Читать книгу 📗 "Граф (СИ) - Злотников Роман Валерьевич"
Плюс, боезапас для миномётов можно было вполне распихать по солдатским ранцам или казачьим «сидорам». То есть для переноски полного боекомплекта батареи из четырёх миномётов достаточно было всего одной пехотной роты. Причём, даже неполной… Так что получившаяся система решала одну из самых основных проблем артиллерии в горах — недостаточную подвижность, часто не позволявшую задействовать её в штурмах горных аулов или природных узостей, в которых горцы так любили устраивать засады. А если ещё вспомнить, что миномёты вполне способны вести огонь на таких углах возвышения, которых обычным орудиям никогда не достигнуть — для горной войны они становились практически настоящими «вундервафлями». Ну, если жизнь подтвердит все их предположения… для чего обе экспериментальных батареи и были отправлены на Кавказ. И конечно, после того как удастся насытить миномётами войска.
— Ладно — садись, давай бахнем по стопке, да и делами займёмся…
Несмотря на, вроде как, деловой настрой, к делам перешли только когда поезд добрался до Торжка. То есть через два с половиной часа, за которые состав преодолел чуть меньше семидесяти вёрст. Ну вот такие сейчас были скорости… Впрочем, для местных и это было сродни чуду. Даже курьер «под колокольцем» подобное расстояние преодолевал не менее четырёх-пяти часов, а обычный путешественник на собственном шарабане мог ехать подобное расстояние и пару суток. И это ещё по хорошей погоде…
В Торжке в императорский вагон ввалился флигель-адъютант со свежими депешами. Николай молча принял принесённые бумаги и принялся вскрывать пакеты… почти сразу же злобно выругавшись. Даниил напрягся, уставя взгляд на императора.
— Холера добралась до Москвы,- зло пояснил Николай, и вздохнул.- Даст бог совещание провести сможем, а вот выставку придётся отменять,- он подумал немного, зыркнул на флигель-адъютанта по-прежнему стоявшего перед ним, потом покосился на Даниила и продолжил:- Она ж у тебя уже неделю как работает?
Даниил молча кивнул.
— Ну вот аккурат после специального показа для тех, кто на совещание прибыл — её и закроем.
Даниил снова кивнул. А что тут можно сказать — эпидемия!
В пределах Российской империи холера, поначалу более привычно именуемая «чумой», появилась летом сего года, отметившись вспышками в Астрахани и Тифлисе. Меры против неё были приняты незамедлительно — в стране тут же принялись выстраивать карантинные кордоны, разворачивать карантинные дворы, проводить профилактические мероприятия… Николай даже его дёрнул на предмет того, как с эпидемиями справлялись в будущем. И очень удивился рассказу о COVID-19… Как бы там ни было — Данька ничем особенным помимо того, что здесь и так делалось, помочь не смог. Единственное полезное, что он вспомнил — это два слова: хлорка и карболка. Но насколько это помогло и помогло ли хоть как-то — он не представлял… А потом случился «чумной бунт» в Севастополе. И Николай взбеленился! В город были направлены жандармы, гарнизон был усилен, и головы полетели со всех. В том числе и с начальников. Сам командующий Черноморским флотом адмирал Грейг был отставлен от должности. Что привело в натуральный трепет всю чиновничью верхушку губерний… Это ли помогло либо что-то другое, но распространение холеры слегка замедлилось. Так что остаток лета, а также почти всю осень холера пугала только отдельными вспышками на юге и в Поволжье, почти нигде не разворачиваясь в полную силу. И вот тебе такая новость…
— Значит так,- Николай развернулся к флигель-адъютанту,- а давай-ка пока паровоз заправляют пригласи сюда Закревского, Голицина и-и-и… кто у нас там в Москве в обер-полицмейстерах? Муханов? Он в поезде? Вот, и его тоже! Эх, жаль Егор Францевич в Петербурге остался,- с сожалением покачал головой император.- Ну да ладно…
Едва адъютант из скрылся за дверью, Даниил поднялся на ноги принялся одеваться.
— А ты это куда собрался?
— Пойду, проверю паровоз,- невозмутимо отозвался Данька.- В этом я хоть немного разбираюсь.
— Это ты так завуалированно намекаешь, что думать о том, что с холерой в Москве делать вместе с нами не будешь?
Бывший майор скривился.
— Ваше Величество, ну что вы из меня эксперта по всем вопросам делаете-то? Я им ни разу не являюсь. Ну вот совсем. Я готов вам помочь во всём, в чём действительно разбираюсь, хоть немножко, но не во всём же на свете!
Николай насупился, но затем махнул рукой.
— Ладно — иди, коль не желаешь помочь,- а когда Даниил был уже у двери, обиженно буркнул в спину:- Предатель…
Глава 2
— Как вы сказали?
— Узкоколейная,- повторил Даниил.- У обычной, назовём её «полноколейной», железной дороги… например, у той, что только вот запустили между двумя столицами, колея шириной в четыре английских фута и восемь с половиной дюймов. Или, ежели мерять французскою системою — одна тысяча четыреста тридцать пять миллиметров. Её придумал великий английский инженер Стефенсон, и именно по таким стандартам строятся публичные железные дороги в Англии и некоторых других странах,- пояснил он. Его собеседник, сын внебрачного отпрыска Екатерины Великой и один из крупнейших российских сахарозаводчиков — граф Алексей Алексеевич Бобринский понимающе кивнул. Оно, конечно, в области железнодорожного строительства Англия по сравнению с Российской империей была в не слишком большом авторитете, но пиетет перед заграницей в общем и Англией, в частности, в среде русской аристократии по-прежнему был велик. Так что никаких вопросов не последовало.
— А у этой,- продолжил между тем Данька,- ровно в два раза меньше. Два фута и четыре с четвертью дюйма. Или, по той же французской системе — семьсот пятнадцать миллиметров…- основным стандартном узкоколейных дорог в СССР были семьсот пятьдесят миллиметров. Таковой колеёй обладали почти девяносто процентов всех узкоколейных дорог страны. Но встречались и другие. Например, Сахалину в наследство от японцев досталась колея шириной тысячу шестьдесят семь миллиметров. Встречались и метровая, и девятисотмиллиметровая и шестисотмиллиметровая колеи. А по всему миру был ещё больший разнобой… Так что Данька, пользуясь тем, что, как минимум на какое-то время стал главным новатором железнодорожного строительства в мире, решил сразу установить некий отраслевой стандарт. Ну чтобы потом не путаться. А то, что колея будет чуть уже чем привычная ему стандартная советская узкоколейная — это не беда. Семьсот пятнадцать — не шестьсот миллиметров, так что сильно параметры не упадут. К тому же в покинутом им мире встречались и ещё более узкоколейные железные дороги — их называли микроколейными, и у большинства таковых колея была пятнадцать дюймов, то бишь триста восемьдесят один миллиметр…
— И для чего это сделано?
— Дело в том, что грузоподъёмность стандартного товарного вагона в настоящий момент составляет триста пудов…- принялся обстоятельно пояснять Даниил. На самом деле грузоподъемность вагона НТВ, по образцу которого он сделал свои товарные вагоны, даже на старте их производства составляла не меньше шестисот пудов, то есть около десяти тонн. Но таковой она оставалась не слишком долго и довольно быстро была увеличена сначала до двенадцати с половиной, а потом и до пятнадцати тонн и более… Но всё дело в том, что вагоны НТВ были приняты на снабжение железных дорог в конце девятнадцатого века. В середине его семидесятых годов, если он правильно помнил. То есть почти на полвека позже. И к тому моменту в стране была уже совершенно другая металлургия нежели та, что имелась ныне. Потому и конструкция рам вагонов, и рельсы, по которым они должны были ходить, были заметно совершеннее и грузоподъёмнее… Нынешние же рельсы были заметно легче и куда хуже качеством. Так что нагрузка в десять и более тонн на ось, а так и получилось, принимая во внимание, что вес самого вагона НТВ, так же составлял десять тонн, для них была слишком большой и способной привести к катастрофе. Поэтому и была установлена подобная загрузка. И нагружать вагоны выше установленной нормы в триста пудов запрещалась категорически! Но для нынешнего времени возможность одним махом всего за сутки перевезти по суше триста пудов на расстояние нескольких сотен вёрст была чем-то далеко за пределами любых привычных стандартов. В телегу-то редко когда грузили более двенадцати-максимум пятнадцати пудов… А если ещё вспомнить, что цеплять к паровозу всего один вагон никому и в голову не придёт, а десяток вагонов могут перевезти и целых три тысячи пудов — то железная дорога не только кроет любой другой сухопутный транспорт как бык овцу, но и является серьёзным конкурентом и речному!
