Читать книгу 📗 "Одна звезда на двоих (СИ) - Ко Маришка"

– А эта? – тихо спросил Кириан. – Она сильно отличается от других твоих татуировок. Похожа на… сломанный щит или герб?

Шайлар проследила за направлением его пальца, и ее взгляд на мгновение затуманился далекими воспоминаниями.

– Это… герб Ротрона, – голос Шай стал глуше. – Моей родной планеты. Вернее, то, что от него осталось. Память о дне, когда мой прежний мир рухнул. И о том, как мы с Санни остались совсем одни, – она сделала паузу, словно собираясь с мыслями, решая, стоит ли рассказывать. Кириан молча ждал, не настаивая. – Мы были тогда совсем детьми, подростками, семнадцать лет всего. Эрлоки только начали свое вторжение, прорвали оборону нашего сектора. Ротрон был одной из первых планет на их пути. Мои родители – они оба служили в истребительной авиации Сил Обороны – погибли в одном из первых же боев на орбите. Мы с Санни – в том же военном блоке, что и мы, наши отцы дружили и служили вместе – видели, как их корабли сгорели в атмосфере… А потом начался ад на земле. Ковровые бомбардировки, высадка десанта, зачистки… Наш город превратили в дымящиеся руины за несколько дней. Мы прятались в подвалах разрушенных домов, в коллекторах… Этот шрам, – Шайлар машинально коснулась плеча, – я получила, когда вытаскивала Санни из-под обломков нашего блока после прямого попадания плазменного заряда. Он был без сознания, тяжело ранен в ногу. Я тащила его на себе несколько кварталов под непрерывным огнем, пока не наткнулась на группу таких же выживших подростков из военных семей.

Шайлар замолчала, глядя невидящим взглядом куда-то в стену. Кириан молча сжал ее руку, чувствуя, как холодные мурашки бегут по его спине от ее рассказа.

– Мы пробивались к линии фронта почти три недели, – продолжила Шайлар тише, ее голос был ровным, почти бесцветным. – По охваченной войной, выжженной территории. Голодные, оборванные, потерявшие все, напуганные до смерти, но одновременно злые, как стая волчат… Мы видели такое, Кир, о чем никогда не напишут в официальных хрониках Ополчения. Мы очень быстро научились выживать. И убивать, если было нужно для выживания. Санни тогда… он стал мне больше, чем братом. Мы держались друг за друга из последних сил. Когда мы, наконец, добрались до зоны эвакуации Вооруженных Сил Ополчения, мы подали заявки на поступление в Олинту – военный интернат для подростков. Там мы получили первую настоящую военную подготовку и шанс попасть сюда, в Академию Санары. А эту татуировку… сломанный герб Ротрона… я сделала гораздо позже. Перекрыла шрам на плече. Как вечное напоминание. О том, что даже когда рушится весь твой мир, нужно держаться за тех, кто рядом. И никогда, никогда не сдаваться.

Кириан слушал ее тихий, ровный голос, рассказывающий об ужасах ее юности так буднично, словно это случилось вчера, и его сердце сжималось от острой боли за нее и от бесконечного, безграничного восхищения ее мужеством и силой духа. Он осторожно притянул Шайлар к себе и начал целовать ее шрамы – на плече, на боку, те, что были видны, и те, что он только угадывал под татуировками, пытаясь своей нежностью, своим теплом хоть немного залечить ее старые, незаживающие душевные раны.

Он осторожно коснулся губами ее виска, потом щеки, потом нашел ее губы. Шайлар ответила на поцелуй – сначала медленно, нежно, почти невесомо, потом все более требовательно и страстно. Их дыхание смешалось, стало частым, прерывистым. Этот поцелуй, начавшийся как утешение и благодарность, быстро перерастал во что-то иное – голодное, исступленное, словно они оба пытались наверстать не только недавние дни мучительной разлуки, но и долгие годы своего прошлого одиночества. Руки Кирианa исследовали ее тело, уже не так робко, как в первую их ночь, а гораздо увереннее, изучая каждый изгиб, каждую татуировку, каждую ее реакцию на его ласки. Шайлар отвечала ему с той же нарастающей силой, ее тело плавилось и изгибалось под его прикосновениями, ее пальцы зарывались в его волосы, губы оставляли огненные следы на его шее и плечах. Дыхание сбивалось, тихие стоны смешивались с шумом ветра за панорамным окном.

В какой-то момент Шайлар мягко отстранилась, но лишь на мгновение, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. В ее зеленых глазах сейчас плескалось такое темное, густое пламя желания, что у Кирианa перехватило дыхание.

– Кир… – прошептала она, ее голос был хриплым и низким от волнения. – Я хочу тебя. Всего. Без остатка. Хочу… показать тебе по-настоящему, что ты для меня значишь. Не словами. Совсем по-другому. Позволишь мне?

Кириан не сразу понял, о чем она говорит, но кивнул, не в силах вымолвить ни слова, полностью потерянный в глубине ее взгляда, в жаре ее близости.

Губы Шайлар снова коснулись его – легкий, дразнящий поцелуй, а затем она медленно пошла ниже, ее язык и губы оставляли влажный, горячий след на его шее, на ключицах, на груди. Кириан замер, напрягшись всем телом, чувствуя, как по коже пробегает дрожь совершенно нового, неизведанного, почти пугающего ожидания. Распущенные темные волосы Шайлар щекотали его кожу. Он запустил пальцы в их шелковую густую массу, его дыхание стало рваным, неровным.

Поцелуи Шайлар становились все смелее, все горячее, они спускались все ниже по его животу, заставляя его тело непроизвольно выгибаться ей навстречу. Кириан тихо застонал сквозь сжатые зубы, когда почувствовал ее горячие губы там, где не ожидал, где даже не смел надеяться их почувствовать.

– Шайлар… – прошептал Кириан, и в этом шепоте было все – и вопрос, и отчаянная мольба, и безграничное восхищение одновременно.

Она на секунду подняла на него глаза – в них плясали озорные искорки и какая-то глубокая, затаенная нежность.

– Расслабься, кадет, – прошептала она одними губами и снова склонилась над ним.

И мир для Кирианa взорвался мириадами новых, ослепительных ощущений. Это было не похоже ни на что, что он испытывал или мог себе представить раньше. Ее уверенные, дразнящие, все знающие ласки – языком, губами, руками – сводили его с ума, стирая границы реальности. Он чувствовал абсолютную, полную уязвимость перед ней и одновременно – безграничное, безоговорочное доверие. Шайлар точно знала, что делает, она вела его по самой грани наслаждения с мастерством опытного пилота, ведущего свой истребитель через астероидное поле – то замедляя темп, играя с его нервами, то ускоряя его, подбрасывая к самым вершинам, доводя до полного исступления. Кириан стискивал зубы, чтобы не закричать, его пальцы до боли сжимали мягкие простыни, все его тело напряглось до предела, превратившись в один натянутый нерв.

– Шайлар… ты… ты просто сводишь меня с ума… – выдохнул он сквозь стон, не узнавая собственного голоса.

– Тише… просто чувствуй… доверься мне…

Ее губы и руки творили с ним что-то совершенно невероятное. Он больше не мог сдерживаться, тело выгнулось последней отчаянной дугой.

– Шайлар! Я… я больше не выдержу! Я хочу тебя! Сейчас же!

– Знаю… – прошептала она, не останавливаясь ни на секунду, – потерпи еще немного… почти…

Кириан чувствовал, как неудержимо приближается волна – огромная, слепящая, сносящая все на своем пути. Он застонал громче, запрокидывая голову, уже не в силах контролировать свое тело, свой голос.

– Ты… невероятная… Шай… лаар!

Взрыв наслаждения обрушился на него с головой, ослепляя, оглушая, заставляя забыть свое имя, забыть обо всем на свете. Он чувствовал только ее губы, ее нежность, ее абсолютную власть над ним в этот момент и свое полное, безоговорочное подчинение этому сладкому урагану чувств.

Когда все наконец закончилось, он долго лежал, тяжело дыша, чувствуя себя совершенно опустошенным и одновременно наполненным до краев чем-то новым, светлым и сильным. Шайлар поднялась и легла рядом, прижимаясь всем телом, обнимая его, нежно гладя по влажным от пота волосам. Ее лицо было спокойным, умиротворенным, с легкой, довольной, чуть лукавой улыбкой на губах.

– Ну как, кадет? – тихо спросила она, глядя ему в глаза. – Моя неофициальная консультация по снятию стресса прошла успешно?