Читать книгу 📗 "Связана с Мараком (ЛП) - Силвер Каллия"
И потом… корабль двинулся.
Сначала — лёгкая вибрация под её ногами. Просто оттенок движения. Но она мгновенно усилилась — нарастая, проникая в кресло, в позвоночник. Свет над головой дрогнул. Температура упала. Что-то странное происходило.
Пульсация заполнила воздух — низкая, ровная, как если бы у корабля было сердцебиением.
Леони расширила глаза. Она попыталась податься вперёд, но ремни не позволили даже шевельнуться. Давление на груди и конечностях было непреклонным.
И затем — первый гул.
Глухой, глубокий, будто гром во чреве океана. Комната вздрогнула.
Она ахнула.
— Что происходит?!
Ответа, конечно, не было.
Второй удар — ближе. Свет погас почти полностью. Она осталась в темноте, прикованная к холодному креслу, в сердце корабля, который, кажется, попадал под атаку.
Резкий толчок. Настоящий. Силовой.
Что-то ударило по корпусу. Жёстко.
Стены дрогнули. Воздух уплотнился. Тревожная сирена не зазвучала — возможно, потому что такие системы попросту считались примитивом. Либо… никому не приходило в голову оповещать груз.
Она вспотела. Грудь начала сжиматься.
Если это конец? Если я умру здесь?
Она представляла как корабль разорвало. Как её тело оказалось в холоде космоса. Пустота.
Без Альфи.
Без Земли.
Без шанса.
— Только не так… не сейчас… — прошептала она.
Но вскоре вибрации начали стихать.
Гул смягчился. Удары прекратились. Свет возвращался — медленно, бледными бликами, как будто в комнате опять включали дыхание.
А затем...вибрация начала утихать.
Гул стал тише. Удары растворились. Свет медленно возвращался, заливая потолок холодным, почти медицинским сиянием. Давление в комнате чуть ослабло, будто пространство наконец позволило себе выдохнуть.
Все было окончено.
Но тишина, которая последовала, оказалась хуже.
Она сидела совершенно неподвижно — мышцы ныли от напряжения, дыхание было поверхностным.
Она ждала.
И ждала.
Минуты тянулись мучительно долго, одна за другой, словно время специально растягивалось, издеваясь над ней. Мысли метались: о доме, о хирургическом отделении, о чашке чая, которую она так и не допила. О Кариане.
Он должен был сказать. Он должен был предупредить. Он оставил меня здесь.
И потом...
Дверь открылась.
Яркий свет хлынул в комнату.
И он появился.
Кариан.
Но это был не тот Кариан, который отодвинул волосы с её лица, который говорил с ней мягко через переводчик. Не тот, кто проявил странное терпение и осторожность.
Этот Кариан излучал нечто куда более холодное.
Насилие.
Власть.
Он вошёл в комнату, как шторм в облике существа.
Его доспехи выглядели как живая металлическая плоть — чёрная, как космическая пустота, прорезанная тонкими иридиевыми прожилками, которые будто пульсировали собственной энергией. Доспех облегал его могучее тело, подчёркивая силу груди и рук. Наплечники изогнулись, словно лезвия. Плащ за его спиной скользил бесшумно, как тень.
И маска была иной.
Острее. Опаснее. Боевой.
Он выглядел как завоеватель.
По венам Леони пробежал ледяной холод.
Она дёрнулась, не успев удержать реакцию. Даже звук его шагов — этих идеально тихих шагов — вызывал спазм в животе. Его присутствие заполняло комнату, давило, как гигантская волна.
А она всё ещё была привязана. В ловушке.
Это был не просто инопланетянин. Это было нечто древнее. Созданное для войны. В его руке лежал переводчик — тёмный камень, скрытый перчаткой.
Голос Леони затрещал, едва выбравшись наружу:
— Ты…
Она сглотнула.
— Ты знал, что это произойдёт. И не сказал мне.
Он молчал.
Его тишина была хуже любой угрозы.
Леони дёрнулась, рывком натягивая ремни, и гнев, резкий, горячий, прорвался сквозь страх:
— Ты просто оставил меня. Привязанную к этому креслу. Пока корабль разваливается от ударов — пока я заперта здесь, как подопытная крыса!
Он не ответил. Будто она кричала на статую, высеченную из железа и ярости.
Переводчик вспыхнул.
— Для твоей защиты, — прозвучал знакомый, приглушённый тембрами голос — его голос, холодный и абсолютный.
Глаза Леони наполнились злостью.
— Я не хочу такой защиты. Я хочу, чтобы меня информировали! Чтобы меня воспринимали как человека, а не как беспомощный объект!
Голос сорвался, но она не отвела взгляда. Он стоял неподвижно — огромный, молчаливый, как монолит, впитавший власть и тьму.
И затем — наконец — он поднял руку.
Резкое движение. Ремни зашипели и растворились, отступив в кресло, словно их никогда и не было.
Леони вскочила на ноги сразу. Ноги дрожали, запястья болели от давления. Она яростно растирала их, пытаясь восстановить контроль над дыханием.
Они смотрели друг на друга — тихо, напряжённо, словно между ними растянулась невидимая нить.
— Я вернулся, — снова прозвучал его голос, приглушённый, ровный. — Как и сказал.
Она покачала головой.
— Нет. Ты ничего не сказал. В этом и проблема.
Что-то изменилось. Едва заметный жест. Движение в линии челюсти. Тонкое поднятие плеч.
И затем — медленно — он приблизился. Не угрожающе. Но и не успокаивающе.
Он протянул ей переводчик.
Она взяла его — неохотно. Их пальцы соприкоснулись, и внутри снова что-то вспыхнуло.
Он указал на себя.
— Кариан, — произнёс он.
Уже без устройства. Его настоящий голос — глубокий, низкий, чужой, но имя он произнёс так, что даже она почувствовала смысл: это я.
И затем...
Его рука поднялась.
Он коснулся края маски.
Леони перестала дышать. Сердце ударило так сильно, что отозвалось болью в горле.
И он начал снимать её.
Глава 16
Она не пошевелилась.
С момента, как фиксаторы плавно втянулись обратно в тело кресла, прошло уже несколько минут, но Леони не поднялась. Она сидела неподвижно, будто выточенная из камня. Сутулые плечи, руки, сжимающие ткань лёгкого платья, напряжённые колени, плотно сведённые ноги — каждый жест говорил не о слабости, а о готовности выдержать удар.
Но она не съёжилась.
Она не плакала.
Она просто смотрела на него.
А Кариан… стоял.
Молчал. Смотрел. Улавливал, как её страх дрожит в воздухе — тонкой, нервной вибрацией. Ощущал его, словно тепло от пламени. Страх обволакивал её, прилипал к коже, наполнял комнату металлическим привкусом тревоги.
Но под страхом скрывалось другое.
Острое.
Живое.
Упрямство, с которым она встречала его взгляд.
И это пленяло его.
Он подошёл ближе — шаг за шагом — размеренно, тяжело, так, что пол под ним отзывался мягким низким гулом, признавая его власть.
Когда он остановился прямо перед ней, тишина в комнате стала плотнее. Густой, вязкой. Это была не тишина корабля после боя — это было напряжение между ними. Пространство, наполненное тем, что ещё не было произнесено.
Он поднял руку.
Её глаза тут же метнулись к движению. Она дёрнулась, будто рефлекторно, но не уклонилась. Не попыталась закрыться. И не отвернулась.
Очень медленно он коснулся скрытого замка на краю маски. Скрытые швы раскрылись едва слышным шёпотом. Прохладный воздух коснулся кожи.
Он замер.
И затем снял маску.
Он не опустил взгляд. Не спрятался. Он позволил ей видеть. Её реакция была мгновенной. Дыхание сорвалось. Зрачки расширились. Губы приоткрылись.
И это был не ужас. Не отвращение. Это был трепет.
И — что опаснее — восхищение.
Кариан молчал. Он просто стоял перед ней, открытый, позволяя ей рассматривать его так, как никто не смел с момента его восхождения. Маска была его символом — властью, традицией, неразрушимой стеной между ним и остальным миром.
Теперь стены не было.
