Читать книгу 📗 "Тайна из тайн - Браун Дэн"
— Галлюциногены, вроде мескалина, ЛСД, псилоцибина... ты знаешь, как эти вещества заставляют тебя всё это испытывать?
Лэнгдону никогда не приходило в голову задуматься об этом. — Полагаю, они стимулируют воображение?
— Здравая догадка, — ответила она, — так и считает большинство, но, с другой стороны, никто раньше не додумался использовать магнитно-резонансную спектроскопию в реальном времени, чтобы наблюдать за мозгом в процессе воздействия психоделиков.
— Ты это сделала? — Он представил кого-то под кайфом от ЛСД, помещённого в аппарат МРТ, а Кэтрин наблюдающую за этим.
— Конечно, это был логичный следующий шаг в моём исследовании. Многие трипы включают внетелесный опыт, и мне было любопытно, как выглядит ГАМК- реакция в этот момент.
— Ну и?
Кэтрин засияла. — Как выясняется... так же, как и с исторически неверно понятым ореолом, мы всё время видели это наоборот. Галлюциногены не возбуждают нейроны, как ты предположил — они делают обратное. Эти вещества посредством серии сложных взаимодействий в нейронной сети мозга в режиме по умолчанию резко снижают уровень ГАМК. Другими словами, они ослабляют фильтры и позволяют более широкому спектру реальности проникать внутрь. Это значит, что ты не галлюцинируешь, а фактически видишь больше реальности. Эти ощущения единения, любви и просветления... реальны.
Это было поразительное заявление, и Лэнгдон обдумывал его — что мозг имеет безграничный потенциал для восприятия сознания... только он заперт в защитной клетке, из которой можно вырваться только через смерть... или, в меньшей степени, эпилептический припадок или определённые психоделические вещества.
Тема психоделиков, казалось, витала повсюду в последнее время; эксперты по здоровью со всех медиа внезапно принялись восхвалять достоинства "микродозинга" галлюциногенных грибов, провозглашая, что псилоцибин — панацея от тревожности, депрессии и рассеянности.
Один из коллег Лэндгона в Гарварде, писатель Майкл Поллан, недавно прогремел на заголовках со своим бестселлером №1 и документальным фильмом на Netflix о позитивной силе психоделиков, Как изменить своё сознание.
Другой бостонский гуру в этой области, Рик Доблин, основал MAPS — Многодисциплинарную ассоциацию психоделических исследований, — которая привлекла более $130 миллионов на исследования психоделиков с впечатляющими успехами в лечении депрессии и ПТСР.
Дивный новый мир,— подумал Лэнгдон, вспоминая, что в видении будущего Хаксли население получало дозы счастливого наркотика под названием СОМА.
— Химия сознания, — сказала Кэтрин, — это не просто увлекательное упражнение в самопознании... это может быть тот сдвиг, который нужен человечеству, чтобы выжить.Взгляни на хаос и рознь в современном мире. Представь будущее, где люди начнут ослаблять мозговые фильтры и начнут существовать с лучшим пониманием реальности... с большим чувством единения и общности. Мы можем по-настоящему начать верить, что мы — единый вид!
Лэнгдон был заворожён её нестандартным мышлением.
— Подумай обо всех этих неуловимых состояниях просветления, которые мы жаждем, — сказала Кэтрин. — Расширенное сознание, вселенская связь, безграничная любовь, духовное пробуждение, творческий гений. Они кажутся недостижимыми — продуктами особых умов или редких переживаний. Но это не так! Мы все обладаем такой способностью —всё время. Просто химически блокированы от её переживания...
Лэнгдон почувствовал прилив любви и уважения к ней. Кэтрин, возможно, только что совершила революцию в нашем понимании человеческого сознания... и обнаружила карту для его расширения.— Я потрясён, Кэтрин... твоя работа окажет глубочайшее влияние, — сказал он, позволяя информации улечься и стараясь не возвращаться к реальности под напором очевидного вопроса, который оставался в его мыслях.
— Я знаю, — хмуро сказала Кэтрин, предвосхищая его мысль. — Это всё ещё не объясняет, почему всё это происходит... кому могло понадобиться уничтожить мою рукопись.
Именно.
Ответ на этот вопрос, понял Лэнгдон, придётся подождать.
Лимузин свернул налево и притормозил перед каменной аркой и массивными чугунными воротами перед резиденцией посла. Надпись гласила: ВСЕ ПОСЕТИТЕЛИ ОБЯЗАНЫ ПРЕДЪЯВИТЬ ДОКУМЕНТЫ. Похоже, охранный протокол не распространялся на тех, кто находился в посольском лимузине, потому что ворота распахнулись, и морпех в караульной будке без колебаний пропустил их внутрь.
Лэнгдон смотрел на укреплённые стены, окружающие территорию резиденции, и гадал, какие ответы могут ждать внутри. Пока лимузин петлял по аллее, он заметил, что ворота уже плотно закрылись за ними. Им овладела некомфортная мысль.
Мы заходим в убежище... или в логово льва?
ГЛАВА 75
Резиденция посла США в Праге, известная как Вилла Петшек, представляет собой роскошный дворец в стиле боз-ар, чье французское архитектурное великолепие дало ей местное прозвище "Малый Версаль". Построенная для Отто Петшека, богатого еврейского промышленника, чья семья была изгнана из Праги нацистами, вилла была захвачена и использовалась армиями как нацистов, так и русских. Это ключевой исторический объект, который теперь служит символом мрачного прошлого региона — оккупации, угнетения и геноцида.
После того как Гитлер объявил о своем намерении превратить Прагу в "музей вымершей расы", Вилла Петшек была выбрана в качестве "трофейного шкафа" для демонстрации нацистского триумфа. Он приказал, чтобы все лучшие произведения искусства и мебель Петшека были помечены свастикой, каталогизированы и бережно хранились в подвале, чтобы выставить их после победы Германии.
Эта мысль вызвала у Лэнгдона тошноту. Он взглянул в окно, когда лимузин двигался по въездной аллее в обширный сад, окруженный высоким железным забором с заостренными вертикальными прутьями и камерами наблюдения. Он отметил, что выбраться из этой крепости будет так же сложно, как и попасть в нее.
"Боже мой", — прошептала Кэтрин, когда перед ними показался величественный особняк. "Это дом посла США?"
Построенное на пологом выпуклом склоне, его роскошный фасад с колоннами простирался почти на сотню метров в длину и поднимался на три этажа, увенчанные медной мансардной крышей с остроконечными слуховыми окнами — настоящий европейский дворец.
"Теперь я понимаю, почему мои налоги такие высокие", — пошутила Кэтрин. "Мыразмещаем государственных служащих в частных дворцах..."
Не все так просто, — знал Лэнгдон, читавший книгу бывшего посла Норма Айзена "Последний дворец", подробный исторический портрет этого удивительного дома. На самом деле, США потратили астрономическую сумму, чтобы выкупить и восстановить виллу после войны, сохраняя ее почти столетие за огромные деньги. Этот жест помог сохранить наследие Праги.
Лэнгдон однажды встречал Айзена и помнил, как тот рассказывал вдохновляющую историю о своей матери Фриде, выжившей в Освенциме, которая часто говорила: "Нацисты увезли нас из Чехословакии в товарных вагонах, а мой сын вернулся домой на "Борте номер один"".
"Всего за одно поколение", — подчеркивал Айзен.
Теперь, когда лимузин остановился под колоннами крыльца особняка, морпех на переднем сиденье выскочил, обошел машину и открыл им дверь.
"Осторожнее на ступеньках", — сказал он. "Мостовая скользкая после снега".
Ледяной ветер ударил в лицо, когда Лэнгдон и Кэтрин последовали за морпехом в небольшую овальную прихожую, где на ковре красовались символы американского орла и флага. Сверху цилиндрическая люстра отбрасывала солнечные блики на лепной потолок и стены, освещая суровый портрет посла США Хайде Нагель.
Лэнгдон сразу узнал Нагель по фотографиям. Женщине за шестьдесят, с серьезным выражением лица, её бледную кожу подчеркивала стильная иссиня- черная прическа с четкой прямой челкой.
