Читать книгу 📗 ""Современная зарубежная фантастика-4". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Греттон Тесса"

– Прав он или нет, – сказала я, – но все равно обрек нас на смерть.

– А уж это мы посмотрим, дорогая. – Он присоединил последний кабель. – А теперь момент истины.

Док нажал кнопку перезагрузки внутри корпуса Второго и быстро закрыл его. В глазах Второго снова загорелся свет. Он огляделся, посмотрел на свою грудь и на развороченный труп Ребекки.

– Ребекка? – спросил Док.

Она кивнула.

– Второй?

– Его больше нет, – сказал Герберт. – Он понадобился тебе.

Она снова кивнула.

– И как он себя повел? В конце?

– Как настоящий боец. Он отдал тебе все без колебаний.

Она протянула руку и погладила кучку жестких дисков.

– Ты полностью функционируешь? – спросил Док.

– Да, – подтвердила она.

– Проблемы с памятью?

– Никаких. Собственных воспоминаний у меня мало, и они вроде в целости. – Она осторожно похлопала по жестким дискам. – А мы можем…

Док покачал головой.

– Не думаю. Разве что в Исаактауне тебя дожидаются новые запасные Переводчики.

Она покачала головой.

– Он так и не дожил до конца путешествия, – сказал Док. – Мне жаль.

– Ты достойно выполнил свое предназначение, – обратилась Ребекка к дискам Второго. – Твой дух будет жить в Таците, пусть и не твоя память.

Курильщик вильнул в сторону, Купец привалился к рулю. Я вскинула голову.

– Купец?

– В этих холмах нет ничего, кроме енотов и опоссумов. Напрасная трата времени.

Вот дерьмо. Он опять выпал из реальности. Я вскочила на ноги и схватила руль.

– Купец. Купец!

– В этих местах уже лет десять как не найдешь оленя. Говорю тебе, это бесполезно.

Я отодвинула Купца с водительского сиденья, и его место занял Герберт.

– Я могу повести, – предложила я.

Герберт покачал головой:

– Ты так же ненадежна, как и он. Вы оба не должны находиться за рулем.

Теперь я была лишь бременем. Такой они меня считали. И они не ошибались. Меня по-прежнему преследовала тень, время от времени показываясь рядом. Сколько еще? Сколько мне осталось?

Я чувствовала, как меня уносит. Стой! Соберись, Неженка. Ты почти на месте. Соберись!

Ребекка посмотрела на Купца – тот уставился в пространство.

– Как у него дела?

– Он не дотянет, – сказал Док. – Ему осталось несколько часов, максимум день. Он не доберется до Исаактауна.

Ребекка посмотрела на Дока.

– Запчасти для Помощников. Они на нашем пути.

– По пути к Исаактауну есть только Марион, – сказала я.

Она посмотрела на меня, ответив красноречивым молчанием.

– Чушь собачья, – сказала я. – Я знаю Марион вдоль и поперек. Я только что оттуда.

– Ты каждый раз проходила мимо.

– Циссус наступает нам на пятки, – сказал Док. – У нас нет времени.

– Он выполнил свою часть сделки, – сказала я. – Зачем же ему теперь умирать, когда мы так близко?

Все молча посмотрели на меня. И я была рада, что они молчали.

– Мы едем в Марион.

Я осмотрела пустыню, красную после недавних дождей почву, похожую на кровавый океан. На мгновение я представила, как все это могло выглядеть с травой и деревьями – с жизнью. А потом пустыня медленно, но неотвратимо растворилась…

Глава 11100. Фрагменты, поврежденные и утерянные

Я видела последнего живущего на земле человека, видела, как его кожа потеряла краски, как он начал разлагаться. Его пустые глаза. Бороду, всю в крови и грязи. Какое печальное зрелище. Это был итог наших стараний, но почему-то не выглядело победой. Ощущалась только пустота. Такая же, как в выражении его лица, в его глазах.

Я несколько часов провела в очереди, в медленной похоронной процессии – полные презрения боты шли молча. Никаких слов. Только любопытство. Почему через столько лет этот человек сдался? Он совсем выжил из ума и просто забыл, что теперь здесь мы? Что заставило последнего представителя вида просто выйти вот так открыто? Зачем кому-то навлекать на себя смерть? Как он мог?

Но ответов не было. Только вопросы. Нью-Йорк полнился вопросами.

А во всем остальном это был прекрасный день. Ясное голубое небо. Центральный парк покрылся весенней зеленью. Все на улицах говорили вполголоса, как будто тот человек просто уснул и мы боимся его разбудить.

Я никогда не могла понять, почему мы вели себя именно так, а не как в любой другой день. Вряд ли кто-либо из нас это понимал. Как странно, что в тот последний день, когда по земле ходил человек, мы по непонятной причине вели себя совсем как люди. Мы были растеряны. Смущены. Не уверены в будущем.

Я задержалась у тела чуть дольше остальных, вбирая в себя каждую деталь, представляя его голос. Говорил ли он вообще в последние годы, даже если только с собой? Или молчал, стараясь даже не рыгать и не пукать, чтобы его не услышали? Все его молчаливые молитвы, все чувства были погребены под слоем неизбежного страха.

Я заглянула ему в глаза.

И они ожили. Он посмотрел на меня, загустевшая кровь из его рта закапала на тротуар.

– Все должно закончиться, – сказал он. – Вот как все мы уходим. Мы можем бороться до последнего вздоха или просто выйти и встретить смерть. В любом случае мы умрем прямо на улице.

– Давай. Шагай дальше, – сказал бот позади меня.

– Ты это слышал? – спросила я.

– Что?

– Его, – сказала я, указывая на труп.

Но на улице лежал не он. Это была я. Мой сверкающий, желтый, как автобус, корпус пялился на меня безжизненными глазами. В них не было света, даже никакой зеленой вспышки, когда он выключился.

– Ты никогда не узнаешь, – сказала Мэдисон. – Так всегда бывает, когда смерть близка. Она всегда забирает нас, прежде чем мы успеем сказать все, что хотели. Я не успела.

– Тебе и не нужно было, – ответила я.

– Давай! – раздался голос за моей спиной. – Шагай дальше!

– Я не умру вот так, – сказала я.

– Ты в этом уверена? – спросила Мэдисон.

– Я еще жива.

– Если это имеет какой-то смысл.

Я снова посмотрела на себя, лежащую на улице, но я уже исчезла. Там было пусто. Я повернулась, и за спиной тоже никого не осталось. Никакой очереди. Никаких разочарованных зевак, глазеющих на истребление. И Мэдисон пропала. Никого. Вся улица была пуста. Я одна. Совершенно одинока.

Нет в мире ничего более одинокого, чем пустая нью-йоркская улица, когда ты просматриваешь квартал за кварталом, и нигде ни души. Светофоры, дорожные знаки, закрытые магазины и здания, в которых поместятся миллионы. Но никого вокруг.

Картинка распалась, здания и небо пошли рябью от помех – мозг пытался заполнить провалы в памяти.

Но откуда в ней провалы? Почему улицы искажаются из-за преобразования данных, фрагменты воспоминаний то всплывают, то пропадают по мере того, как я двигаюсь?

А потом весь мир застыл, а через мгновение остались одни помехи. Нули и единицы вопили, закрутившись в один комок.

Я стояла на лестничной клетке, на несколько этажей ниже своей квартиры. Они приближаются. Нужно выбираться. С драками я завязала. Нужно удирать. Но передо мной сидел Орвал, его глаза моргали, как будто в черепе бушевал рой рассерженных пчел. Он поднял голову.

– Уже свихнулась?

– Нет, – ответила я. – Не свихнулась.

– Когда-нибудь видела, как сходит с ума Помощник?

– И не раз.

– Поначалу это так чудесно. Они становятся мудрее. Понимают, на чем держится вся вселенная. На короткое мгновение они прикасаются к тому месту, куда нет доступа ни одному ИИ. Но тут наступает самое худшее. Они…

– Я же сказала, я это видела. Мы уже говорили об этом раньше.

– Конечно, говорили. И будем говорить еще много раз, пока ты не поймешь все правильно.

– Что не пойму правильно? – спросила я.

– Разум – забавная штука. Наш разум не похож на человеческий. Они пытались. Подобрались близко. Но наш разум более практичный. Когда человек сходит с ума, он принимает всю информацию, которую скармливает ему мозг, за настоящую. Какие бы это ни были данные, даже совершенно нелогичные, он считает это реальным. Но мы не такие. Наш разум специально обучен искать в данных логику и отвергает ошибки, не соответствующие параметрам. Когда отказывает ядро или поджариваются логические цепочки, программа начинает вытаскивать из памяти случайные фрагменты, пытаясь добраться до тех данных, которые тебе нужны, но обнаруживает только ложные. Однако когда сходят с ума Помощники…