Читать книгу 📗 "Тернистая звезда (СИ) - "Anevka""
***
Чёрный Аббат то и дело принимался разглядывать Энну, и Рейвза это нисколько не удивляло. Она привлекала взгляды всегда, сколько он её помнил. Безупречная, какая-то даже сверхчеловеческая красота. Идеальное воплощение богини любви из античных легенд Терры. Рейвз и сам, бывало, не в силах был отвести от неё взгляд.
Но она смотрела только на Джегга. Как будто кроме худого, замкнутого и вечно мрачного юноши для неё никого не существовало. На самом деле, он ведь именно потому и решил сблизиться с нелюдимым одногруппником – выведать, что так привлекает эту девочку. И, может быть, доказать, что у Рейвза хватает аналогичных достоинств.
Было непросто. Джегг постоянно замыкался в себе и не желал рассказывать ничего о своей специализации. И о своих постоянных отлучках из интерната.
Но у Рейвза тоже были сильные стороны. Такие как терпение и настойчивость. Когда хотел, он умел быть деликатным. Мало-помалу, он завоевал не только доверие Энны (всего-то надо было стать белым послушником, и дело в шляпе!), но и привязанность Джегга. Неохотно, очень медленно, но тот начал раскрываться. И оказался… обычным. Да, таким же, как все. Они много беседовали. Об истории, об искусстве, о морали. Джегг ничем особенным не выделялся, кроме разве что какой-то надрывной трагичности. Рейвзу всегда казалось, что тот нарочно изображает из себя романтического героя.
До того, как в первый раз навестил его в госпитале.
– Не говори Энне, – едва слышно прошептали бледные губы откуда-то из переплетения медицинских трубок и проводов датчиков.
Рейвз обещал. Он что-то соврал ей о неотложных делах Джегга по делу Миссии. И она поверила. Энна вообще была на удивление доверчива для ученицы хитреца Оле.
Их первый раз случился в день, целиком посвящённый Джеггу. Тот не успел ещё окончить интернат, как стал рукоположенным священником. Его победоносное возвращение с первой Миссии праздновали всей школой.
А Джегг большую часть вечера провёл, разглядывая стену. Когда к нему обращались, отвечал невпопад. Отводил взгляд. Кусал губы. Его постепенно оставили в покое.
Все, кроме Энны. Она тормошила его, пыталась разговорить, льнула всем телом, так, что у Рейвза внутри всё просто заходилось от зависти. Энна в тот вечер была… особенной. Не такой, как обычно. Вместо туники белой послушницы её тело облекало вечернее платье, подчёркивая уже оформившиеся женственные бёдра. Открытый лиф не столько скрывал, сколько эффектно поддерживал пышную грудь. Будто пара персиков лежит на блюде – только руку протяни! Очень крупных, надо сказать, персиков. Не иначе, с Сирении.
Но Джегг только отворачивался от неё, а потом и вовсе порывисто вскинул руки, произнёс какую-то фразу на баашане и ушёл. Молча, ни с кем не попрощавшись. И не оглядываясь.
Энна рыдала у Рейвза на плече. А потом он нашёл её губы своими. Губы у неё были мягкие и такие… жадные.
Он тогда даже платье с неё снимать не стал – необычная одежда возбуждала. Просто задрал повыше эластичную юбку. Под ней оказались кружевные трусики. Очень нарядные. Рейвз успел подумать, что надевала их Энна не ради него, но…
Несколько позже, когда Рейвз пришёл к Джеггу расставить все титлы над числами, эти самые трусики, всё ещё пропахшие желанием Энны, лежали у него в кармане. В качестве доказательства. Отчего-то казалось, что Джегг обвинит его во лжи.
Но Джегг даже не удивился. Рассеянно кивнул:
– Рад за вас. Энне нужен мужчина, который… – чёрный священник запнулся и лёгкая краска, проступившая на его загорелых щеках, наполнила Рейвза предвкушением победы!
Но Джегг, как обычно, всё испортил.
– Береги её, – тихо сказал он, и в сердце Рейвза дрогнуло что-то от этого взгляда раненого оцелота.
У победы пресный вкус, если побеждённый даже не сражался.
Тогда Рейвз попробовал другой путь. Обходной, карьерный. Он тоже добился досрочного рукоположения. Присматривался к политике, вслушивался в разговоры, изучал расстановку сил. И у него получалось! Получалось лучше, чем у Джегга. Его даже в конклав включили на сезон раньше!
Энна не могла этого не замечать! Их отношения продолжались: бурные, страстные! Её чувство вины по отношению к Джеггу заводило его едва ли не сильнее, чем соблазнительные формы молодой белой священницы.
Но больше всего Рейвзу нравилось, что Энна ему подчинялась. Сначала неохотно, с оттенком стыда и горечи, но с каждым разом всё легче, всё естественнее.
В день, когда он стал Главой Священной Миссии Бхара, Энна сама залезла к нему под сутану с головой, лихорадочно путаясь в складках. Рейвз позволил себя раздеть, а потом драл подружку Джегга, как кошку. Она и орала, как кошка – низко, утробно. И её монструозные дрессированные оцелоты сидели неподвижными изваяниями, только удивлённо глаза пучили.
А чего удивляться? Законы природы. Самка запрограммирована искать самого сильного самца.
Джегг не выглядел сильным. Он с каждым годом выглядел всё более уставшим. И больным. Восторженное восхищение Энны по отношению к нему стало соседствовать с болезненной жалостью. Потом жалость взяла верх.
Она всё ещё пеклась о нём, и Рейвзу доставляло особое удовольствие исполнять её очередную просьбу послать на охрану чёрного священника корпус Легиона. Удовольствие было тем многограннее, что, во-первых, об этом аббатисе приходилось хорошенько попросить. Так, что послушники хихикали потом, обсуждая её растрёпанную причёску, неуверенную походку и липнущую к ногам хламиду, обильно перепачканную чем-то белым.
Но ещё приятнее было видеть ярость, ненадолго разбавлявшую апатичность Джегга. Легионеры боялись к нему близко подходить. И Рейвзу приятно было воображать, что чёрный священник при этом испытывал. Приятно было его опекать. Ведь Джегг в самом деле не лишён обаяния. И за ту лёгкость, с которой тот каждый раз уступал, Рейвз невольно проникся к чёрному искренней симпатией. Один из немногих, с кем сводила его жизнь, Джегг никогда с ним не соперничал. Не пытался унизить. Не пытался предать.
Он просто старался быть хорошим, этот смешной Джегг. Ути-путеньки. Но это так мило!
Жирдяй Урдо таким безобидным котёнком не выглядит. Единственный мятежный ученик Стила Миротворца себе на уме. И не чужд мирских удовольствий, как о нём говорят.
Так что, когда тот потащил Энну в галерею, Рейвхз напрягся. Он давно привык считать аббатису своей собственностью. Не хватало ещё, чтоб жирный боров ей хламиду задрал. Рейвз наводил справки о его вкусах – послушница молоденькая, свежая, как весенний цветок. Другой тип внешности, правда, чем у Энны, но всё равно, если придётся разбираться…
Не пришлось. Жирдяй оказался благоразумен и на кусок хозяина Бхара не зарился. Напротив! Подыграл ему так, будто заранее всё с Рейвзом обсудил.
Урдо подтвердил ровно ту версию, которую Глава Миссии изложил своему конклаву: Джегг жив, невредим и покинул колонию по собственному желанию.
Всё-таки, не зря на Сирении Урдо зовут Наимудрейшим. Не так он глуп, как кажется на первый взгляд. Но даже, если и так! Как же чёрными священниками легко управлять!
***
Если бы Астер спросили, что она ненавидит больше всего, на ум ей пришли бы сразу две вещи: стандартный комплексный обед номер десять и тот момент, когда острая фаза столкновения заканчивается, адреналин перестаёт выбрасываться в кровь, и наваливается отложенная усталость. Усталость особенно досадная из-за того, что именно сейчас предстоит самое сложное: разгребать последствия.
Свет продолжал мигать, не давая сосредоточиться, а подумать было о чём.
В первую очередь, кому подыгрывает сейчас Джегг? Аборигенам или колонистам? Нападающим или осаждённым? Что привело его сюда? Очередная священная миссия? Или… дружеские чувства? А, может, и то, и другое? Мучает ли его конфликт интересов? Сопровождают ли его верхогляды? А городской легион?
– Я сейчас сниму напряжение с дверей, – обратилась инженер к Ямике, потирая гудящие виски. – И пойду с ним поговорю. А ты пока удали записи с камер. На случай, если дойдёт до суда – валите всё на меня. Горячее масло, кислоту, и… прочее.
