Читать книгу 📗 "Что ты сделал, дурак? (СИ) - Эльтеррус Иар"

— Это еще ничего, на тебя только смотрели, — скривился молодой граф. — Ты, наверное, не в курсе, но за последнюю декаду бывшими вассалами, недавно освобожденными, было убито шестьдесят восемь аристократов. Больше трехсот ранено, и из них далеко не все выживут, а герцог Хайратский, способный вылечить что угодно, помогать пострадавшим отказался, сказав, что все по заслугам. Бывшие вассалы, как только с них снимали магическое принуждение, бросались на хозяев, как разъяренные звери, не жалея себя. Зубами рвали!

— Но почему⁈ — сжал кулаки барон. — Почему⁈

— Видимо, не принимали свое подчиненное положение, ждали момента отплатить, — вздохнул Ремит. — Дождались. Похоже, мы с этим принудительным вассалитетом действительно дали маху. Герцог правильно говорил, что простонародье на грани взрыва. И если бы случился бунт, то нас всех порвали бы в клочья. Так что нам еще повезло. Выжили. Теперь придется сидеть тихо.

— А ты сумеешь? — вскинул бровь виконт. — Будто я твою шебутную натуру не знаю!

— Жить хочу, потому сумею, — поежился молодой граф. — Я не забыл, куда меня отправил Вирт Дар. Знаешь, я туда больше не хочу! Мне еще повезло, что на время. Шести родам повезло меньше. Им оттуда никогда не выбраться. Так что ну его. Обойдемся как-нибудь без вассалов. Да и те, кто за всем этим стоял, мне тоже не нравятся. Нас просто использовали, чтобы вызвать гнев у народа, а мы, как последние идиоты, и рады стараться…

— Так это правда, что за нами стояли радетели?

— Правда, к сожалению. Отец точно выяснил. А потом меня мордой в это натыкал. Хорошо так натыкал, как нашкодившего кутенка в его кучу. И объяснил, как дурацкие гордыня и спесь приводят к гибели. Доходчиво объяснил. Всегда бы так объясняли. Так что я больше во всяких таких играх не участвую, мне род и семья дороже. Мне еще жениться и наследника производить на свет предстоит.

— Да никто из здравомыслящих аристократов больше в заговоры не полезет, уж больно доходчиво ректорат объяснил, что этого делать не следует, — тяжело вздохнул барон Хольм. — Но помимо здравомыслящих есть еще и спесивые дураки.

— А эти пусть пеняют на себя, — криво усмехнулся Ремит. — Союзников и клан отец предупредил, остальные нам безразличны. Теперь главное свести на нет народный гнев. Для этого несколько лет придется сидеть тихо и незаметно, не привлекая к себе внимания. Особенно внимания ректората. И герцога.

— Думаешь, это он во всем виноват? — поинтересовался Колграйв.

— Не думаю, знаю, — помрачнел молодой граф. — Вы не представляете, кто он на самом деле такой. Я сказать не могу, обет давал. Но сразу скажу, что мы все против него — все равно, что муравьи против архимага. Он сказал забыть про вассалов, значит надо забыть. Если жить хотим. Поверьте, друзья, я не шучу.

— Да мы верим, — вздохнул виконт. — Но подгадил он нам всем знатно.

— Скажи спасибо, что не обошелся так, как с шестью родами, сосланными в адский мир, — обреченно махнул рукой Ремит. — Наши родители действительно зарвались, захотели власть на себя перетянуть. Вскоре наши семьи ждут клятвы жизнью о том, что ничего подобного больше не повторится. Или нас вышлют. Думаю, все и всё понимают. Никто не откажется от клятвы, начинать жизнь заново где-то далеко не хочется.

— Ты прав, — согласился барон. — Нам бы теперь с ненавистью бывших вассалов справиться. Они ведь ничего не простят…

— Не простят. И не только они. Ректор с присными тоже. Прощение придется заслужить.

Молодые аристократы покосились на недобро поглядывающих на них простолюдинов и отошли к окну, чтобы не привлекать дополнительного внимания. Они прекрасно понимали, что их ждут нелегкие времена, но ничего поделать с этим не могли. Осталось только пережить эти времена, не совершая больше глупых ошибок и идя на поводу у врагов. А в том, что радетели всеобщего блага — враги, аристократы поверили после репортажа о допросе нескольких высокопоставленных из них.

Простолюдины, особенно освобожденные псевдовассалы, недобро поглядывали на аристократов, но, поскольку им выплатили немалую компенсацию, помалкивали. Предпочитали не общаться с этими сволочами. Прощать они ничего не собирались, зная, что когда-нибудь отплатят полной мерой. А для этого нужно хорошо учиться и стать сильными, опытными магами. Пусть время мести придет через десятилетия, но оно, несомненно, придет. На герцога Хайратского, зная его роль в последних событиях, они поглядывали с благодарностью, но не подходили. Поняли уже, что он нелюдим и общается мало с кем, потому предпочитали не навязываться. Ведь навязываться столь сильному магу будет только самоубийца.

Патрисия хмуро смотрела на своего покровителя, ей было несколько не по себе. То, чему обучал ее невидимый дух по имени Кай, не лезло ни в одни ворота. Это была даже не магия, а нечто иное. Но что именно понять не могла, и ее это немало пугало. Еще строго воспитанной девушке очень не нравилось поведение Вирта со слабым полом. Он не признавал нормальных парных отношений, в принципе не признавал, и водился только с откровенными шлюхами. Нормальные женщины этого странного мужчину не интересовали. Это было странно и неприятно, но ничего поделать Патрисия не могла. Только молчала и хмурилась, не понимая, как такое может быть. Ее покровитель не подпускал к себе никого близко. Похоже, он попросту никому не доверял.

Также на Вирта искоса поглядывали молодые волчицы из свиты графини Ратской, да и она сама тоже. Дамы были совсем не прочь еще раз оказаться с ним наедине, они до встречи с этим мужчиной и не думали, что кто-то способен доставить женщинам такое удовольствие. О потерянных возможностях закабаления они, конечно, жалели, ведь, перепродавая контракты, имели неплохие деньги, но совершать глупости не собирались, отличаясь редким здравомыслием. Запрещено, так запрещено. Запреты власти лучше соблюдать, чтобы не оказаться виновным со всех сторон.

Сам Вирт размышлял о другом. О доброте и том, к кому она применима. Ведь если быть добрым к убийцам и насильникам, то это будет жестокостью по отношению к их жертвам. Вот и поди разберись, когда стоит быть добрым, а когда — нет. Хотя все равно следует руководствоваться именно добротой. По возможности. Но только не к тем, кто ради собственной выгоды делает жизнь других нестерпимой. Такие доброты недостойны. Такие должны быть наказаны.

Решив пока не думать о философских вопросах, не время, Путник задумался о том, как все-таки выйти на старших радетелей, которые сразу после объявления их вне закона, скрылись. Больше всего настораживало названное графом Дельмаром имя — Халадан. Его обладатель отметился везде, где можно и нельзя, но остался неуловимым, словно призрак. Это сильно настораживало, с каждым днем росли подозрения, что за этим человеком стоит некая сила. И ее необходимо выявить. Кому-то могучему существование Аталана встало поперек горла, кому-то он очень мешает. Вопрос: кому?

Учеба шла своим чередом, правда часто приходилось использовать ускоренное время, и Путник начал понемногу уставать. Однако что-то не давало ему остановиться, какое-то неясное предчувствие. Казалось, с каждым прошедшим днем времени остается все меньше и меньше. Не доверять своим предчувствиям оснований не было, да и Кай советовал всегда обращать на них внимание. Что-то нехорошее надвигалось, и это нехорошее следовало встретить во всеоружии. Для чего следовало как можно быстрее выловить радетелей.

Допросы и ментоскопирование арестованных шли круглосуточно, информация, полученная на них, стекалась к Каю — другого искина-аналитика высокого класса в Аталане не было, хотя неплохие маго-искины и имелись. В некоторые даже подсадили духов, и они обрели разум. Однако опыта и алгоритмов анализа, имевшихся у Кая, не имели, а потому анализировали разрозненные сведения на порядок хуже. К сожалению, пока анализ ничего не давал — радетели в большинстве своем успели скрыться. А это значило, что они станут гадить — эти твари никогда не сдавались, они истово верили в свое поганое «всеобщее благо». По крайней мере, рядовые. Во что верили их руководители, знали только они сами, поскольку обычно хорошо владели ментальной магией и умели защищать свои мысли от считывания.