Читать книгу 📗 "Золотая цепь - Клэр Кассандра"

Джеймсу очень не хотелось поворачиваться к железной штуке спиной, но он взял себя в руки, двинулся дальше и вскоре обнаружил дверь, ведущую в кабинет Татьяны. Комната была заставлена какими-то ящиками и коробками, завалена кипами пожелтевших бумаг и стопками заплесневелых книг. На стене висел портрет юноши – он был чуть старше Джеймса, на худом изможденном лице сверкали огромные зеленые глаза. Джеймс понял, кто это такой, хотя никогда не встречал его. Джесс Блэкторн.

Под портретом юноши стоял низкий столик из кованого железа, украшенный извилистыми терновыми ветками – судя по всему, Блэкторны были просто помешаны на этом орнаменте. На столе Джеймс увидел металлическую шкатулку. Замок был встроен в крышку, и на гладкой поверхности виднелась лишь замочная скважина.

Не глядя на металлический ящик, Джеймс положил ладонь на крышку. В течение нескольких секунд он чувствовал, как его тело рывками переносится из реальности в призрачный мир и обратно, и на какой-то ужасный миг перед ним предстал потусторонний пейзаж, выжженная земля и уродливые черные деревья.

Джеймс сунул призрачную руку внутрь шкатулки, почувствовал, как пальцы его сомкнулись на холодном металлическом предмете, напоминавшем змейку, и выдернул руку. Это был браслет матери Грейс, именно таким она его описывала.

Он выбежал из кабинета, бросился прочь из особняка. Тусклые лучи света, проникавшие сквозь пыльные стекла в окнах коридоров, покачивались и извивались, подобно клубкам серебристых змей.

Приближаясь к собственному дому, Джеймс вдруг вспомнил, что по-прежнему пребывает в облике тени. Он тут же остановился на пустом, ничем не примечательном участке дороги, окруженном с обеих сторон густым лесом; ни Блэкторн-Мэнор, ни поместье Эрондейлов не были видны отсюда. На черном небе сияла серебристая луна. Снова по краям поля зрения появился серый туман, но Джеймс крепко зажмурился и приказал себе возвращаться в свое физическое тело. Ничего не произошло.

В эту минуту он был существом, которому не требовалось дышать, но, несмотря на это, он услышал собственное дыхание, тяжелое, прерывистое. Во время недавней болезни он превращался в тень на считаные мгновения, в Академии Сумеречных охотников он также проводил в виде тени не больше минуты. Но в те времена он не совершал это превращение по собственной воле.

Как это ни странно, мысли его обратились к Корделии, и он услышал голос девушки, доносившийся до него сквозь лихорадочный туман, сквозь завесу теней. Он упал на колени, но руки его не оставили отпечатков на земле. Он опустил веки. «Позволь мне вернуться. Дай мне вернуться. Не бросай меня одного в темноте».

Джеймс почувствовал какой-то рывок, словно упал на землю с большой высоты, и невольно открыл глаза. Он больше не был тенью. Кое-как он поднялся на ноги, жадно хватая ртом холодный, свежий воздух. Серый туман, наступавший на него, исчез.

– Ну, – произнес он вслух, ни к кому не обращаясь, – больше никогда в жизни я этого не сделаю. Даю слово. Больше никогда.

На следующую ночь Грейс ждала его под большим тисовым деревом на опушке Леса Брослин. Не говоря ни слова, он вложил ей в руку браслет.

Некоторое время она с задумчивым видом вертела украшение в белых пальцах, и свет играл на серебряном ободке с выгравированными на нем словами.

«Loyaulté me lie». Джеймс знал, что означает эта фраза. Таков был девиз давно умершего английского короля. «Верностью связан».

– Это был девиз семьи Картрайтов, – очень тихо произнесла Грейс. – Когда-то меня звали Грейс Картрайт. – Улыбка, призрачная, словно лунный свет зимой, коснулась ее губ. – Пока я ждала тебя, я вдруг сообразила, как глупо с моей стороны было просить тебя украсть эту вещь. Я же не могу его носить, матушка обязательно заметит. И не рискну держать браслет в комнате, ведь она в любой момент может его найти. – Грейс подняла взгляд на Джеймса. – А ты не хотел бы носить его? – спросила она. – В знак нашей дружбы. Ведь ты мой единственный друг. И всякий раз, встречая тебя, я буду вспоминать о том, кто я на самом деле.

– Конечно, – согласился он, потому что сердце его обливалось кровью, когда он слушал ее тоскливый голос. – Конечно, я буду его носить.

– Дай мне руку, – прошептала Грейс едва слышно, и он повиновался.

Позже он говорил себе, что никогда не забудет прикосновение ее пальцев к своей коже, не забудет, как сам Лес Брослин, а может быть, и весь Идрис, испустил глубокий вздох в тот миг, когда Грейс осторожно застегнула замок браслета у него на запястье.

Он взглянул ей в лицо. Как же это случилось, почему он никогда прежде не замечал, что глаза у нее имеют точь-в-точь такой же цвет, как серебро, из которого сделан браслет?

Он носил его все лето, на следующий год, и на следующий. Он до сих пор ни разу не снимал его.

7. Слова лжи и правды

– Ты должен понять, – повторял Чарльз с лихорадочным блеском в глазах. – Анклав крайне недоволен твоим поведением, Джеймс. Некоторые из них, я бы даже сказал, в ярости.

Разговор происходил в кабинете Уилла Эрондейла наутро после злополучного «визита» в Чизвик. Джеймс сидел за рабочим столом отца. Тесса оставила в неприкосновенности интерьер кабинета главы Института, и в этой комнате с темно-зелеными обоями и обюссонскими коврами витал мрачный викторианский дух. Подлокотники тяжелого кресла из красного дерева, в котором обычно сидел отец, покрывали царапины и зазубрины. Чарльз Фэйрчайлд стоял у двери, прислонившись к стене; войдя, он закрыл за собой дверь и заперся изнутри. В свете колдовского огня его рыжие волосы поблескивали, словно потускневшая медная монета.

Мать еще после завтрака забрала с собой Люси, помогать в лазарете. Безмолвные Братья при помощи чар погрузили Барбару, Пирса и Ариадну в глубокий сон без сновидений; они надеялись, что во время отдыха тела больных смогут более эффективно сопротивляться действию яда. В доме чувствовалось незримое присутствие беды, царила атмосфера, какая бывает в больницах. Обстановка в кабинете постепенно накалялась.

– В таком случае, можно сделать вывод, что это происшествие сильно расстроило Анклав, – сказал Джеймс. – А это плохо для пищеварения.

Он старался не смотреть Чарльзу в лицо, но понимал, что преимущество не на его стороне. Он почти не спал этой ночью после того, как вместе с отцом вернулся в Институт. Джеймс еще мог бы вытерпеть гнев отца, но было ясно, что Уилл прежде всего расстроен и озабочен, и уверения Джеймса в том, что он просто отправился погулять и случайно забрел в Чизвик, отнюдь не помогли делу.

– Ты должен отнестись к происшедшему со всей серьезностью, Джеймс, – нудным голосом продолжал Чарльз. – Для того, чтобы тебя отыскать, пришлось применить руну Отслеживания…

– Почему ты говоришь, что вам пришлось искать меня? – защищался Джеймс. – Я не нуждался в помощи и не заблудился.

– Джеймс, – спокойно произнес отец. – Ты исчез.

– Согласен, мне следовало сказать тебе, что я ухожу, – вздохнул Джеймс. – Но… вчера демоны напали на нас при свете солнца. В лазарете лежат раненые Сумеречные охотники, и средство против неизвестного яда до сих пор не найдено. Почему Анклав именно сейчас заинтересовался моими поступками?

На щеках Чарльза выступили красные пятна.

– Ситуация с нападением будет обсуждаться на сегодняшнем собрании Анклава. Но для нас, Сумеречных охотников, жизнь не останавливается из-за появления кучки демонов. А вот ты, по словам Татьяны, явился в ее дом среди ночи и потребовал свидания с Грейс, а когда она отказала тебе в этом, разгромил ее оранжерею…