Читать книгу 📗 "Туманы Замка Бро. Трилогия (СИ) - Ветер Морвейн "Lady Morvein""

Кейтлин быстро кивнула.

– Да. Ваши картины… Я с детства на них смотрела. У матери была одна… Залив Солуэй-Ферт. Он был как настоящий. Нет, не так. Я была там в детстве. Но залив на вашей картине был более настоящим, чем-то, что я видела, когда была там. Не могу объяснить… – Кейтлин снова улыбнулась и покачала головой, и Рейзен улыбнулся в ответ.

Они поговорили ещё о картинах, и о том, кто и что хотел бы рисовать. К холсту в тот день Кейтлин даже не подошла, но уехала неожиданно довольной и… живой. Кейтлин не помнила, когда она в последний раз чувствовала себя настолько живой и настолько близкой к тому миру, в котором ей приходилось жить.

На некоторое время она почти перестала думать о том, что случилось с ней в сентябре. Она сама не заметила, что больше не видит снов – зато просыпалась теперь каждый день свежей и бодрой.

Изначально, согласившись на индивидуальные занятия, Кейтлин планировала всё-таки оставить для себя некоторые поездки в Дувр, а на продажу картин выходить теперь через раз – то два, то три дня в неделю; но вскоре поняла, что в Дувр её не тянет совсем – если уж отказываться от времени на берегу реки, то она предпочла бы лишний раз позаниматься с Рейзеном. Даже мастер-классы теперь проходили иначе – Рейзен вроде бы и уделял всем одинаковое количество времени, но, подходя к ней, всегда точно определял ошибки – возможно, потому, что знал теперь её манеру письма лучше других и не пытался больше ставить её в дурной пример.

И, тем не менее, к концу осени, когда дожди стали особенно холодными, а ветер пронизывал насквозь, тянущее чувство в груди вернулось.

Кейтлин стала ощущать неловкость в присутствии Рейзена, будто предавала кого-то уже тем, что приходила к нему на занятия, и всё же отказаться от этих занятий не могла – тем более теперь.

Когда ноябрь уже подходил к концу, а от Грега по-прежнему не было вестей, в лофте раздался звонок. Джек передал трубку Кейтлин, и та услышала энергичный голос Рейзена:

– Привет.

– Привет, – Кейтлин машинально улыбнулась, и тут же уголки её губ поползли вниз. – Ты что-то хотел?

– Да. В десятых числах декабря мы планируем открытие новой выставки. Я думаю, что мог бы взять парочку твоих картин. Я бы мог даже сразу их купить, потому что мне всё равно хотелось бы их видеть – если не на выставке, то у себя в особняке.

Кейтлин сглотнула. Горячая волна взметнулась к самому горлу и осела.

– Кейтлин? – добавил Рейзен, когда молчание стало затягиваться.

– Да.

– Да или нет? Для тебя это отличный шанс. Рисуешь ты хорошо, просто нужно быть на виду.

– Что там? – Джек, отошедший было, чтобы включить чайник, теперь снова оказался рядом с бутербродом в руке.

– Рейзен предлагает купить картины, – она тут же пожалела, что сказала об этом.

– И?! – Джек поднял бровь. Кейтлин вздохнула, чувствуя, что не выдержит напора с двух сторон.

– Хорошо. Спасибо, Дэвид. Куда их привезти?

Новость, которая должна была бы обрадовать, не радовала Кейтлин совсем. Картины она отвезла, изо всех сил старалась быть вежливой, но в тот же день отпросилась с занятий и поехала в Дувр – бродила целый день вдоль кромки белых скал, разглядывая замок вдали и не решаясь к нему подойти.

В последний раз она была здесь с Грегом.

Грег, с тех пор, как перестал прятаться, отвозил её сюда всегда – только в основном не на машине, а на поношенном байке, который обнаружился у него через пару недель.

– Так быстрее, – сказал он, заметив на лице Кейтлин немой вопрос. – Машина больше… для городских дел.

Для Грега это был целый монолог, потому что обычно рассказывать о себе он не любил, но в тот, последний раз, они говорили довольно много – теперь Кейтлин понимала, что Грег, возможно, просто предчувствовал грядущую разлуку.

Он сильно кривил душой, упорно утверждая, что замки не любил – Грег знал о замках всё. И если его разговорить, мог описать назначение каждой бойницы, определить на глаз древность тех или иных камней с точностью до десятка лет. Когда Кейтлин подметила эту его особенность, Грег надолго замолк, а потом сказал:

– Всё равно, Дувр я не люблю.

Кейтлин обмакнула в краску кисть и сделала небольшой мазок – это была первая картина, которую она рисовала полностью с натуры, не пытаясь придать ей те краски, которых не видела вокруг. Холм и так был достаточно зелёным, камни достаточно древними… А слева, в тени дерева, приклеившись к стволу, чернела фигура Грега, которую она и пыталась сейчас изобразить.

– Мне жаль, что я заставляю тебя таскаться сюда, – сказала Кейтлин, осторожно делая рядышком ещё один мазок.

Грег отвернулся и снова замолк, разглядывая серые стены крепости.

– Я хотел бы, – сказал он, – чтобы ты нарисовала другой замок. Только для меня.

Кейтлин вздрогнула. От тембра голоса Грега её частенько пробирало насквозь, и это была одна из таких минут.

– Может, я бы и сама хотел его нарисовать… для тебя… – сказала Кейтлин и опустила взгляд на холст. Она не заметила, как Грег снова повернулся к ней, смотрел с минуту, а затем подошёл к этюднику.

– Продай мне одну из твоих картин, – попросил он.

Кейтлин вскинулась, резко подняла на него взгляд. В этой мысли – в идеи того, что Грег будет что-либо у неё покупать, было нечто кощунственное. И не потому, что Кейтлин не хотела «продавать», Кейтлин не хотела продавать именно ему.

– Я давно говорила, что хочу подарить тебе одну… или не одну.

Грег слабо улыбнулся – улыбки у него вообще были куцые, и когда они появлялись на лице, глаза не покидала грусть.

– Нет, Мел, ты ведь могла бы их продать.

– Прекрати! – Кейтлин бросила кисть и хотела было отшагнуть назад, но Грег поймал её поперёк туловища и прижал к себе.

– Ну, хватит. Прости.

Он уткнулся носом в волосы Кейтлин, и та ощутила горячее дыхание щекой. Напряжение, царившее между ними, иногда становилось невыносимым. Сердце щемило и хотелось большего, и в то же время, даже так, на расстоянии метра, с Грегом было хорошо.

– Я рад, что ты занимаешься любимым делом, Мел, – зашептал Грег быстро-быстро, – я рад, что ты нашла себя. Но я вижу, как ты живёшь. А я хочу, чтобы у тебя было всё. Хочу что-то сделать для тебя.

Кейтлин закрыла глаза и обмякла.

– Я просто хочу быть с тобой. Мне больше не нужно от тебя ничего.

– Я знаю. Поэтому я тебя и… – Грег замолк и зажмурился, так и не договорив.

Картину он всё-таки принял – правда, забрал не в тот вечер, а в другой, специально заехав за Кейтлин на машине на вернисаж. Аккуратно упаковал и убрал на заднее сиденье – Кейтлин ещё не видела, чтобы с её картинами обращались так. А через три дня сказал ей, что собирается уезжать.

Глава 6

Когда выставка всё же состоялась – Кейтлин не поверила до конца, что это происходит именно с ней.

Уже наступила зима, и по улицам вовсю барабанил дождь вперемешку со снегом – где-то бился со звоном о стёкла домов, где-то падал мягко – и тут же таял.

Погода стояла редкостно серая и редкостно отвратительная – как ни старалась, Кейтлин не могла увидеть красоты в том, что вдохновляло многих приверженцев декаданса – мрачной безнадёжности английской зимы.

Прогулки стали реже, да и на вернисаж она выходить перестала, потому что холсты промокали под дождём. Сидела, укутавшись в плед, у окна и читала, лишь изредка уговаривая себя выбраться и сделать на холсте несколько мазков.

Кейтлин никогда не задумывалась о том, что такое «вдохновение» – может, потому что оно никогда не покидало её. Она хотела рисовать – утром, вечером, днём. Ей всегда не хватало только времени и красок, чтобы класть на холст те картины, которые роились в голове. И ещё – мастерства. Она сама чувствовала себя неуклюжей танцовщицей на пиру, кое-как собиравшей всполохи цвета в кусочки картины. И хотя Джек и все его друзья, видевшие картины Кейтлин, говорили, что рисует она «просто отпад», самой ей всегда казалось, что получается что-то «не то».