Читать книгу 📗 "Я обязательно вернусь. Книга 3.1 (СИ) - Ольвич Нора"

Глава 1

Кураре. Край бокала дожа по кругу был обильно обработан им. Визуально это совершенно было незаметно. Яд, которым индейцы обмазывали наконечники стрел. Он убивал животных, попадая в кровь. Малейшая царапина, и если яд соприкасался с ней, то смерть наступала в результате сильных спазм мышц, отвечающих за дыхание.

Секрет в том, что яд не проникает в тело через слизистую желудка. Поэтому отравленную добычу индейцы смело могли вкушать, наслаждаясь кураре, как специей, превращающей мясо в деликатес, придающей ему нежность и свежий аромат. Нельзя не отметить, что страшное действие кураре абсолютно безжалостно. Яд не оставляет шансов на выживание, не предоставляет даже возможности для последней борьбы за жизнь. Всё происходит быстро и безучастно, оставляя в своих следах только безжизненное тело и мрачные мысли о предательстве человеческого сознания. И только любимый племянник дожа знал, что у мужчины возрастные проблемы с дёснами. Которые воспаляются и периодически кровоточат. От воспаления трескаются губы. Дож был обречён, как только бы прикоснулся губами к краю бокала. Яд действовал молниеносно.

Я собирала по крупицам сведения о произошедшем в нашем доме покушении. Анализируя их. Мадемуазель Клэр рассказала про Джули. Как она могла меня так возненавидеть? Как могла только подумать, что я ожидаю незнакомца в своих покоях! Нам просто необходимо вернуться на остров. Мне нужно всё обдумать.

Я впечатлялась тому, как виртуозно плелась интрига. Люди работали, собирая про нас информацию не покладая рук. Соблазняли и подкупали. В их паутинные сети попали самые неискушённые и неопытные. Дон дель Васто не многое мог рассказать. Должность обязывала его к определённому поведению. Молчанию. Но мне хватало того немного, что удалось узнать от него, а также от окружающих, подмечающих что-то людей. Но не придающих увиденному значения.

Дознаватель, он бывал у нас, часто. Виконтессе нравилось беседовать с ним. Она стала выходить из дома в сад, наслаждаясь последними солнечными деньками, что Венеция дарила нам перед отъездом.

Да мы наконец-то получили разрешение на выезд.

Наш сад, свидетель тайных встреч и признаний, сговоров и ожиданий, тихих прогулок влюблённых и восторженной беготни детей. Мы ждали, что же ответит Бланка, на предложение дона Андреаса. А она словно и не замечала этого. Проводя с ним утренние часы, заворожённо слушая его рассказы о морских путешествиях и сражениях, казалось, вовсе не обращая внимания на то, что у всех чемоданное настроение. Его голос, это был эликсир спокойствия. Они вместе зачитывались сказаниями Гомера. Мечтая о путешествиях.

И только услышав, что назначен день отправки совершенно без хитрости и кокетства с надеждой в голосе Бланка спросила у мужчины, который теряя уже надежду, дорожил каждой минутой из тех встреч с любимой, что мог выкроить в течение рабочего дня.

— Вы не оставите нас сеньор? Мы же уедем вместе? Все.

Виконтесса, встревоженная всматривалась в лицо благородного венецианца. Было понятно, что отрицательный ответ сыграет совершенно определённо негативную роль. Отступившие было страхи девушки вернуться вновь. Она снова уйдёт в себя. Как всё шатко и зыбко.

— Я могу поговорить о нас с князем и маркизой?

Казалось, её бирюза утонула во мгле его глаз. Или наоборот? Его мгла подёрнулась бирюзовой пеленой? Уже сложно было понять это. Как такие разные люди нашли точки соприкосновения? Властный и молчаливый, достойно годами несущий свою непростую должность дознаватель Венеции и нежная французская лилия. Утончённая аристократка, творческая натура. Порхающая как бабочка в Лувре по светским увеселениям и балам. Неужели противоположности действительно притягиваются? Бланка невесомо прикоснулась к руке дона, и он вздрогнул, неотрывно смотря ей в глаза ожидая ответа.

— Да, сеньор, — тихий шёпот девушки взорвал бурю эмоций у собеседника. Это было видно по его порывистым движениям. Неконтролируемым.

— Я много думала о нас дон дель Васто, я не знаю почему. Но в последние дни вы стали мне очень дороги. Не понимаю, что с этим делать. Я не могу понять себя. Так не бывает.

Девушка подошла очень близко к своему визави. Её открытость и искренность граничила практически с признанием в своих чувствах. К незнакомцу. Или всё же избраннику? Но это не останавливало Бланку. Она словно забыла про этикет и воспитание. Она хотела услышать в ответ правду. Она хотела понять, что с ней происходит.

— Я поняла, что жду вашего прихода каждое утро. Но у вас есть определённые обязанности по службе перед дожем. У меня перед маркизой Анной. Не знаю, как быть. Совершенно не понимаю! Сможем ли мы быть вместе? Что нам делать? Я хочу видеть вас ежедневно, но не хочу жить в Венеции. Я совершенно запуталась!

Голос девушки дрожал, она начала нервничать. Ледяные пальчики, что держались за его руку, прерывистое дыхание и несколько взглядов на вход в дом были не очень хорошими признаками.

— Я всё решу. Пойдёмте в дом, дорогая позвольте мне заняться этим. Ещё раз прошу, разрешите мне заботиться о вас на правах вашего жениха.

— Вы любите меня, дон Андреас?

— Люблю. И ни за что не захочу потерять, вы совершенно замёрзли, пройдёмте в дом.

Адория, что дуэньей не отходила от них, украдкой вздыхала. Их чувство с Рикардо проходило испытание годами, а здесь всё развивалось молниеносно. Словно ураган карнавала, захвативший Венецию, властвовал и над чувствами этих двух, случайно повстречавшихся людей. Они совершенно не знали друг друга, но в данный момент виконтесса хваталась за этого мужчину как утопающий за соломинку чисто интуитивно. Что-то, поняв про себя и про него, наверное. А вдруг она не сможет его полюбить? Вдруг дон Андреас, учитывая его возраст, просто восхитился обликом молодой женщины, совершенно не представляя, что в дальнейшем ему делать с красавицей женой. Оба неопытные в семейных отношениях, очень одинокие они тонули в водовороте жизненных испытаний. И их тянуло друг к другу. Может это временный интерес? И их чувства надуманные? А может, всё же им принимать решение и пробовать. Это же их жизненный путь. Ведь если не сделать этого, то невозможно будет узнать, какого это жить со своим избранником? Это не выбор родителей, которые в своё время сделали Бланку женой виконта д’Льетуаль, а её собственный.

Что решат мужчины? Бланка не останется в Венеции одна, без поддержки семьи. Маркиза Анна столько лет была её семьёй. Каталина, Жанна — они едины. И в то же время отъезд без мужчины, которому она смогла довериться, отнимет у неё много жизненных сил, которые и так таяли буквально на глазах.

Обнажённая мадемуазель Риханна-де Колье, восхитительно любезная и роскошная, раскинувшись на королевских подушках обессиленно прикрыв глаза, наблюдала за Франциском. Обнажённое тело мадемуазель выглядело как шедевр искусства. В каждой линии, в каждой дуге её изящества просматривался великолепный балет движений, стройность и грация которых могли сравниться только с прекрасной симфонией. Её кожа, словно мягкая розовая шелковая лента, тянулась по контуру тела, подчёркивая изысканность и благородство форм. Ещё несколько минут назад неутомимый любовник целовал её в опухшие от страсти губы, позволяя откровенные ласки, связывал тонкие запястья, нежным шёлком шарфа, раздвигая ножки, просил показать тот бутон, который он обязательно должен сорвать и поместить в свою коллекцию. Доставляя немыслимое удовольствие в любовных играх, шептал:

— Ш-ш-ш, всё в порядке, расслабьтесь мадемуазель, не волнуйтесь, я не сделаю вам неприятно, — он медленно, ритмично, двигался в ней, доводя затем до исступления себя и любовницу. Доминируя и повторяя, так или иначе, сие мероприятие много раз за прошедший день. Рассказывал и показывал, как надо вести себя с мужчиной, уговаривая научиться искусству любви именно у него. Обольстительно подчиняясь, своему королю, который был так неутомим в любви, Риханна наблюдала. Дверь кабинета была приоткрыта и гордый профиль мужчины, с нахмуренными бровями отчётливо был виден на фоне горящего камина. Он сидел в массивном кресле за столом, и всем своим обликом вызывал немалое сомнение; он ли сейчас, то склонённый над ней, то рассказывающий, как стать прекрасной наездницей седлая своего правителя, казалось, забыл обо всём мире, желая только одного, доставить ей очень чувственное удовольствие и получить его самому.