Читать книгу 📗 "Я выжгу в себе месть (СИ) - Чайковская Диана"
О, девичье любопытство и тяга к чему-то горестному и медовому одновременно погубили многих. Вот о чем ей никто не сказал. За себя Василика совсем не боялась – прекрасно знала, что человеческий дух все равно бессмертен. А вот других терять было слишком страшно.
Горькие слезы падали на мертвую землю. Вран сидел рядом с бездыханным Яшенем и терпеливо ждал, когда Василика успокоится. Торопиться было некуда. Время в царстве Нави не шло. Потому-то здесь ничего не росло, не звенело, не шумело – только духи с костяными масками-лицами бродили среди призрачных деревьев.
Василика взглянула на зеленые кроны, полускрытые серым туманом. Подобие неба показалось ей до того забавным, что она усмехнулась. Сердце уже не колотилось. Чутье подсказывало: дальше будет спокойнее и тише, главное – не стать живым мертвецом, как это сделал Кощей, не превратиться в иссушенный исток, подобие человека.
Ягиня рассказывала, что многие гнались за бессмертием и желали познать его. Василике же цена казалась непомерной.
VIII. Навье царство
Воздух стоял тяжелый и неподвижный. Во рту было сухо. Жутко хотелось пить, но Василика боялась остановиться. Ее пугали светящиеся черепа, которые валялись на земле, хоть Вран Воронович и объяснил уже, что это останки мертвых духов, упокоившихся давным-давно. Они освещали дорогу, мигали вдоль тропки синими огоньками.
– Этих не бойся, – помахивал крыльями Вран. – Других бояться надо, тех, что движутся.
Уныние сковывало Василику. Хотелось припасть всем телом к холодной земле и лежать неподвижно или, наоборот, обернуться волком и взвыть от тоски. Во рту стоял горький привкус гари. Вран хмурился, то и дело тревожно встряхивался. Видимо, ему тоже не нравился мертвый мир.
В Радогощи ходили слухи, будто в Нави обитала сама Морана со всеми служителями, ибо среди других богов ей места не находилось. Василика пыталась рассмотреть что-то между широкими дубами, но все пряталось за туманом. Может, где-то за поворотом и впрямь стояло жилище богини?
– Долго еще идти-то? – тихо спросила она у Врана.
– Ишь ты, какая нетер-рпеливая, – фыркнул тот. – Вот когда пер-рестанешь надеяться, что скор-ро дойдем, тогда считай, что почти пр-ришли.
Василика вздохнула. Что она вообще знала о Кощее? Он был старше Ягини, но река времени текла мимо него. Как мог выглядеть человек, которого не тронула сама Смерть, да и осталось ли в нем что-то человеческое?
– Слушай, а расскажи мне о Кощее, – попросила она.
– Лучше бы на дор-рогу смотр-рела, – помотал головой Вран. – Я на твоем месте не отвлекался бы, успеешь еще языком почесать.
Не требовалось большого ума, чтобы понять: Врану она не нравится. Но Василика не обижалась. С чего бы ему любить незнакомую девицу, навязанную ведьмой? Наверняка Ягиня пообещала Врану за работу что-то ценное, иначе он не согласился бы.
Шагала она размеренно, ворон летел рядом и не торопил. Казалось бы, ничего не предвещало беды, Василика чувствовала, как на нее смотрит множество глаз невесть откуда. Сердце тревожно забилось. У нее ведь даже не было оружия. Ягиня сказала, мол, мертвых резать – лишь добротные ножи зря портить.
Василика на всякий случай принялась припоминать защитные знаки, взглянула на обережный круг, вышитый на рубахе. Этого хватало, чтобы отпугивать слабых. Сильные пока не попадались на пути. Вверху заухали совы. Василика не поверила своим ушам и подняла голову. Да, и впрямь птицы, только слепые, с бельмами вместо глаз, и потрепанными перьями.
– Шептухи, – тихо сказал Вран. – Зазывают шепотом, голосом кого-то близкого тебе, заманивают в ловушки. Сами р-рядом не вер-ртятся.
Василика кивнула. Совиное уханье перерастало в плач, и вот уже она услышала рыдания Калины:
«На кого ж ты нас покинула, деточка? Вернись скорее! Я прикажу тебе вареников с вишней наделать и сбитень подать. Будет сладко-сладко, хочешь? Хочешь? Хочеш-ш-шь…»
Василика почти поверила, но не позволила себе обернуться. Пусть воют сколько угодно, она-то прекрасно знала, что за алатырь-камнем ее поджидало чудовище. Ходу назад не было, по крайней мере теперь.
Шептухи заливались, как самые настоящие девки-плакальщицы. Василика много раз наблюдала, как те ложились у порога невесты и завывали, умоляя, чтобы молодица не губила себя и не покидала отчий дом. Да уж, многие обычаи оставались для Василики загадкой. Калина качала головой и говорила, что их понимают все, а кто не понимает, те просто глупые. Ягиня же смеялась, отмечая, что люди по своей природе и впрямь глупы, и в этом заключается корень всех бед.
Василика задумалась. А что, если расспросить Кощея об обычаях? Если он старше и Ягини, и даже ее наставницы Кислицы, может, он и вовсе не знает о нынешних обычаях? А вдруг он и про княжества не знает?
Вран затерялся в молочном тумане. Очередной морок, которым ее пытались напугать. Василика сосредоточилась на ощущениях. Как говорила Ягиня, если не веришь своим глазам, то лучше навострить уши. Василика прислушалась и почувствовала, как бьется птичье сердце. Вран находился совсем рядом. А сверху кружили шептухи, голодные и жаждущие теплой крови.
Пришлось положиться на слух. Вдруг запахло свежей выпечкой и земляничным вареньем. Еще один морок. Ее звали, чья-то лапа зацепилась за рубашку, но тут же исчезла, испугавшись обережных знаков. Перед молодицей возникли заросли жгучей крапивы. Василика усмехнулась: хорошо придумали, но ее не обмануть. Преодолевая тревогу, она пошла дальше.
– О, – обернулся Вран, – выпуталась. А я уж думал, пр-ридется объяснять Кощею, что гостья не дошла.
– Мы уже близко? – с надеждой спросила Василика.
– Еще пара лучин пути – и будет половина, – хмыкнул ворон.
С Яшенем вышло бы быстрее. Но конь уже отслужил свое.
Повернув налево, Василика и Вран увидели заросли цветущего камыша. Он оказался таким же ненастоящим, как прежде крапива, но за ним текла речка. С первого взгляда Василика решила, что вода в ней синяя, но, приглядевшись получше, поняла – черно-серая. Темные воды не пели, в них не водились русалки – только жуткие умертвия мелькали у другой стороны берега.
– Мертвая вода, – объяснил Вран. – Купаться в ней можно, если не боишься умертвий, а пить – только когда задумаешь встретить свою смерть.
– Благодарю, – выдохнула Василика. – Ее можно переплыть?
– Если сделать лодку, да. – Вран с любопытством глянул на ведьму. – Но древесины в этом мире не водится.
Василика взглянула на огромные дубы и хмыкнула. Это и впрямь был хороший морок, сильный, как будто сама Морана постаралась. Но лучше было не всматриваться и не знать, как выглядит Навь без маски.
Василику больше интересовало другое: если каждая ведьма, подобно ей, могла запросто прийти в мир мертвых, почему неживая вода так высоко ценилась? Почему все ворожеи просили Кощея прислать хоть пару капель вместе с Враном? Они даже передавали заговоренные мешочки, которые хорошо хранили водицу и не позволяли ей просочиться наружу. Странные дела! Лучше спросить об этом ворона.
– Тебе пр-росто повезло. – Уставший Вран опустился на голую землю. – Обычно ведьмы, едва зайдя за алатыр-рь-камень, падают замер-ртво.
И Ягиня об этом, конечно же, знала! Знала и все равно отправила Василику сюда. Мигом вспыхнувшая злоба придала молодице сил. В глазах ее полыхнуло смарагдовое пламя.
– Тише, бедовая! – осадил Вран. – Ты и так пр-ритягиваешь слишком много взглядов. Если начнешь вор-рожить, все твар-ри р-разом нападут и р-растер-рзают тебя.
Желание вернуться и высказать Ягине все в лицо было таким огромным, что Василика с трудом заставила себя сдержаться и просто пошла вперед. В мире мертвых время не двигалось, а это означало, что она могла погостить у Кощея совсем немного и вернуться назад.
* * *
Дело оставалось за малым. Кислица всегда повторяла: «Боги жестоки, но справедливы». Ягиня была с ней согласна. Чтобы Смерть не тронула Василику и позволила ей погостить у Кощея, требовалось отдать что-то взамен, а заодно и показать богам, что без Василики порядок у Грани пошатнется.
