Читать книгу 📗 "Муля не нервируй… Книга 6 (СИ) - Фонд А."

— Ой, Мулечка, ты такой милый… — аж захлопала в ладоши Лёля.

— Я милый, но не бескорыстный, — сказал я.

— Ну я же предлагаю тебе поцеловаться, — опять мурлыкнула Лёля, как ей очевидно казалось, сексапильным голосом.

— Нет, Лёля, — категорически ответил я, — поцеловаться и я могу. Это легко.

— А что ты тогда хочешь? — забеспокоилась Лёля и оглянулась на дверь.

— Как всякий советский человек, я за справедливость, — пафосно сказал я, — думаю, и ты тоже.

— Я тоже, — пробормотала в недоумении Лёля.

— Давай поступим так — информацию меняю на информацию, — сказал я.

— Какую информацию? — чуть даже испугалась она.

— Ты ответишь на один мой вопрос, — сказал я.

— Какой? — захлопала глазами Лёля.

— Он лёгкий и ты легко на него ответишь, — сказал я, — согласна?

— Ох, не люблю покупать кота в мешке. Но куда от тебя денешься, — деланно рассмеялась Лёля и торопливо добавила, — только сначала ты всё расскажи!

Я согласно кивнул и начал рассказывать:

— Чтобы найти здесь мужа, тебе нужно не в гостинице сидеть, а действовать, — сказал я, но Лёля тут же перебила:

— Как я могу не сидеть в гостинице, если товарищ Сидоров никого без сопровождения не выпускает!

— Таковы правила, — поморщился я и предупредил, — не перебивай.

— Извини, — стушевалась Лёля.

— Тебе нужно отсюда выбраться, — сказал я и, видя, что Лёля опять что-то хочет сказать, покачал головой, — ты обещала не перебивать. Так вот. Просто выбраться тебе отсюда невозможно. Иначе будет, как у этих придурков. Только у тебя таких родственников нет, так что тебя никто посадкой кустиков жалеть не будет. Отправят домой и там сразу возьмут на карандаш. Сама понимаешь, это не шутки.

Лёля судорожно сглотнула, видимо представив всю ситуацию.

— Поэтому тебе нужен официальный повод, чтобы покидать гостиницу. И такой повод, чтобы иметь свободное время. На пример, ты можешь напроситься в помощницы к Ивану.

— Он же звукооператор, — хмыкнула Лёля, — я в этом ничего не понимаю.

— Не понимаешь, — кивнул я, — но у любой техники есть особенность выходить из строя. Какая-то деталька, к примеру, перегорит и надо нестись в магазин покупать. А ему некогда, не будет же он съемки прерывать… а какая там, в магазине, очередь была — никто же не проверит тебя.

— Я поняла! — просияла Лёля.

— Или, ещё может быть, что именно такой детальки не было в том магазине и пришлось ехать в другой. А это не близко, на другом конце города. Вот полдня и каталась.

Лёля захохотала и зааплодировала мне.

— Или ты купила детальку, а она немножко не подходит и опять нужно ехать… вариантов там куча. Понимаешь?

Лёля понимала.

— А между делом ищи обеспеченного жениха. Не мне тебя учить, как.

Лёля мечтательно улыбнулась, а я сказал:

— Теперь мой вопрос.

— Давай, — вздохнула Лёля.

— А что это за госконтракт такой, которым ты мне всё время угрожаешь? — спросил я.

Глава 4

Лёля посмотрела на меня нечитаемым взглядом и тихо сказала:

— Ну как же, Муля…

Однако, договорить ей не дали — в дверь дважды громко стукнули и вошёл товарищ Иванов. Я скрипнул зубами. А он с подозрением посмотрел на нас и спросил:

— Товарищи, а чем это вы здесь уже в течение получаса занимаетесь?

Пока я придумывал варианты ответа, Лёля быстро сказала:

— Обсуждаем проблему, товарищ Иванов.

— Что за проблема? — нахмурился он. Проблем товарищ Иванов не любил.

— Да вот товарищ Бубнов на меня лишнюю работу наваливает! — на лице Лёли было такое искреннее негодование, что мне её аж жалко стало.

— В каком смысле? — заинтересовался товарищ Иванов.

— Представляете, он хочет, чтобы я у этого Матвеева на побегушках была! Нет, ну вы представляете⁈ Кошмар! А я, между прочим, тоже работаю в Комитете искусств! И прислугой к нему не нанималась! У нас крепостное право, между прочим, давно уже отменили, товарищ Бубнов! Вот сам и бегай за ним! — для аргументации она гневно фыркнула и надулась.

— Поясните, товарищ Бубнов, — велел товарищ Иванов непререкаемым тоном. — Отлынивание от общественной работы вверенных ему комсомольцев он категорически не одобрял.

— Эммм… — сказал я, но Лёля тут же взяла инициативу в свои руки:

— Бубнов хочет, чтобы я была как бы помощницей вот этого Матвеева! Он звукорежиссёр. Вы это понимаете⁈

— Понимаю, — кивнул товарищ Иванов и уточнил, — а что именно вас так возмущает?

— Потому что моей работой будет, если у него какая-то запчасть перегорит, то, чтобы процесс съемок не останавливать, я должна по всему городу метаться и искать эту гайку, или что там! Вот делать мне больше нечего! — наябедничала Лёля и тут же заявила, — не буду я ему помогать! Ещё чего!

Лицо товарища Иванова вытянулось, и он свирепо сказал:

— Это что ещё за капризы⁈ Товарищ Иванова! Вы — советский человек! Комсомолка! И если товарищу Матвееву нужна помощь с деталями — то, значит будете бегать по всему городу и искать ему эту деталь! Процесс съемок прерывать из-за ваших бабских капризов никто не будет! Вы меня поняли?

Лёля захлопала глазами, да так натурально, что я аж умилился.

— Не слышу? — прорычал товарищ Иванов и веско добавил, — вам индивидуальное задание — бегать по заданиям товарища Матвеева!

— П-поняла… — дрожащим голоском пробормотала Лёля и, горестно всхлипнув, выбежала вон из комнаты.

Мне захотелось аплодировать. Такой талант пропадает.

Между тем товарищ Иванов велел:

— Проследите, чтобы она не отлынивала от работы.

— Конечно, — кивнул я и совершенно искренне добавил, — спасибо за помощь.

— Это моя работа, — скромно сказал товарищ Иванов.

А я ликовал в душе. Если эта курица найдёт тут мужа, то домой она уже не уедет, или, если таки уедет, то потом обязательно вернётся к мужу. Особенно, если забеременеет. А, следовательно, оставит меня в покое. У неё уже будут другие интересы. Нет, так-то я мог с нею воевать, доказывать, что я не имею никакого отношения к госконтракту и тому подобное. Но, во-первых, не хотелось тратить время на всю эту возню, а, во-вторых, не факт, что и удастся одержать победу. Так как мне память того Мули не досталась, то догадаться, насколько сильно замазался Муля, я не смогу. И, в-третьих, Лёля взбалмошная, и просчитать, что ей ударит в голову через месяц или полгода — невозможно.

На следующий день съемки шли уже полным ходом. Правда начали снимать, как на мой взгляд, какую-то мелкую ерунду: разговор ни о чём двух крестьянок. Или как со двора выезжает груженная тыквами телега. Или как коня ведут в кузницу и там ставят подкову.

Совсем мелочь.

Но мне пояснили, что сначала нужно «притереться», посмотреть, как оно пойдёт. А для этого и берут мелкие сценки, которые, если испортят — то не жалко и переснять быстро.

Ну, в принципе, в этом подходе что-то есть.

Хотя то Йоже Гале, то Воислав Нанович, то Франце Штиглиц периодически влезали, останавливали, на мой взгляд вполне себе нормальную съемку и заставляли менять или декорации, или ещё какую-то ерунду. Когда после очередной сценки, где гружённая тыквами телега выезжает со двора, Нанович заверещал и заставил разгружать телегу и менять тыквы на снопы, я не выдержал и вышел в коридор.

У меня сдали нервы. И ведь это, можно сказать, даже не сами съемки.

Не представляю, как я выдержу всё это.

А особенно я с замиранием сердца ждал, что будет, когда играть станет Фаина Георгиевна и Нанович заверещит на неё, как на эти тыквы. Уж она ему ответит так, что даже Завадскому и не снилось.

Даже думать об этом не хочется.

Тем временем Йоже Гале тоже вышел в коридор и вытер платочком взопревший лоб:

— Муля, всё в порядке, — подмигнул он мне, — вот смотри, я могу тебе завтра всю сумму отдать. Или могу сегодня дать четвёртую часть, а завтра — всё остальное.

— Давай часть сегодня, — задумался я, — нужно тёте Лизе подарок купить.