Читать книгу 📗 "Общество гурманов (сборник) - Блэйлок Джеймс"

Коллиер ошарашенно смотрел на него.

— А как же Элис? Не можете же вы требовать от меня, чтобы я предал собственную кузину.

— Мы ничего подобного от вас не требуем, мистер Боннет. Вы прекрасно знаете, что Общество женщинами не интересуется. У нас строгая диета. Попрошу вас, однако, обратиться к Статье четырнадцатой Устава. Помните ее?

— Я ничего не знаю о статьях.

— Тогда я зачитаю ее вам. «Если гость, добровольно присутствующий на ужине Общества, потребит человеческую плоть, он немедленно становится членом Общества, и, таким образом, на него навсегда распространяется действие Статей».

— Я присутствовал не добровольно. Меня принудил дядюшка, и он уверял, что мясо телячье.

Саузерли, ухмыляясь, смотрел на него.

— Пожалуй, больше похоже на карбонат, однако действительно человеческое бедро напоминает по вкусу хорошо приготовленную телячью ногу. И все же, вы опять прибегаете к оправданию принуждением, что отдает слабостью. Вас слишком легко принудить. Вообразите ужас прекрасной Элис, если она узнает, что ее слабовольный кузен оказался прожорливым людоедом.

— Я отрицаю это. Я опорожнил желудок в кусты, как только узнал о том, что за мясо мне дали.

— Ха! Ну что вы за тип. Напоминает мне шутку, слышанную в «Сандлер-Уэллс». Крайне смешно, уверяю вас, — он уставился в потолок, а потом подался вперед, наклонив голову, и спросил: — Слышали ли вы, мистер Боннет, историю о каннибале, оставившем своего брата в джунглях? — не ожидая ответа, он громко расхохотался, сморщив лицо и оскалив рот в комической гримасе, так что обнажились заостренные резцы сверху и снизу. Приступ смеха тут же прекратился, и Саузерли успокоился. — Видите ли, он не перестал быть каннибалом, несмотря на акт дефекации. В этом философский смысл.

— Повторяю, я не предам Элис, — сказал Коллиер. — Можете выдавить мне глаза, если вам хочется, — он выпрямился на стуле и посмотрел Саузерли прямо в лицо.

— Вот вам решимость, Дженсен! Раз в жизни мистер Боннет не поддался принуждению! Он предпочитает, чтобы ему выдавили глаз. Однако мы все же заставим его отдать нам профессора Сент-Ива. Мы пощадим Элис, если ему это удастся.

— А если я откажусь?

— Тогда я напомню вам, что согласно Статье семнадцатой член, предавший интересы Общества, подлежит поеданию Обществом. Проще говоря, вы будете смотреть своими невыдавленными глазами, как мы едим ваше мозговое вещество заостренными ложками. Мы переварим вас и исторгнем из себя. А ваша прекрасная кузина будет приглашена на ужин в качестве зрителя.

Коллиер смотрел на него, не в силах ничего сказать. Открылась дверь, и в комнату заглянула Эсмеральда.

— Приходила женщина, но ушла, как вы и говорили. Его спрашивала.

— Опиши ее мне, пожалуйста.

— Почти шесть футов ростом, черные волосы, еще достаточно красивая, чтобы на нее оборачивались. Породистая. С ней был смазливый мальчик. Ее зовут миссис Сент-Ив, и она сказала передать ему, — она кивнула на Боннета, — что сожалеет, что не застала его, из-за непогоды им пришлось сменить экипаж. Она собирается заехать к зеленщику на Клеймор-Лейн, потом в таверну «Корона», а потом поедет наверх в Клифтонвилл, в мебельную лавку Клейтона.

— Уехала вместе с мальчишкой?

— Да, сэр.

— Молодец, Эсмеральда. Принеси-ка мне перо и чернильницу. А еще лист писчей бумаги.

Женщина пошла исполнять поручение, но прежде чем выйти из комнаты, сунула руку в карман передника и, достав оттуда три соверена — плату за предательство, — показала их Коллиеру.

— Итак, мистер Боннет, — сказал ему Саузерли, — сейчас я продиктую короткую записку, адресованную профессору Сент-Иву, а вы напишете ее четким почерком и поставите снизу свою подпись. Если вы откажетесь, я убью вас прямо на этом стуле и напишу записку сам. Выбор за вами, — он положил бумагу, перо и чернила перед Коллиером и начал диктовать письмо. Когда дело было кончено, Саузерли взял подписанную записку, промокнул ее другим листом бумаги, сложил втрое и заложил в журнал на странице с рассказом По.

— Мистер Дженсен, — сказал он, — сделайте одолжение, ступайте сейчас же к гостинице «Ройал Альбион», Бродстейрс. Найдите мальчика, чтобы тот отнес этот журнал профессору Сент-Иву. Само собой, вас никто не должен видеть. Если они вас сразу узнают, мы останемся в дураках. Понимаете меня?

— Да, сэр. Мне идти прямо сейчас?

— Летите со всех ног, мистер Дженсен.

Коллиер остался в комнате наедине с Саузерли, который извлек из кармана пистолет и направил на него.

— Сейчас не время для дурацких выходок, мистер Боннет. Вы уже почти заслужили свободу, — он подобрал пропитанную пивом и кровью тряпку и заботливо, как мать, промокнув лицо Боннета, удовлетворенно кивнул и вынул из кармана кошелек. — Вот вам десять фунтов. Бога ради, соберитесь и ведите себя прилично, чтобы не пришлось вас разбирать на фрикасе. Отправляйтесь в таверну «Корона» на встречу с Элис Сент-Ив. Найдите повод отослать куда-нибудь мальчишку. Пообедайте со своей прекрасной кузиной, как обещали. Заклинаю вас, беседуйте с ней на безобидные темы — приятные воспоминания, счастливое детство. Порадуйте ее рассказами о жалком существовании книготорговца, что вам приходится влачить. Если вы желаете этой женщине благополучия, даже не упоминайте о записке или журнале, которые в данный момент торопятся доставить ее мужу. И помните, мистер Боннет: Общество не сводит с вас глаз, как и с вашей прекрасной кузины.

ГЛАВА 13

ГИЛБЕРТ ГУЛЯЕТ ОДИН

Одетый в молескиновую куртку для защиты от густого серого тумана Гилберт шел по Клифф-роуд, опираясь на трость из орехового дерева. Набалдашник трости украшал герб Фробишеров — серебряный шар с выгравированным на нем яростным ежом с извивающимся красным чертом в зубах. Благодаря этому шару трость легко превращалась в оружие, способное раскроить человеку череп, когда человек на то напрашивался.

Фробишер-старший отправился на прогулку из гостиницы «Альбион» один, оставив Табби и Сент-Ива ждать возвращения Элис. Хотя он ничего не сказал своим спутникам, утренний моцион он решил посвятить поискам кулинарного заведения, о котором рассказал Паддингтон, а заодно присмотреться попристальнее и к самому Паддингтону. Если все вполне безобидно, возможно, удастся заодно и поесть.

Гилберт представил, как выкладывает перед Табби свои доказательства против этого фигляра Паддингтона. Он любил племянника, но Табби отличался раздражающей привычкой ставить его слова под сомнение, невзирая на подобающий солидному возрасту авторитет, и временами не мешало немного осадить парня. Предположение Табби, что документ из пещеры каким-то образом подтверждает невиновность Паддингтона, было лишь еще одной упрямой попыткой оставить за собой последнее слово.

Гилберт почувствовал, что в нем вновь поднимается гнев, угрожая испортить весь день, и остановился, чтобы сделать полдюжины глубоких вдохов и насладиться утренним воздухом, напоенным ароматами мокрой листвы и морского тумана. Шум прибоя звучал глухо из-за погоды и расстояния: утесы в этой части побережья поднимались над водой футов на триста. Восемь пеликанов, строем летящих на север, поднялись над краем обрыва, точно на уровне головы Гилберта, как призраки в тумане. Он поприветствовал птиц, подняв трость, и они снова скрылись из вида.

— Единственный способ победить в споре, — сказал сам себе вслух Фробишер-старший, — воздержаться от участия, — ободренный этой мыслью, он продолжал путь, думая, что, в конце концов, Табби мог оказаться прав. Возможность подкрепиться оживила как ум Гилберта, так и его желудок, и он уже надеялся, что Табби действительно прав, и жалел, что в пику ему оставил половину завтрака недоеденным.

Фробишер, будучи членом-учредителем клуба «Мозговая кость» в Истбурне, где нередко ужинал последние сорок лет, вознамерился разузнать побольше об этом Обществе гурманов, несмотря на его тривиальное название. Если оно окажется достаточно интересным — не слишком чопорным, но и не слишком легкомысленным, — можно предложить взаимовыгодное сотрудничество, например объединить списки членов для общей пользы. Если же он почует обман, то разберется с этим по-своему, принесет результаты расследования в гостиницу и швырнет Табби в лицо.