Читать книгу 📗 "Сады Дьявола (СИ) - Гагарин Павел Александрович"
— Что? А, нет. Соляру он любит, мехвод же. Грамотный, между прочим, мужик. Пожалуй, я его себе заберу, — и забрал. — Мне инженеры не помешают. У меня в команде уже год людей меньше эксплуатационного минимума. Так что я всех инженеров тоже забираю, — и забрал инженеров. — И электриков. И у них еще сварщик был… А, вот он. Его тоже, — и забрал и электриков, и сварщика. — И, если ты не возражаешь, то я возьму также всех операторов дронов и еще троих на подсобные работы.
План капитана работал как часы. Стоило Юсупову увидеть человеко-часы в чужих руках, как он тут же возжелал заполучить их себе.
— Как это «не возражаю»? Еще как возражаю! У меня вон, на кормовой батарее один-единственный оператор остался! Он уже два года не спит — все вахту несет! Трюмных техников вместо девяти человек по штату только три! — и он принялся отжимать у Сикорского карточки.
Сикорский оказал сопротивление.
— Выбирай из тех, которые остались на столе, — заявил он, прижимая свои карты к груди. — Эти уже мои.
— Ты всех лучших уже выбрал!
— Меньше надо было клювом щелкать!
Юсупов, стеная, как прокаженный, возвал к справедливости. Капитан поступил с мудростью, достойной царя Соломона: он собрал все карточки, тщательно перетасовал и поделил ровно попалам.
— Каждому по тринадцать человек. Поменяетесь сами.
— Почему ему столько же человек, что и мне? — осведомился Юсупов, сверкая сталью во взоре. — На мне весь корабль, боевая часть и камбуз. А на нем — только ходовая!
— Далеко твоя боевая уйдет без моей ходовой? Я уж молчу про камбуз, — хихикал Сикорский, перебирая свои богатства.
И началось. Капитан с аппетитом ужинал, поглядывая на помощников. Юсупов и Сикорский хищно торговались, обмениваясь личным составом. Со стороны могло показаться, что господа офицеры играют в странную карточную игру, в которой игрокам полагается все время орать друг на друга и вырывать карты из рук соперника. С клекотом и утробным рыком они совершали набеги и налеты, выдергивая из рядов противника самых лучшых, самых козырных и тащили их к себе в норы и гнезда. Двадцать шесть человек превратились в батальоны и полки. То в одну, то в другую сторону брели вереницы пленных электриков, техников и сварщиков. Камнем преткновения по неведомой причине стал скромный моторист Перепелкин, который переходил из рук в руки как какой-нибудь платиновый метеорит в эпоху Первоначального освоения.
— Меняю Перепелкина на двух инженеров! — орал Юсупов.
— Нахрена тебе моторист-то сдался? Да убери ж ты свои грабли! — отпихивал Сикорский старпомовские руки.
— Меняю Перепелкина на двоих инженеров и оператора дрона!
Отказаться от такого предложения не было сил. Рыдая, Сикорский продал Перепелкина, немедленно ощутил горечь утраты и стал торговать его обратно. Юсупов уперся и, не скрывая радости, принялся зачитывать с карточки перепелкинскую характеристику:
— Моторист-электрик-гуртовщик! Я хотел сказать — крановщик. Три в одном! На стреле крана может розетку забабахать. Пулеметчик в третьем поколении! Породистый, чертяка! Ты можешь себе такое представить: не пьет! Вообще! Электрик — и не пьет! Загадка природы! Брильянт неограненный! Не курит! Великая Мать, да его же можно за деньги публике показывать! Не женат! Трое детей! Играет на губной гармошке «Реквием» Моцарта! Ай, какой замечательный мне достался Перепелкин! — все никак не мог нарадоваться старпом. — Ай, как мне повезло! Я его, наверное, у себя в каюте в рамку повешу! Кличка «Решето»! Ну, правильно: он же у нас потомственный пулеметчик. Ни пули мимо! После него во враге дыр остается больше, чем всего остального!
Сикорский тоскливо слушал заливистый старпомовский смех, понимая, что паразит опять обманет, облапошит, объегорит, но не мог сообразить как и в чем.
— Отдай Перепелкина, змей! — простонал он. — Как человека тебя прошу! Я тебе за него оператора дрона дам! Двух!
— Трех!
— Сильно-то не наглей!
— Ладно, давай двух операторов дрона и кого-нибудь некурящего, для работ в погребе с боеприпасами. Сварщика, например.
— Сварщика?
Видение искрящейся электросварки в погребе со снарядами так поразило воображение Сикорского, что он полностью утратил способность к сопротивлению.
— Ладно, давай! — неожиданно для себя самого согласился стармех. — Только из уважения к вашей бабушке!
И Юсупов, незаметно ликуя, потащил к себе операторов и сварщика, ради которого вся эта афера и затевалась. В ходе дальнейших переговоров быстро выяснилось, что Сикорский совершенно не умеет торговаться: у него осталось одиннадцать человек против пятнадцати у змея старпома, который неожиданно потерял к драгоценному Перепелкину всякий интерес.
— Как так вышло? Совершенно не понимаю! — недоумевал стармех, прозревая. — Все как в тумане. Заморочил, змеюка подколодная!
Он хотел нажаловаться капитану, но с удивлением увидел, что того в кают-компании нет. Пульхр давно ушел. Они даже не заметили когда.
А Пульхр, поужинав и насладившись ежедневным шоу, отправился в карантинные помещения, где все еще оставался один человек. Стерн сидела за столом, как будто ждала его прихода. Пульхр огляделся. Помещение напоминало склад, из которого вывезли все, кроме мусора. Стерн молча наблюдала за ним, и по ее взгляду было понятно, как ей все осточертело.
— Вы уже поужинали? — спросил Пульхр.
— Да, приносили что-то, не помню. Слушайте, а разве мне не положен алкоголь? Эта ваша чарка? Нет?
— Во-первых, вы не член команды. Во-вторых, вы в карантине. Вы — единственный человек, который заразился грибком. А больным чарка не полагается.
— Картье говорит, что они вылечили у меня грибок, и теперь я совершенно здорова.
— Ну, мало ли какие могут быть неожиданности. Побудете пока здесь. Картье с Бенуа за вами понаблюдают.
— Понятно. Огромное спасибо за беспокойство. Слушайте, а что вообще происходит?
— В каком смысле?
— Почему мы остановились? Разве вам не говорили, что на обратном пути должно быть три прыжка подряд?
— Ну, говорили…
— А я насчитала только один!
— Да, мы успели совершить один прыжок, и произошла авария — выбило кингстон лемурианского двигателя. Ничего, скоро его отремонтируют, и мы продолжим путь.
— А сейчас мы, стало быть, болтаемся непонятно где. Рядом, по-крайней мере, есть какие-то крупные небесные тела?
— Не беспокойтесь. Мы вышли в полной пустоте. А что?
— Да как вы не понимаете! Я же рассказывала вам про титанид!
— А, эти ваши байки про космических кальмаров. Не беспокойтесь. Рядом ничего нет, только какой-то астероид, в десяти астрономических милях.
— Крупный астероид? — живо спросила Стерн.
— Около четырех километров в самой широкой части.
— Мало, мало, — простонала Стерн.
— Чего вам мало?
— Единственное, чего боятся титаниды — гравитация. Будь рядом какое-нибудь крупное тело, на его орбите мы были бы в безопасности. Послушайте, нам надо как можно быстрее уходить отсюда!
— Как только закончим ремонт…
— Тогда хотя бы велите дать мне алкоголя! Или отдайте мне мои вещи!
— Чего вы больше боитесь, этих ваших титанидов или остаться трезвой?
— Вы что, наказываете меня за что-то? Вы не имеете права меня держать взаперти! Я здорова…
Пульхр встал и прошелся вдоль стены.
— А если вы здоровы, значит отдаете отчет в своих действиях?
— Разумеется!..
— Это хорошо. Космос — жестокое место, доктор Стерн. Поэтому и людям, чтобы выжить в космосе, приходится иногда быть жестокими. В космосе не действуют земные законы. За пределами орбит планет и приравненных к ним, действуют только устав, Космическое право и обычаи войны. Например, если на космическом корабле произойдет авария, и начнется голод, то космонавтам разрешается людоедство. Тянут соломинку, кого первого будут кушать. И ни один суд не признает это преступлением. А знаете, что делают с теми, кто применяет огнестрельное оружие внутри космического корабля?
