Читать книгу 📗 "Вторая жизнь Арсения Коренева. Книга пятая (СИ) - Марченко Геннадий Борисович"
Да плевать, главное, что генсек мне доверяет, и что я вернул его к жизни, иначе дорогому Леониду Ильичу пришлось бы пару недель точно проваляться на больничной койке.
С аэродрома вполне, между прочим, бодрых генсека с Гапуровым сразу же повезли в республиканскую клинику. Мы с Медведевым и охранником Мухамедназара Гапуровича тоже составили им компанию.
Рентген показал у Брежнева сросшиеся ребра и рубец на плевре. У Гапурова — остаточные явления сотрясения травмы головного мозга. К слову, первого секретаря ЦК КУП Туркменской ССР консультировал лично Юрий Михайлович Волобуев — главный нейрохирург Минздрава Туркмении.
Ко мне у врачей был профессиональной интерес. Мол, как так удалось движением руки срастить рёбра? Я всё это время сидел в коридоре, ожидая результатов исследования, и откровенно клевал носом, поэтому вопросы хирурга меня немного раздражали.
— С божьей помощью, — довольно грубовато ответил я.
После клиники у Брежнева возникла идея где-нибудь посидеть, попить чайку и перекусить. Гапуров тут же предложил лучший ресторан Ашхабада, однако Леонид Ильич решил пригласить Гапурова к себе в вагон. Тот, естественно, вынужден был согласиться, да ещё и сопроводить своё согласие самой широкой улыбкой из имеющихся в его арсенале, пусть и весьма натянутой.
— И ты, Арсений, будешь чаёвничать с нами, — ткнул меня в грудь пальцем Брежнев. — Помнишь, обещал кое-что из нового исполнить под гитару? Вот заодно и выполнишь обещание. Мухамедназар, дорогой, можешь достать гитару?
— Мои люди достанут всё, что угодно, хоть целый ансамбль, — надулся Гапуров.
— Ансамбль не надо, одной гитары хватит.
— Акустической, — добавил я, про себя тяжко вздыхая.
Так и пришлось, взбодрённому местным бальзамом, устраивать небольшой концерт, по ходу которого я исполнил «Три колодца». Подарок Гапурову за интересную экскурсию в Фирюзу. В моей истории, точно помню, она прозвучала 1 января 1983 года в «Песне года», а на магнитофонах зазвучала годом раньше. Так что попасть впросак я вроде бы не был должен.
Пришлось на ходу, правда, менять Учкудук на Дехистан. Всё-таки Учкудук — город узбекский, а про Дехистан я помнил, что он располагается в пустыне посреди Мисрианской долины. Да и по стихотворному размеру полное совпадение.
Гапуров, у которого песня вызвала неподдельный восторг, что-то шепнул своему охраннику, следовавшему за боссом как тень, тот кивнул, извинился перед как бы всеми присутствующими и вышел. Вскоре вернулся и кивнул Гапурову. После чего Мухамедназар Гапурович с улыбкой сказал мне, что в купе меня будет дожидаться ответный подарок. Тем более он мне и за колено должен. Я же, в свою очередь, предложил подарить песню туркменскому ансамблю «Гунеш». Пусть они исполняют немного иную музыку, нежели «Ялла», думаю, эта песня станет одной из главных в их репертуаре.
Когда наконец я вернулся в компанию заждавшегося меня Полесских, одержимый прежде всего желанием уснуть на пару деньков, увидел посреди купе деревянный ящик с ручками. А рядом ещё один, поменьше.
— Зашли какие-то туркмены в костюмах, сказали, для вас, — пояснил Игорь Валентинович.
Я открыл меньший ящик, в нём стояли три десятка бутылок туркменского бальзама. Однако… Открыл второй, побольше — и сразу в нос шибанул медовый аромат дынь. Их здесь лежало ровно пять штук, а также бережно упакованные гранаты и виноград. Дыни пахли так, что у меня сразу же рот наполнился слюной, хотя вроде бы недавно перекусил. В общем, одну дыню мы с Игорем Валентиновичем в течение этого вечера и следующего дня оприходовали. Вот уж действительно медовая.
А потом зашёл проводник, который, оказывается, был в курсе моих подарков, и сказал, что в вагоне-ресторане имеется холодильник, куда пассажиры могут складывать свои скоропортящиеся продукты, и что мой ящик туда войдёт, так как холодильник почти что промышленный, размером с купе. Ещё и запирается на ключ. Так что остаток пути мои фрукты провели в холодке.
По приезду в Москву я вручил Полесских дыню и три бутылки бальзама. Тот чуть не расплакался от моих щедрот. Обменялись телефонами, пообещали периодически созваниваться. Созвонились на Новый год, поздравили друг друга и наших близких.
О самом происшествии в Фирюзинском ущелье нигде не было сказано ни слова: ни по радио, ни по ТВ, ни в периодике. Хотя туманные слухи по Москве начали ходить почти сразу же, не успели мы вернуться из поездки. Причём меня попросили написать расписку, что я ничего не видел и не слышал. Думаю, такие же расписки написали все, кто был на месте происшествия, разве что за исключением Брежнева и Гапуров. Им такое не по статусу.
А после Нового года в центральной прессе сначала осторожно, больше какими-то намёками, а затем всё более смело начали мелькать сообщения о том, что в Узбекской ССР проходит серьёзная проверка, в результате которой выявляются многочисленные нарушения в экономической сфере. Потом стали появляться имена и фамилии высокопоставленных узбекских чиновников, которые на взятках успели обзавестись настоящими дворцами и автопарками из престижных заграничных автомобилей. Некоторые из этих «дворцов» пришлось буквально штурмовать силами спецподразделений.
Рашидова пока не трогали. Однако шум поднялся знатный, и началось всё не без моего непосредственного участия, если вспомнить тот разговор с Брежневым в поезде.
Возможно, «хлопковое дело», как в моей прежней истории, всё равно бы всплыло, поехали бы в Ташкент Гдлян с Ивановым, но это было бы уже позже. Тем более тогда всё началось после смерти Брежнева, когда у руля встал Андропов. В этой истории Андропова уже нет, а Брежнев жив и вполне здоров. Так что я даже немного гордился собственной причастностью к этому, как говорят в Одессе, шухеру.
А ещё меня не могло не радовать, что наши войска так и не вошли в Демократическую Республику Афганистан. Пока, во всяком случае. СССР не стал изгоем, бойкот Олимпиаде никто не объявил, а главное — тысячи наших ребят, которые должны были погибнуть в афганских горах и ущельях, остались живы. Пожалуй, это стоило того, чтобы заварить ту кашу, которую я, собственно, и заварил.
Эпилог
— И не забудь хлеба купить!
Голос Риты застал меня, когда я выходил из квартиры. Сегодня 29 декабря 2023 года. С утра душу терзали воспоминания. Именно в этот день 2023 года в той жизни я умер. А вдруг и сегодня что-то подобное случится? Умирать дома мне категорически не хотелось. Видеть плачущую жену… Нет, тётка она у меня твердая, профессор. Студентов гоняет жёстко. Но все равно… И так на душе чернота сплошная.
Вышел из подъезда. До ближайшего гастронома пешком минут десять-пятнадцать. Там ко всему прочему очень даже неплохая пекарня работала. Частная. И хлеб был всегда просто великолепный!
— Гражданин! — вдруг услышал я громкий женский крик. — Вы что, не видите ограждения? Крышу же от снега и наледи чистят.
Я поднял голову и увидел, что сверху на меня несётся глыба оледенелого снега. Почему-то именно этот нюанс я про себя успел механически отметить — оледенелого. И за доли секунды представил, что будет, угоди эта глыба мне в лицо. Потому и успел в последний миг наклонить голову, чтобы льдина в лицо не попала. Ну она и угодила прямо по темечку.
Дальше тёмный провал в сознании, а пришёл я в себя вот здесь, сидящим на заднице в кабине уже знакомого мне лифта, в котором отсутствовали кнопки и зеркала. В голове всё ещё гудело. Достал телефон, убедился, что связь ожидаемо отсутствует. Снял шапку, пощупал затылок, на котором ожидаемо обнаружилась огромная шишка в запёкшейся крови. Всё как в прошлый раз. Только травма головы получена не в результате действий хулиганов, а благодаря нерадивости коммунальщиков. Ну или моей невнимательности, чего уж там…
Лифт остановился и, выйдя из кабины, я двинулся по уже знакомому мне длинному, казавшимся бесконечным коридору. Картины с прошлого раза так же не изменились. Все те же адские муки и райское блаженство. Дошёл до двери с медной табличкой «Приём населения 24/7 без выходных и праздничных дней». За дверью оказалось знакомое светлое помещение со столом, за которым сидела молодая женщина, что-то читавшая на мониторе ноутбука. Молодая, но не та, что была в прошлый раз, с рожками. Та была будто сексапильная ведьма из ада, а эта, белокурая, скорее из рая.
