Читать книгу 📗 "Неприкаянный 1 (СИ) - Калбазов Константин Георгиевич"
К слову, он у нас теперь можно сказать за штатного фотографа. Подумывает купить свой фотоаппарат, но пока я позволяю пользоваться своим, с него только покупка плёнки, проявка и печать в фотоателье Артура. В складчину, ясное дело. Но на это парни не жмутся. Память. Да ещё и какая!
— Дмитрий Матвеевич, — окликнул я кочегара, сейчас свободного от смены, и готовящегося занять своё место согласно боевого расчёта.
— Я, ваше благородие, — отозвался кочегар первой статьи, последнего года службы.
— С кинокамерой управишься?
— С чем? — не понял тот.
— С синематографом.
— А что это? Поди те кофры, что вы в Чифу в свою каюту загрузили?
— Они и есть. Там ничего особенно сложного, почти то же самое, что и с фотоаппаратом.
— Если покажете как обращаться, то отчего бы и не управиться.
Атаку транспорта отложили. Держась на почтительном расстоянии обогнали его, чтобы зайти с более удобного ракурса. Не хотелось бы лишний раз подставляться под увесистые болванки, способные пробить нас в оба борта. А то и ещё хуже, повредить машину или котёл.
Инструктаж занял совсем немного времени. Родионов схватывал всё на лету. К тому же прибор пока ещё до крайности прост в обращении, как не следует от него ожидать и особенных чудес по качеству. Первую плёнку полностью израсходовали на съёмку нашего катера, и экипажа. Казарцев не удержался от всевозможных ужимок.
К моему удивлению, едва сообразив, что происходит, выглянувший из котельной Вруков с готовностью состроили пару тройку смешных рожиц. Не замечал за нашим вторым кочегаром и по совместительству абордажником склонности к балагурству. Вообще, я конечно не прав, коль скоро решил сделать из парней свою команду, то пора бы начинать узнавать их получше…
Как и планировал в атаку мы пошли на встречном курсе. Капитан судна попытался поворачиваться к нам одним из бортов, чтобы задействовать обе митральезы. Но у него ничего не получилось. Мы в скорости превосходим транспорт минимум вдвое, и я беззастенчиво пользовался этим.
Впрочем, скорострельность даже одной митральезы мне совершенно не понравилась. Строчки всплесков пролегали по бортам, а то и поперёк курса. Пришлось вертеться как ужу на сковородке. Хотя у штурвала стоял вовсе не я, а Снегирёв. Моё же место на этот раз у пушки. Не вижу иного способа заткнуть японских комендоров. Правда стрелять когда под ногами мечущаяся из стороны в сторону палуба, та ещё задачка.
Но я всё же поймал момент и пушка рявкнула, отправляя в полёт гранату. Без понятия, как Будко удерживается на ногах, но затвор клацнул лишь мгновение спустя. Звякнула о палубу стрелянная гильза. С шорохом пополз из контейнера следующий снаряд. Но до казённика он так и не добрался. Следующий манёвр едва ли не положил катер на борт. Не будь на нас страховочных поясов, точно кто-то улетел бы в серые мартовские воды.
Всё же автоматическая пушка против вот такой малоразмерной и быстрой цели это сила. И сам бы озаботился той же револьверной пушкой Гочкиса. Но мне стрелять болванками не интересно, а переделывать снаряды под приемлемые для меня гранаты, задолбаешься. Расход боекомплекта у такой трещотки, закачаешься. Потому и не рассматривал подобный вариант.
Граната попала именно туда, куда я её и отправил. Не мой фугас, а стандартная, разве только начинённая бездымным порохом, вместо чёрного. Рвануло на баке, так, словно ручная граната прилетела. Да и эффект вполне себе как от оборонительной эфки. Разрушений никаких, зато митральеза сразу заткнулась.
Катер тут же помчался по прямой, стремительно пожирая разделяющее нас расстояние и сближаясь с судном. У митральезы засуетился очередной матрос. Замок сыто клацнул, заглотив очередной снаряд.
— В стволе, — легонько толкнув меня в плечо, доложил Будко.
Я подправил прицел, и отступив дёрнул за шнур. Пушка опять рявкнула, выплюнув гранату. Пара секунд, и на баке вновь рвануло. Матрос уже изготовившийся стрелять исчез, картинно скрутившись и сложившись на палубу. Я наблюдал за этим вновь приникнув к прицелу, благо нужды в маневрировании нет, и мы продолжаем нестись над мелкой волной, словно птица.
Очередной выстрел осколочной гранатой, чтобы не дать комендорам подобраться к метральезе. И тут над бортом возникло сразу десятка три солдат пехотинцев с винтовками, а у пятиствольной пушчонки вновь нарисовался какой-то смельчак. Захлопали выстрелы, загрохотало творение Норденфельда. Но за мгновение до этого катер вновь заложил вираж, и едва не опрокинувшись пропустил мимо себя жужжащую и свистящую смерть взбившую воду множественными фонтанчиками и всплесками там, где мы могли бы оказаться.
— Фугас! — выкрикнул я.
— Есть фугас, — отозвался Будко.
Но немедленно выполнить распоряжение не мог, так как ему и самому следовало хоть как-то удержаться на палубе. Хорошо хоть у японской скорострелки весьма ограниченный боезапас в бункере, и перезарядка подольше чем у нашей. Пришлось правда ещё разок уклониться от ружейного залпа. После чего Снегирёв вновь понёсся по прямой. Ложкин прогрохотал длинной очередью из Максима, ударив по борту в районе приподнятого бака. Сомнительно, что хоть кого-то достал, но заставил укрыться однозначно.
Вновь рявкнула наша пушка, и на этот раз на баке транспорта рвануло куда весомей. Мы успели выстрелить ещё раз, теперь уже по надстройке, потому что по баку нам не попасть из-за близкого расстояния и высокого борта. Сомнительно, что осколки и в этот раз кого-то посекли. Но увесистый взрыв наверняка заставил людей искать укрытие. И уж тем более, необстрелянных. Сколь бы храбро они ни бросились обстреливать нас.
Наконец раздался глухой и басовитый хлопок, и мина скользнула в воду, устремившись в носовую часть судна. Снегирёв тут же отвернул, и врубил дымогенератор. Под бортом «Нипон-Мару» взметнулся огромный фонтан воды, до нас донёсся гулкий взрыв, а ещё катер слегка повело догнавшей волной, а нас окатило водой. Ну вот так оно вышло, не удалось в этот раз избежать купания. А в следующее мгновение силуэт транспорта смазался заволакиваемый белоснежными клубами завесы. Хотя, скорее всё же серой, слишком уж дурной уголь оказался в Чифу.
Одного попадания явно оказалось недостаточно, и команда «Нипон-Мару» вполне успешно боролась за жизнь своего судна. Ну и в помощниках понятно недостатка нет. Я наблюдал в мощную оптику множество фигурок цвета хаки, суетящихся на палубе. Пришлось сделать несколько выстрелов шрапнели, чтобы поубавить прыти у сражающихся за живучесть судна.
Впрочем, скорость транспорта сильно уменьшилась, и я решил воспользоваться несильным ветром. Зайдя с наветренной стороны, мы пустили перед собой широкую полосу дымзавесы, и подобравшись под её прикрытием выстрелили вторую мину, так же попавшую в цель.
Две пробоины оказались фатальными. Мы поспешили отойти в сторону, и наблюдали со стороны, как через полчаса израненный пароход ушёл под воду. Спасательных средств на всех, ясное дело, не хватило. Кто-то, что-то успел соорудить, но основная масса оказалась в холодной воде. Если в скором времени не подойдёт помощь, то они погибнут от переохлаждения.
Жалко ли мне было этих людей? Да. Не зверь же я в самом-то деле. Испытывал ли я угрызения совести? Нет. Это война, и погибают сейчас солдаты, которые дрались как могли, но проиграли. Арифметика войны, это не люди, а противник, и либо мы их, либо они нас. Банально и избито, но тут ни прибавить, ни убавить. Лучше уж их больше потонет здесь, чем потом придётся отстреливать у Артура.
— Сделал гадость, на сердце радость, — сбив бескозырку на затылок, произнёс Казарцев.
— Чему лыбишься, дурень. Поди люди, и у них семьи есть, — вздохнул Харьковский.
— Дыкт, не мы начали, Андрей Степанович.
— Не мы. Но и радоваться чужой погибели не правильно. Поди не к нам домой припожаловали.
— Снегирёв, курс триста десять. Идём в Артур, — приказал я и не думая никого одёргивать.
Мне нужны живые люди, соратники с их достоинствами и недостатками, а не исполнительные болванчики. Поэтому я и не подумаю давить и ломать их личности. Иное дело, если они меня не устроят, тогда просто расстанемся.
