Читать книгу 📗 "Ренегат космического флота (СИ) - Борчанинов Геннадий"

Глава 5

В своей каюте я немедленно принялся за дело, поднимая с помощью Скрепки контакты всех знакомых флотских офицеров.

Адмиралов, капитанов, бывших однокурсников, просто знакомых, всех подряд. Флотские офицеры были особой кастой, и я гордился принадлежностью к ней. И я рассчитывал на то, что после Зардоба и остальных сражений являюсь для многих офицеров если не примером для подражания, то хотя бы уважаемым человеком, чьё слово ценится выше, чем слово вчерашнего выпускника-лейтенантика.

Начать я решил с адмирала Кононенко. Пусть мы с ним не очень хорошо ладили, но адмирал казался мне чуть более вменяемым, чем все остальные старики с большими звёздами. Он наверняка затаил на меня обиду за невыполнение приказа, да и всё остальное тоже, но я точно был уверен, что адмирал Кононенко не сможет остаться в стороне, когда в Империи происходит такое.

Наладили зашифрованный канал, я попытался вызвать его лично, через систему. Скрепка выдала мне сообщение, что пользователь отсутствует. Такое могло произойти только в том случае, если адмирал мёртв, и я тяжело вздохнул. Для адмирала он был ещё молод, его ждало большое будущее, а теперь его нет. Скорее всего, погиб во время взрыва, находясь среди приглашённых гостей…

Я вычеркнул адмирала Кононенко из списка, перешёл к следующему имени. Владимир Владимирович Ушаков, старый прославленный адмирал, начальник Академии. Скорее всего, тоже присутствовал на коронации, просто обязан был быть. Но попробовать стоило. Если эти мрази сгубили и его, того, кого не смог погубить весь флот Альянса… Это дело становилось всё более и более личным. Одно дело — видеть абстрактный взрыв в толпе, читать сводки новостей или списки погибших, и совсем другое — понимать, что среди них были те, кого ты знал лично.

Однако на этот раз мне повезло. Адмирал Ушаков был в сети и ответил сразу же.

— Алёша? — удивлённо спросил он.

— Господин адмирал, это я, Мясников, — сказал я.

Голос адмирала звучал удивлённо и при этом как-то тоскливо. Хотя его можно понять, он в этом взрыве потерял гораздо больше друзей и знакомых, чем кто-либо ещё.

— Хотел чего? — вздохнул он.

Я немного помедлил с ответом. Хотелось-то многого. Ушаков, как начальник Академии космического флота, имел больше всего связей среди капитанов и штабных офицеров, и при желании мог связаться с кем угодно. И это я молчу про рычаги влияния, которых у него тоже было немало.

Он эту паузу воспринял по-своему.

— Если офицеры на корабль нужны, тут не помогу ничем. В отставке я, — сказал адмирал Ушаков.

— Как в отставке? — не понял я.

— Вот так, Алёша, одним днём, как пинком под старую жопу, — посетовал Ушаков. — Ладно хоть пенсию по выслуге лет определили.

— Ох… Сочувствую, — сказал я. — А кто отправил?

— Бородин, сопляк этот… — буркнул адмирал в отставке. — Сказал, пора дать дорогу молодым. А кому⁈ Этому дебилу Лиманскому? Он же тангенс от тангенты не отличит!

В душе старика кипела нешуточная обида, и я понял, что это наш клиент. Присоединится без разговоров, стоит только намекнуть.

— Владимир Владимирович… Вы в Новой Москве сейчас? — спросил я.

— Ты про город или про систему? — уточнил он.

— Город, — сказал я.

— За городом, на даче, — сказал он. — Яблони, вон, посадил…

— Отлично. Нужна ваша помощь, господин адмирал, — сказал я.

— Я теперь ничем помочь не могу, Алёша, — сказал он.

— Можете. Связи и знакомства же у вас остались? — сказал я, решив говорить обо всём прямо. — Регентский совет нужно убирать, пока они не натворили бед. Они уже натворили. Нужны люди, верные Его Величеству.

Адмирал помолчал немного.

— Алёша… Это что… Бунт? — спросил он.

— Никак нет, господин адмирал. Это восстановление справедливости, — сказал я. — То, что произошло на коронации… Это их рук дело, я уверен.

Ушаков тяжело вздохнул.

— Ох, будь я лет на двадцать помоложе… — пробормотал он.

— Вы и сейчас можете помочь, господин адмирал, — сказал я. — Во всём флоте не найдётся человека, более уважаемого. Если вы будете на нашей стороне, у регентского совета не останется флота в принципе.

— На вашей это на чьей, — хмуро спросил он.

— На стороне императора Виктора. Сейчас с нами принцесса Елизавета. Будут и другие, — сказал я. — Те, кто выберет борьбу за правое дело.

— Правое дело… — проворчал адмирал, передразнивая меня. — Ладно… Любой уважающий себя капитан должен хоть раз в жизни посадить принцессу на трон. По моим стопам идёшь, получается…

Я едва не поперхнулся. Нет, мысли об этом изредка у меня возникали, но сейчас это было совсем не так. Я не собирался сажать на престол Елизавету, я хотел только убрать этот регентский совет, захвативший власть. Но если Ушакову хочется так думать, я не стану его разубеждать.

— Я вам помогу. В конце концов, это будет лучше, чем кучка дегенератов у власти, — произнёс адмирал. — Что конкретно ты хотел от меня, Алёша?

— Чтобы вы связались с достойными офицерами. И штабными, и нет, рассказали им о том, что на самом деле произошло на Новой Москве, — сказал я. — Позвали их присоединиться к нам.

— Ну, положим, за принцессу Елизавету воевать охотников ты не найдёшь, она не вторая и даже не третья в очереди, — хмыкнул старик. — Но скинуть этих мерзавцев… Да, пожалуй, найдутся желающие. Да, помогу. Яблони я посадить ещё успею.

Его голос теперь звучал совсем иначе, уверенно и энергично, словно бы он и в самом деле скинул пару десятков лет. Такой адмирал Ушаков нравился мне гораздо больше. Именно к такому я привык.

— Спасибо, Владимир Владимирович! — воскликнул я.

— Пока не за что, — сказал он. — Давай, конец связи.

Я завершил сеанс связи, откинулся назад в кресле, глядя в низкий потолок. Начало положено.

Перехвата сообщений или возможного предательства со стороны адмирала я не боялся. Канал прямой, шифрованный, а что до предательства — если Ушакову верить нельзя, тогда я даже не знаю, кому верить. Адмирал Ушаков служил Империи и императрице Александре всю свою жизнь.

А верные офицеры в любом случае должны быть, и даже в ближайшем окружении адмирала Бородина. С другой стороны, даже на «Гремящем» могут найтись люди, способные предать ради карьерного взлёта или за большие деньги. Хотя… Десятью миллионами туранских фантиков никто не соблазнился.

Я трезво смотрел на вещи. Сейчас на нашу сторону открыто перейдут очень немногие, только самые отчаянные сорвиголовы. Остальные смогут разве что посочувствовать этой борьбе, но по мере того, как вероятность нашего успеха будет расти, к нам будут присоединяться всё новые и новые люди. Как снежный ком, покатившийся с горы. Вначале он может быть маленькой ледышкой, неспособной оставить даже синяк после удара, но в конце может стать настоящей лавиной, сметающей целые города со своего пути.

Главное, не останавливаться до самого конца.

В дверь моей каюты постучали. Совсем тихонько, вестовой обычно стучит не так. Поэтому я на всякий случай пригладил волосы и глянул в зеркало перед тем, как открыть дверь. Предчувствие не обмануло, на пороге стояла принцесса Елизавета, нервно накручивая на палец прядку волос.

— Чем могу помочь, Ваше Высочество? — спросил я.

Она помахала планшетом у меня перед лицом.

— Я… Поговорила с Василием Петровичем. С губернатором местным, — сказала она, видя, что я не понимаю, какого такого Петровича она имеет в виду.

— Замечательно, — кивнул я. — Что он сказал?

— Желает с нами отобедать, — вздохнула она. — То есть, со мной и тоб… Вами. Как с командиром корабля. Внизу, на планете.

— Так… А вы что ему на это сказали? — спросил я, жестом приглашая её внутрь каюты.

Разговор серьёзный, в коридоре не делается.

— Сказала, что не вправе решать такие вопросы без согласования с вами, — сказала она.

— Правильно, — кивнул я. — А почему вы нервничаете?

— Не люблю Королёв, — поёжилась она. — Слишком холодно.