Читать книгу 📗 "Шарлатан IV (СИ) - Номен Квинтус"
А искусство «прятать неприятные факты от начальства» переживало расцвет, причем не только в СССР. Из осведомленных источников (от Павла Анатольевича) мне стало известно, что в США американцы анонсировали создание вычислительной машины с тактовой частотой в двенадцать мегагерц, причем машины транзисторной, но о том, что лучшие выпускаемые в США транзисторы только пытались преодолеть четырехмегагерцовый барьер, фирма IMB, сделавшая такой анонс, как-то скромно умолчала. А еще в анонсе говорилось, что стоимость такой ЭВМ окажется не выше двух с половиной миллионов долларов, что тоже лично у меня вызывало сильные сомнения: по моей (сугубо личной) оценке такой суммы с трудом бы хватило просто на закупку требуемых для агрегата транзисторов. Но на американцев мне было, по большому счету, вообще плевать, а вот сокрытие «неприятных фактов» у нас часто приводило к совсем уже плохим последствиям — но я-то с этим ничего поделать не мог, такова уж человеческая природа. Всем почему-то хочется выглядеть лучше «вот прям щяз», а о последствиях большинство людей почему-то даже не задумывалось.
А мне пришлось задуматься, и чтобы задуманное воплотить в реальность, я снова обратился к Зинаиде Михайловне. Но не за финансированием каких-то работ, а за «профессиональными бухгалтерами»: люди, умеющие неплохо работать с таблицами, могли и сами нужные таблицы составить. И правильно их заполнить…
В университете под руководством Неймарка большая группа студентов составила мне «формы» для заполнения на устройствах записи данных на магнитные диски, в своем институте я собрал всех районных агрономов и даже бригадиров механизаторов с МТС — и всех их обучал работе с этими самыми устройствами. То еще было развлечение, но после того, как я людям объяснил, зачем мне все это нужно, народ проникся и старался все изучить и освоить как можно лучше. А мне пришлось еще раз в Тимирязевку скататься — и там я договорился о том, что уже весной довольно много студентов займутся примерно такой же работой, которую я запланировал провести у себя в районе, уже в других областях. Простой работой: провести картографирование полей, а затем в посевную тщательно зафиксировать, что и как на этих полях сеяться будет. А уже в конце лета проследить за сбором урожаев.
Григорий Матвеевич, ректор этого заведения, сам был очень заинтересован в «автоматизации сельского хозяйства» и то, что я к нему обратился (от имени института, конечно), его сильно вдохновило. Правда, в деталях понять, что я, собственно, собираюсь сделать, он не смог, да и не пытался — прекрасно понимая, что его знаний математики тут точно не хватит, но сама идея сбора очень подробной информации о сельзозугодиях ему сильно понравилась. Мне это помогло «чуть поменьше наглеть»: он всю работу по сбору информации включил в план Академии и мне даже студентам за работу платить было не нужно — однако все же предоставить ему машинки для записи информации на диски пришлось. А так как товарищ в сельском хозяйстве разбирался куда как лучше меня, он внес много полезных дополнений в заготовленные мною формы сбора данных, и, по моим прикидкам, все ранее подготовленные программы нужно было практически полностью переписывать.
Очень вовремя я это выяснил: на дворе уже февраль заканчивался, а могучий коллектив Института автоматизации сельского хозяйства в составе десятка программистов до начала посевной такое проделать был точно не в состоянии. Но по счастью выяснилось, что в Тимирязевке народ тоже «шагает в ногу с прогрессом» и там даже отдельная кафедра была, на которой готовили… все же не программистов, а людей, которые хоть как-то с компами работать умеющих, и мы с товарищем Лозой договорились, что я «забираю» полную группу студентов, с которой постараюсь все требуемые доработки форм провести. Ну, сколько получится, столько и сделаем, а остальное молодежь ручками на бумажках запишет, чтобы эти данные позже обсчитать.
И я, вынужденный лично им рассказывать, как готовить новые формы, выяснил, что вообще-то устройство записи информации на гибкий диск с монитором и клавиатурой было, по сути, небольшим компом. Очень примитивным и слабеньким, но все же компом, в котором даже память была размером в шестнадцать килобайт! Немножко странная память, там половина ее содержимого сразу же интерпретировалась знакогенератором монитора и отображалась (с частотой в пятьдесят герц) на экране, но если ее правильно заполнять, то можно было довольно интересные эффекты получить. То есть я принципе я это знал, но вот осознать это у меня получилось только после того, как две «тимирязевских» девчонки в процессе изучения способов программирования экранных форм изобразили на экране (буквами и цифрами) какую-то «неведому зверюшку», которой данные вводились в поле, помещающееся «во рту», и которая после нажатия на клавиатуре кнопки «запись» введенную информацию «жевала и глотала». Получилось прикольно, а девчонки ведь действительно составление форм в мелочах освоили, и они мне сказали, что за неделю вдвоем и все по-настоящему для работы нужные они распишут…
Ну а я действительно осознал, что в политехе сделали-то небольшой комп, который на порядки по возможностям превосходил новеньки американский «Бендикс»! И который теперь на втором телевизионном заводе в Горьком выпускался по десятку в сутки ( а «Бендиксы» янки делали вроде бы штуками в неделю). И если для такого компа еще и операционную систему придумать, что-то вроде CP/M…
Но с этим мне пришлось погодить: началась посевная и в поля высыпало, кроме сельских механизаторов, и огромная толпа студентов разных институтов и университетов. Биофак университета тоже «высыпал» — и всем там работа нашлась. А лаборатория институтская (химическая лаборатория) вообще на круглосуточный режим работы перешла, для чего мне пришлось и всех университетских химиков к работе подключить. Не всех сразу, конечно, но анализы почвы в лаборатории одновременно человек по двадцать проводили — а я узнал, что Зинаиде Михайловне Ю Ю подарила не только книжку по индийским животным, но и забавный справочник по ядовитым гадам Австралии. Забавным он был потому, что он вообще-то на немецком печатался, и названия гадов звучали как звания в каком-нибудь гестапо — но мне на звания тоже плевать было, главное, что Минместпром полностью оплачивал работу нескольких тысяч «привлеченных сотрудников». Недолго оплачивал, ведь «весенне-полевые работы» по крайней мере в нашем районе и заняли всего-то недели три — но теперь у меня появилась информационная база для дальнейшей работы.
А в конце апреля я «обновил» реактивный «Буревестник», принадлежащий институту: слетал на нем в Москву. Там мне Павел Анатольевич вручил Сталинскую премию третьей степени ( в операционную систему для «больших» машин программисты из моего института вставили модуль, препятствующий запуску любых «вирусных» программ и благодаря этому одну такую программу «локализовали»). И того, кто ее попытался запустить на МПСовской машине, управляющей грузовыми перевозками на Транссибе, «локализовали»…
Все же советская математическая школа оказалась самой передовой: гаденыш оказался не буржуйским наймитом, а вполне себе отечественной сволочью, возжелавшей получить премию «за быстрое решение внезапно возникшей проблемы». И работники МГБ «все сделали правильно»: ему даже не дали хоть с кем-то поделиться информацией, что такое в принципе возможно. И по крайней мере еще какое-то время можно будет существовать относительно спокойно, а я — хотя все же не полностью одобрил меры по пресечению расползания информации — был вынужден признать, что пока у нас нет более гуманных способов решения таких проблем. Ведь пока еще было критически важно, чтобы супостат даже не догадывался о том, что такое вообще можно проделать и не разработал собственных средств защиты, а разрушить, скажем, автоматическую систему запуска ракет с ядерными боеголовками иногда будет очень даже полезно. Ну, как крайний вариант…
Вообще-то развитие вычислительной техники не шло, а вообще мчалось гигантскими скачками — правда, в направлении, для меня неожиданном. Ну, у нас в СССР переход на полупроводники (то есть конкретно на транзисторы) пока не рассматривался — и это была в целом понятно, ламповые машины работали на пару порядков быстрее. Но вот то, что машины небольшие (те же машинки для записи дисков), где высокая производительность изначально не требовалась, продолжали делаться на лампах, мне нравилось не очень. Но опять: тут я ничего сам-то сделать не мог. А вот сделать машинку немного более «универсальной» скорее всего мог, ведь у меня в политехе много хороших знакомых осталось. Не друзей, а все же скорее соратников, но которые пока еще к моим предложениям прислушивались…
