Читать книгу 📗 "Железный конь (СИ) - Тыналин Алим"

В конце концов, в социалистических странах действительно ведутся интересные разработки. Чехословакия, ГДР, Венгрия — там есть над чем поработать. Можно списать свои «изобретения» на синтез различных подходов, на творческое переосмысление зарубежного опыта.

Время покажет, правильный ли путь я выбрал. Но другого пути у меня нет. Я не могу жить как обычный человек, потому что не являюсь обычным человеком. Моя миссия изменить будущее сельского хозяйства, используя знания из того времени, откуда я пришел.

Где-то в глубине души я понимал, что принимаю неправильное решение. Что стоило бы попробовать открыться Гале, рассказать правду, рискнуть.

Но страх сильнее. Страх потерять контроль над ситуацией, страх быть непонятым, страх разрушить все, что удалось построить.

Может, это цена за возможность изменить историю? Может, люди из будущего обречены на одиночество в прошлом? Может быть, миссия действительно важнее личного счастья?

А может, я просто трус, который прикрывается высокими целями.

За окном догорала ночь. Я наконец заснул, но сон был тревожным. Проснулся на рассвете с четким пониманием: игра началась всерьез. Ставки выросли до союзного масштаба. Отступать некуда, проигрывать нельзя.

Глава 4

Старые и новые враги

Проснулся я от звука капели за окном. Мартовское солнце уже пригревало по-весеннему, и с крыши моего дома падали тяжелые капли талой воды. Часы «Слава» на тумбочке показывали половину седьмого утра.

Встал, подошел к окну и отодвинул ситцевую занавеску в голубой горошек. За стеклом, покрытым морозными узорами по уголкам, открывался вид на просыпающийся совхоз. Дым из труб домов поднимался прямыми столбами в безветренную погоду, на дороге виднелись первые прохожие в ватных куртках и валенках.

Вчерашний день не давал покоя. Визит московской комиссии, два миллиона рублей, назначение Лаптева, предложение Гале… Все это до сих пор крутилось в голове, не давая сосредоточиться на обычных утренних делах.

Я умылся холодной водой из алюминиевого рукомойника, побрился опасной бритвой «Нева» перед треугольным зеркалом в деревянной раме и надел чистую белую рубашку из хлопчатобумажной ткани. Поверх нее натянул шерстяной свитер серого цвета, связанный местными мастерицами, и завершил туалет ватной телогрейкой темно-синего цвета.

На завтрак разогрел вчерашнюю гречневую кашу на керосинке «Шмель», заварил крепкий чай в эмалированном чайнике с отбитым носиком. Хлеб, черный, ржаной, выпеченный в совхозной пекарне, намазал сливочным маслом местного производства.

Сидя за столом, покрытым клеенкой в красно-белую клетку, я анализировал вчерашние события. Лаптев действовал слишком уверенно для человека, только что назначенного на должность. Его план перехвата контроля над проектом был продуман заранее. Кто-то в министерстве решил подстраховаться, поставив рядом со мной «опытного администратора».

План Лаптева очевиден: взять под контроль кадры и финансы, оставив мне только техническую часть. Затем постепенно дискредитировать мои решения, продемонстрировать «неспособность справляться с административными задачами» и в итоге отстранить от руководства.

Вчера удалось отбить первую атаку, но это только начало. Лаптев будет действовать тоньше, исподволь. Нужна стратегия противодействия, и нужна быстро.

Допив чай, я надел резиновые сапоги «Прогресс» и вышел на улицу. Воздух был свежим и чистым, пахло талым снегом и дымом из печных труб. Под ногами хрустел наст, но уже чувствовалось, что зима отступает.

По дороге к НИО встретил дядю Васю, который вел на поводке рыжую корову к водопою. Старый механизатор был в овчинном полушубке, подпоясанном веревкой, и валенках с калошами. На голове красовалась потертая шапка-ушанка с мятыми наушниками.

— Доброе утро, Василий Петрович, — поздоровался я, остановившись рядом с ним.

— Утречко доброе, Виктор Алексеич, — отозвался дядя Вася, поправляя поводок. Корова недовольно мотнула головой, явно торопясь к водопою. — Как дела? Слышал, вчера большое начальство приезжало.

— Приезжало. Планы у них серьезные. Центр создавать, технику новую осваивать.

— Ну и хорошо, — кивнул механизатор. — Работы будет много. А скажите, Виктор Алексеич, а правда, что к нам какой-то большой начальник из района сегодня приезжает? Хрущев, главный механик?

Я почувствовал, как внутри что-то насторожилось:

— Откуда информация, Василий Петрович?

— Да Петрович с фермы сказал. Вчера в районе был по делам, слышал разговоры. Говорят, Хрущев очень недоволен нашими экспериментами. Считает, что мы деньги на ветер бросаем.

Дядя Вася помолчал, потом добавил тише:

— И еще говорят, что он не один приедет. С какими-то товарищами из области. Проверка будет серьезная.

Новость была неприятной. Степан Григорьевич Хрущев, главный механик районного управления сельского хозяйства, слыл человеком консервативных взглядов. Старой закалки специалист, который не любил нововведения и предпочитал проверенные временем решения.

— Спасибо за информацию, Василий Петрович, — сказал я, стараясь не показать беспокойства. — Если что узнаете еще, дайте знать.

— Конечно, Виктор Алексеич. Только вы уж не волнуйтесь сильно. Хрущев мужик справедливый, хоть и строгий. Если дело хорошее, поддержит.

Продолжая путь к НИО, я размышлял о новой угрозе. Если вчера появился административный противник в лице Лаптева, то сегодня намечается производственный конфликт с Хрущевым. Воевать на два фронта будет сложно.

У здания НИО заметил странную картину. Несколько механизаторов стояли небольшой группой возле входа и о чем-то тихо переговаривались. Увидев меня, они замолчали и поздоровались сдержанно, не так тепло, как обычно.

Семеныч отделился от группы и подошел ко мне:

— Виктор Алексеич, а правда, что нас всех переучивать будут? На заморской технике?

— Откуда такие слухи, Александр Михайлович?

— Да люди говорят… — экскаваторщик почесал затылок под шапкой. — Вроде как старая техника не нужна станет, а мы, старые кадры, тоже не понадобимся.

В его голосе слышалась тревога. Я понял, что слухи уже пошли по совхозу, и не самые хорошие.

— Александр Михайлович, — сказал я твердо, — никого увольнять не собираются. Наоборот, нужны опытные люди, которые помогут освоить новую технику.

— Ну и хорошо, — облегченно вздохнул Семеныч. — А то народ уже стал беспокоиться.

Войдя в НИО, я сразу почувствовал, что атмосфера изменилась. Кутузов сидел за своим столом у микроскопа МБИ-6, но работал не так сосредоточенно, как обычно. Периодически поглядывал в мою сторону, явно ожидая разговора.

— Доброе утро, Петр Васильевич, — поздоровался я, снимая телогрейку и вешая ее на крючок у двери.

— Доброе утро, Виктор Алексеевич, — ответил лаборант, поправляя очки в металлической оправе. — Володя уже приходил, ждет вас в мастерских. Сказал, что нужно срочно обсудить планы на сегодня.

— А что срочного? — поинтересовался я, проходя к своему столу.

— Не знаю точно, — Кутузов понизил голос, — но вчера вечером ему позвонили из района. Долго о чем-то говорили. После разговора был очень встревоженный.

Я кивнул и быстро просмотрел почту. Среди обычных производственных сводок и технических бюллетеней лежала служебная записка от Лаптева. Аккуратно напечатанная на машинке «Москва» бумага содержала «предложения по оптимизации структуры управления проектом».

Пробежав глазами по тексту, я понял, что Лаптев не теряет времени. Он предлагал создать «координационный совет проекта» под своим председательством, а также «унифицировать систему отчетности» в соответствии с министерскими стандартами.

За бюрократическими формулировками скрывался все тот же план: постепенно взять контроль над всеми аспектами работы. Но действовал Лаптев аккуратно, прикрываясь заботой о «повышении эффективности управления».

Отложив записку, я направился в мастерские искать Володю. За окном уже совсем рассвело, и было видно, как по дорогам совхоза движутся люди, начинающие рабочий день. Обычная картина сибирского утра, но что-то в ней сегодня казалось тревожным.