Что я тебе говорил? Улыбка — это твоё оружие. Помни об этом. Рази мужиков наповал.
Иришка тряхнула волосами — те снова заискрились.
Тюляев вернулся за стол и сообщил, что мороженое «сейчас принесут». Иришка поблагодарила его улыбкой. Генка дёрнулся, словно у него кольнуло в сердце, кашлянул.
Он подлил в Иришкин стакан лимонад. Черепанов повторил за ним это действие: чуть суетливо и слегка неуклюже долил напиток Наде (пролил пару капель лимонада на столешницу).
Тюляев заметил Лёшины действия, иронично усмехнулся.
— Череп, что ты там про лифт говорил? — напомнил он.
Из общего гула голосов снова выделился смех Клубничкиной.
На этот раз никто из сидевших за нашим столом школьников в сторону Светланы не взглянул.
Черепанов вытер ладонью свои губы и сказал:
— Идею космического лифта ещё в прошлом столетии озвучил Циолковский. Константин Эдуардович предположил, что грузы на орбиту экономнее было бы доставлять без ракет. Достаточно было бы перемещать вдоль сверхпрочного троса с земли на орбиту блоки, способные выдержать значительную нагрузку. Если ты читал роман Александра Беляева «Звезда КЭЦ», то ты понимаешь, о чём я говорю…
— Понимаю, — ответил Генка. — И понимаю, что эта идея не выполнима. Где ты возьмёшь трос для своего лифта?
Лёша вздохнул и признал:
— Да, пока она невыполнима. Но мы с Надей вот о чём подумали…
Я слушал Лёшины рассуждения и будто бы невзначай посматривал мимо него на стол Клубничкиной и Ермолаевых.
Дважды я заметил, как один из кудрявых братьев оборачивался и смотрел в нашу сторону (будто именно мы были темой для беседы Светы и Ермолаевых). Видел, как Клубничкина посмеивалась над шутками и рассказами братьев (на мой взгляд, делала она это излишне демонстративно). Слышал, как Света ещё раз громко рассмеялась — она снова не привлекла к себе наше внимание.
Надя, Генка, Иришка и Алексей не обращали на Клубничкину внимания. Они будто бы с головой погрузились в обсуждение перспектив использования орбитального лифта (который уже через десять минут обсуждения получил продолжение в виде лифта между земной и лунной орбитой). Причём, в обсуждении идеи Циолковского-Черепанова активно участвовала даже Иришка.
— … Череп, ты не учитываешь, что лунное притяжение меньше земного.
— В данном конкретном случае это не имеет особого значения…
Я потерял нить беседы о перемещениях в космосе, когда увидел неспешно вошедших в зал кафе Лену Зосимову и Фёдора Митрошкина. Комсорг сорок восьмой школы шагала с прямой спиной, будто на параде. Покачивались у неё за спиной заплетённые в длинную косу волосы. Блестели голубые глаза Мальвины. Зосимова придерживала за руку своего кавалера, выглядела спокойной, серьёзной. Не улыбался и Митрошкин — он близоруко щурил глаза, оглядывался в поисках незанятого стола. Я отметил, что Лена не торопила своего кавалера с выбором. Она выждала, пока Фёдор определится — пошла рядом за ним через зал.
Школьники замечали Лену, здоровались с ней. Зосимова охотно отвечала на приветствия, одаривала старшеклассников улыбкой. Заметил Лена и меня — она кивнула мне и тут же отвела взгляд. Митрошкин привёл свою спутницу к столу, махнул рукой длинноносой официантке. Официантка быстро откликнулась на его зов. Подошла к Фёдору и Лене. Я увидел, что на её лице застыла (будто бы нарисованная) улыбка. Официантка выслушала Митрошкина, кивнула. Резво зашагала через весь зал к витринам. Фёдор и Лена стояли у стола до тех пор, пока вернувшаяся официантка не протёрла столешницу влажной тряпкой. Лишь после этого парочка заняла места.
