Читать книгу 📗 "Серебро в костях (ЛП) - Бракен Александра"
— У тебя, кажется, серьезная рана на руке. Береги себя, котёнок. Мне бы не хотелось, чтобы с тобой случилось что-то более серьёзное.
Укус на моём предплечье пульсировал под повязкой, когда я отмахнулась от него ленивым жестом пальцев. Я очистила рану настолько, насколько могла, и заклеила самые глубокие порезы, надеясь на лучшее. Большинство неглубоких порезов и синяков были скрыты под свитером, но при каждом движении они напоминали о себе.
Я потянулась к книге из цикла «Бессмертие» в своей стопке.
Это была старая любимая книга. В отличие от некоторых её сестер, чья жизнь была примерно столь же интересна, как пустой бумажный пакет, чародейка Гесперия была словно алмаз. Потрясающе острая и сверкающая, её хватало на целую личность.
Цезарь император Рима сотворён рукой щедрого бога. Его пронзительные голубые глаза следят за каждым моим движением в полумраке спальни…
Я сделала долгий глоток своего растворимого кофе.
Никто точно не знал, как создаются «Бессмертия». Я представляла себе, как слова покидают ум какой-то волшебницы, её кровь подобно чернилам капает из ушей, стекая на пол. Поток крови, скользящий к ближайшему листу бумаги, будь то тонкая салфетка, газета или пергамент. И как только он находил нужное, мысли начинали проступать на страницах, буква за буквой, пока буквы не становились словами, а слова не обретали память.
Одна за другой, пока вся её жизнь не обретала форму с её последним вздохом.
Но через час я закрыла и этот тяжёлый том, поморщившись от прикосновения к меховой обложки. Белёсые пушинки мягко поднимались в воздух, словно семена одуванчика, и я чихнула.
Раздражение стало мощным тараном, ударившим под рёбра, пока я сидела, закутавшись в свой пушистый синий кардиган. За последние четыре часа я прошлась по двум дюжинам компендиумов, архивам журналов Опустошителей, приложениям, «Бессмертиям» и другим древним справочникам. И не нашла совершенно ничего.
У чародеек были свои силы, у лукавых — свои таланты, но я всегда могла полагаться на свою память. Раз увидев или прочитав что-то, я никогда этого не забывала. Я прочла почти каждый том в библиотеке гильдии хотя бы раз, и обычно одного раза было достаточно, чтобы запомнить книгу.
Обычно. Я видела эту фразу — «Приз Слуги» — где-то, и было удивительно и мучительно снова искать её. Даже Библиотекарь не смог отыскать её среди своих обширных запасов редких знаний.
Я перевернула телефон экраном вверх, чтобы взглянуть на него. Никаких сообщений. Ни одного ответа на сотню звонков или смс, которые я отправила Кабеллу, чтобы узнать, как у него дела.
«Приз Слуги… Приз Слуги…»
«Приз» мог означать что угодно — что-то, что было выиграно, или просто предмет, предоставленный как знак или в награду. Оружие, одежда, украшение, предмет силы, даже локон волос.
— Ох уж эти сложности, — пробормотала я.
Я потерла уставшие глаза и сделала долгий, выравнивающий вдох. Сладковатый, мускусный запах старых книг и кожи наполнил мои лёгкие, сглаживая острые грани раздражения. Витражное окно за моей спиной вздохнуло в ответ, и холодные щупальца осеннего воздуха проскользнули вокруг, заигрывая с пламенем свечей на длинном, пропитанном чернилами рабочем столе.
Я любила библиотеку нашей гильдии больше, чем любое другое место на свете. Её постоянство, тысячи выходов в миры, которые дарила каждая книга, неотъемлемое присутствие Библиотекаря, шагавшего по своему дневному маршруту. Она была, как звезда, видимая в любой сезон, не тускнеющая под облаками и не исчезающая на расстоянии — единственное обещание в моей жизни, которое было исполнено.
Библиотека — это дом для тех, кто мечтает о лучших местах, и эта не стала исключением.
Я покатала свой термос с растворимым кофе по столу, позволяя мыслям унестись.
На звук несколько библиотечных кошек вынырнули из щелей между книгами. Другие дремали в лужах света от свечей, мерно помахивая хвостами во сне. Ещё несколько охотились вдоль плинтусов на спрятанные проклятия и аппетитных маленьких мышек.
Кошки были такой же частью библиотеки, как и книги. Здание, бывшее некогда хранилищем чародейки, было изрыто тайными проклятиями ещё до того, как члены гильдии начали приносить сюда запечатанные «Бессмертия» и зачарованные реликвии. Поколения кошек бродили по этим коридорам с тех пор, и их сверхъестественная способность чувствовать магию часто служила последней защитной линией между Опустошителями и неизбежной, ужасающей смертью.
На едва различимое «пик-пик» я посмотрела в сторону полок возле камина и заметила, как одна из кошек, Тыква, толкает передвижную лестницу, чтобы убрать её с дороги, потеревшись о знакомую линию кожаных корешков книг.
Верхние полки, утопающие под самым потолком, были кладбищем повреждённых или устаревших книг, а нижние содержали те труды, что составляли основу ремесла Опустошителей: собрания фольклора, сказок и мифов.
Даже Нэш, этот образец халатного опекунства, сделал себе правило обучить Кабелла и меня этим книгам — как систематизировать сказания и, что ещё важнее, как использовать их, чтобы определить, может ли реликвия оказаться настоящей.
Может, я всё неправильно понимала. Я предполагала, что у приза могло быть другое, более распространённое название, но даже не подумала задуматься о «Слуге», которому он принадлежал.
Я взглянула на стопку энциклопедий, журналов и «Бессмертий» рядом со мной, а затем снова на полку.
Подошла к полке, ощущая взгляды, следящие за каждым моим движением.
Взяла наугад несколько сборников сказок — немецкие, русские, норвежские — в дополнение к тем, что знала, что мне понадобятся, и вернулась к столу. Почти сразу же Тыква прыгнула на стопку, возмущённо мяукнув из-за того, что я её игнорировала.
— Прочь, очаровательный вредитель, — сказала я, отодвигая её с книг, чтобы пролистать сборник немецких сказок. Братья Гримм никогда меня не подводили.
С диким криком, словно из самых глубин ада, Тыква метнулась по столу, обрушив свои когти на книги с такой силой, что они разлетелись по всему столу и упали на пол.
— Ты неисправимый зверь, — прошептала я. — И после всех угощений, что я тебе тайком приносила!
Тыква просто свернулась клубочком на книге японских легенд, самодовольно облизывая лапу. Я одарила её сердитым взглядом, а затем наклонилась со стула, чтобы собрать разбросанные тома. Большинство из них были в порядке, но задняя обложка Легенд болот теперь украшалась свежим шрамом от когтей взбесившейся кошки, а Сказания Камелота приземлились лицевой стороной вниз.
Я поморщилась, поднимая книгу. Страницы, хрупкие, словно высушенные кости, были изогнуты под жесткими углами или частично порваны по краям.
Осторожно разгладила глубокие складки на страницах, пальцы скользили по гравюре, изображающей женщину в изящном платье, с длинными волосами, струящимися по плечам, словно потоки солнечного света. Рыцарь стоял на коленях перед ней, протянув одну руку. Под иллюстрацией крошечными буквами значилась подпись Леди Озера, известная как La Dame du Lac во французских рукописях, вручает Ланселоту магическое кольцо в Авалоне.
Кто-то тёмной чернильной чертой добавил апостроф между L и a в имени Ланселота: L’ancelot. Маленький знак, раскрывающий происхождение имени и намекающий на его значение.
Я знала французский лишь поверхностно, но этого было достаточно для догадки. Достала телефон и, сохраняя как можно более спокойное выражение лица, проверила своё подозрение.
Ancelot. Слуга. L’ancelot. Слуга.
Мои губы сжались, пока я старалась не выдать своих эмоций. Эта история мне была знакома. Это было одно из последних сказаний, которые рассказывал нам Нэш, прежде чем однажды ночью он ушёл и больше не вернулся.
Верховная Жрица того времени воспитывала Ланселота в Авалоне с детства. Когда он стал достаточно взрослым, чтобы встретиться с опасностями двора короля Артура, она дала ему кольцо от имени своей богини, известное как Кольцо Разрушения или Кольцо Рассеивания.
